Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Андриана Светланова

Мышка

Пролог

г. Дербент, частный сектор, 3 июня 2010г.

Руки предательски дрожат. Крепче сжимаю холодную рукоять пистолета, ставшего неожиданно тяжёлым. На плечи давит груз ответственности за выбор, который я сейчас сделаю. Нажать на курок или опять струсить.

Последние секунды на раздумье.

От нервного перенапряжения по щекам текут слёзы, капая с подбородка на грудь. Часто моргаю, чтобы не терять зрительный контакт с мишенью.

Мишень стоит напротив и даже не пытается защищаться. Смотрю в холодные, серые глаза. Чистые, практически прозрачные. Абсолютно безэмоциональные. В них снисходительность и толика любопытства, больше ничего. Если бы я увидела там страх за собственную жизнь, сожаление, раскаяние – хоть что-то человеческое! Это помогло бы мне принять решение, проявить милосердие, дать ему шанс. Но он не собирается облегчать мне задачу.

– Сними с предохранителя. – Выпрямил спину, став ещё выше и небрежно сунул руки в карманы широких спортивных брюк.

Даже сейчас смеётся надо мной, сукин сын! Думает, не смогу. Кишка тонка. Наверняка, всё это время он считал меня неразумным, ни на что не способным существом. Как бы ни так! Бросила короткий взгляд на оружие в руках, оттянула предохранительную скобу вниз, сняв с затворной задержки. Отец учил меня этому когда-то. Не думала, что пригодится.

– Умница. Теперь прицелься и мягко нажимай указательным пальчиком на курок. Не резко, иначе собьёшь прицел.

– Заткнись! – голос подвёл, получилась не угроза, а жалобная просьба.

Делает полшага ко мне: «Целься вот сюда, или сюда». Стучит пальцем себе по виску, затем по груди, в области сердца. При этом его губы изогнуты в усмешке, словно всё происходящее его забавляет.

– Стой на месте! – срываюсь на крик. Он что, не понимает, что его жалкая жизнь сейчас в моих руках?!

Неоднозначно хмыкнул, достав руки из карманов и разведя их в стороны: «Я всего лишь помогаю тебе, малая. Чтобы наверняка». При этом медленно сокращает дистанцию между нами.

Обескуражена его реакцией. Он блефует или реально не боится? Но это же невозможно! Мы все боимся умереть.

Чувствую, как паника накрывает, обволакивая сознание густым туманом, блокирующим способность здраво мыслить.

Оружие у меня, но преимущество и сила – у него. Даже сейчас, он всё тот же Рустам. Сильный, бесстрашный, несгибаемый. Которого я полюбила.

– Пожалуйста! Я выстрелю! – пячусь назад, оттягивая неизбежное. С каждой секундой сомневаюсь всё сильнее. Не смогу…

– Здорово. Наконец-то хорошая девочка Славочка выросла во взрослую, решительную Владу. – Глумится Рустам.

Продолжает медленно, но верно приближаться. Почему я так слаба перед ним? До мушек в глазах, до дрожи в конечностях! Ведь он всего лишь человек, из плоти и крови. Такой же, как и я. Только с гнилой душонкой. Учитывая то, что я узнала – без жалости, без чести. Он заслуживает смерти, как никто другой!

Давай, Слава, он совсем близко! – вопит внутренний голос. – Стреляй же! Сейчас!

Задержав дыхание, закрываю глаза и жму на тугой курок.

Уши закладывает от оглушительного звука выстрела, отдача бьёт по рукам – ладони самопроизвольно дёргаются вверх, едва не роняю пистолет. В ноздри ударяет горелый пластиковый запах, от которого к горлу подступает тошнота. Тело парализует от потрясения, не могу пошевелиться, только чувствую, как холодные струйки пота стекают по спине.

Оказывается, стрелять в живого человека чертовски трудно. Даже если он конченая мразь.

Секунда, вторая… Открываю глаза. Будто со стороны наблюдаю, как крепкий, бесстрашный Рустам падает навзничь, словно срубленное дерево. Из-под его чёрной футболки по полу ползёт багровое пятно. Вот оно – доказательство его уязвимости. Доказательство того, что он всего лишь человек.

Не вздумай его жалеть, он заслужил! – наставляет всё тот же голос внутри. Но сердце отчаянно заходится, отдавая в грудину громкой дробью. Оно кровоточит, ноет от невыносимой боли, кричит о том, что я совершила чудовищную ошибку…

Стою, не дыша, продолжая сжимать пистолет и смотреть на неподвижное тело. Жду, что он сейчас поднимет голову и рассмеётся, отпустив в своей обычной манере саркастическое: «Недурно! Молодец!».

Но ничего не происходит. В звенящей тишине слышны лишь глухие удары моего ошалевшего сердца о рёбра. Всё громче и громче… Понимаю, что это уже что-то иное. Это топот ног приближавшихся мужчин из охраны, среагировавших на звук выстрела.

По-прежнему не двигаюсь, встречая их тупым, отрешённым взглядом. Двое бросились к Рустаму, один подбежал ко мне, выхватил пистолет. Перед глазами мелькнул мощный кулак. Точным ударом в челюсть меня отшвырнуло назад, голова едва не оторвалась от тела! Волна обжигающей боли затопила сознание, бросая меня в тёмную яму небытия.

Глава 1

Тамбовская обл., ИК общего режима, март 2010г.

Рустам напрягся, увидев приближающегося к нему вертухая, шестёрку блатных. Не иначе, пришли вести с воли. Дежурный остановился в двух метрах от Рустама, кивком приглашая следовать за ним. В прошлый раз его сменщик умудрился похлопать Рустама по плечу, чтобы тот проснулся. Теперь лежит в больничке в гипсе.

Зеки притихли, молча наблюдая за движухой.

Рустам неспешно поднялся, скрипнули ржавые пружины шконки. Прошёл мимо дежурного, в сторону выхода, затем встал лицом к стене, привычным жестом сцепив руки за спиной. Дежурный запер дверь в камеру, щёлкнул браслетами на мощных запястьях осуждённого и только теперь облегчённо выдохнул. Алиев – псих, его побаивается даже начальник тюрьмы, лучше держать зверюгу в наручниках. Даги в принципе все бешеные, но этот совсем отморозок. Скольких зеков поломал в первый год отсидки!

Дежурный повёл его на этаж выше. Туда, где простым смертным путь заказан.

Спустя несколько минут Рустам сидел напротив Седого за накрытым столом в комфортной одиночной камере, сравнимой по обстановке с бюджетным номером в отеле. Он был не голоден, но отказывать Вору – западло. Да и баранина была приготовлена великолепно, таяла во рту и напоминала Рустаму о доме. Его мать почти также готовила это мясо.

– Мои парни с воли досье тебе насобирали. На жирную дичь охотишься, сынок. – Седой цокнул языком, выражая тем самым своё беспокойство. Рустам молчал. Он всё давно решил.

Когда старик доел, то поднялся из-за стола и прошёл к тумбочке. Извлёк из верхнего ящика папку и вернувшись, кинул её на стол. Кряхтя, сел обратно, восстанавливая дыхание. Рустам подумал, что деду немного осталось. Зона есть зона, кем бы ты ни был – год за годом она высасывает твои силы, энергию, здоровье. Старик перед ним был обычным пожилым человеком, несмотря на все свои регалии. И конец его воровской жизни был близок.

Знал Рустам и о войнах за место приемника Седого. Сам чуть не попал в замес, но вовремя обозначил, что он не претендует на привилегированное место в криминальном мире. У него другие цели. Все они – в этой папке.

С первого листа на Рустама смотрело самодовольное, до боли знакомое лицо мужчины, одетого в синюю прокурорскую форму. Глядя на это лицо, Рустам ощутил, как закипает некогда загнанная им глубоко внутрь, слепая ярость. Фото явно свежее – здесь он значительно старше, чем помнил его Рустам. На голове залысины, на висках появилась седина. Крупное лицо, жёсткая линия рта, прямой нос и слегка прищуренные глаза с острым, цепким взглядом.

Медленно выдохнул, усмиряя зверя внутри, почуявшего запах скорой крови. Пробежал глазами по тексту. Бойко Сергей Борисович, 56 лет, государственный советник юстиции… Далее формальные сведения, ниже – неформальные. Связи, каналы отмывания денег, все контакты по службе и не только. Вся их продажная ментовская шайка – как на ладони.

1
{"b":"783933","o":1}