Сириус и Римус остались в напряженной тишине. И все, на чем светловолосый мог сосредоточить взгляд, так это порция свежих засосов на шее Блэка.

— Какого черта, Лунатик? — брюнет откинул карту на подоконник и подошёл к другу вплотную. — С каких пор вы вертитесь вокруг друг друга?

— Какая тебе разница? — застенчиво пробубнил Люпин, играясь с рукавами свитера.

— Это нехорошо, Римус, нехорошо, — проговорил Блэк осипшим голосом. Светловолосый весь сжался в собственные плечи. — Извинись перед Сохатым и прекрати это.

— Лили не его собственность! — раскрасневшийся парень начал прожигать взглядом Бродягу. — Он ее давно отпустил! Не вставляй свои пять копеек, лишь бы угодить ему!

Сириус застыл на месте, напряженный, как натянутая струна. Это не предвещало ничего хорошего.

— Я, сука, буду вставлять свои пять копеек, если ты продолжишь вести себя как последний ублюдок, а не друг!

— Оу, прости, я забыл о том, что на Лили висит клеймо «неприкосновенная собственность Джеймса Флимонта Поттера»!

Римус учащенно задышал, уши горели бордовым.

— Мы все эти годы выслушивали тирады Джеймса, чтобы ты… ты…

— Как ты смеешь осуждать меня, когда сам сосешься с каждой встречной направо и налево? — воскликнул Рем, не прекращая глядеть в потерянные серые глаза. — Разве не ты хотел, чтобы я наконец отдал свой бутон невинности?

— Но не Лили же! — в ужасе закричал Блэк, и это раздалось эхом по коридору. — Как можно быть таким хуевым другом?

Римус замер, пытаясь найти дыхание для ответа. Но никаких слов подобрать он не сумел.

— Ты постоянно срываешься на мне… Вечно злишься и унижаешь… — от боли в грудной клетке губы парня поджались. — Что я тебе сделал? Разве я был хуевым другом для тебя?

Сириус тяжело вздохнул и протёр бледное лицо ладонью.

— Я постоянно защищаю тебя… — теперь голос Римуса хрипел, потому что глаза слезились. — Я простил тебе пранк на прошлом курсе, я вступился за тебя, когда хотели отчислить… Почему ты так сильно меня ненавидишь? Почему счастье Джеймса всегда дороже моего? Кто я вообще для тебя?

Сириус подошёл к нему, опустив в поражении голову. И чужие холодные пальцы нашли вспотевшие ладони Лунатика.

— Прости меня, — прошептал брюнет, подняв смущённый взгляд на друга. — Могу я лишь спросить тебя… Без криков и ссор… Что происходит между вами?

Римус взглянул на него из-под длинных ресниц и устало вздохнул.

— На что это похоже?

— Ты выглядишь так, будто ты… влюблен в нее, — что-то замерло в горле Сириуса, как только он озвучил догадки вслух. — Ты… Ты влюблен?

Римус с тоской осмотрел любимые черты лица, пухлые губы и тепло серебристых глаз. От одного только прикосновения рук по спине пробежали мурашки.

— Я влюблен, — кивнул Римус, и говорил он вовсе не о Лили. — Но любовь сложная штука, не так ли? Не думаю, что что-то возможно… Между нами.

Глаза Сириуса сверкнули печалью, будто именно этого он и боялся услышать.

— Это плохо, Луни… Т-ты же знаешь, что чувствует Джеймс…

— Я точно знаю, что он чувствует, поверь мне, — кивнул Римус, его взгляд все еще был прикован к лицу Сириуса.

Блэк на секунду растерялся, ища ответы в глазах друга.

— Мы можем найти тебе другую девушку… — жалобно произнёс Сириус, наклоняясь ближе и посылая волны комфорта по всему телу. — Я часто над тобой подшучиваю, но я же не серьезно. Прости, если иногда бываю заносчивым. Я не хочу… Не хочу собачиться с тобой.

— Я знаю, — прошептал Римус, и внезапно большой палец Сириуса нащупал мягкое местечко на ладони и погладил его. — Я знаю, Бродяга. Я тоже не люблю с тобой ссориться.

Сириус ласково улыбнулся и заполз на подоконник, чтобы присесть рядом с Луни, не разрывая прикосновение рук.

— Ты уже поцеловал ее? — прошептал Бродяга, заинтересованно разглядывая Лунатика. Повеяло ароматом розмарина, свежести и того, что могло описать притягательность Сириуса, и только его.

— Нет.

— Хорошо, — сонно улыбнулся брюнет. — Моим главным страхом было, что мародеры поссорятся из-за девчонки. Что она вам такого подсыпала, что вы оба втюрились?

Римус чуть себя не выдал смешком, но продолжил играть роль, тяжело вздыхая.

— Она невероятно умная, и мне с ней весело… — Люпин решил начать говорить о том, кого действительно любил. Иначе ложь выдалась бы слишком неправдоподобной, и, возможно, это был… единственный шанс признаться Сириусу вслух. — От неё вкусно пахнет, и мне приятно прикасаться к ней… Будто бы что-то магнетическое между нами. Она заносчивая и импульсивная… Но я… Я хочу целовать ее каждую секунду, когда мы рядом. С ней… Ты словно купаешься в лучах солнечного света.

Блэк выдавил слабую улыбку и осторожно опустил свою руку, оставляя прохладный воздух на пустом месте.

— Мы будто бы… говорим о разных Лили Эванс, — Бродяга тяжело сглотнул и рассмеялся, тихонько кивнув головой. — Но твои слова… Звучат красиво. Я бы хотел… — Сириус снова взглянул на друга, в глазах солнечный свет. — Чтобы и меня так кто-то однажды описал.

Римус лишь слабо улыбнулся, подавляя желание во всем признаться.

— Надеюсь, вы не разругаетесь с Сохатым.

И быстро похлопав друга по коленке, Сириус сполз с подоконника. Направился куда-то в сторону гостиной, даже и не оглянувшись. А Люпин сжал в руках книгу дрожащими пальцами, все ещё ощущая ожог прикосновения.

Комментарий к I

Это мини зарисовка в 2-3 главах. Я понимаю, что сейчас продолжать “Money, Power, Glory” неэтично, в связи с политическими событиями. Это слишком тяжёлая тема. Поэтому можете выдохнуть и почитать чего-то милого☕️🍫 Нет войне.

========== II ==========

В Хогвартсе долгое время существовала традиция «выпускных танцев». Все старшекурсники собирались в столовой и одевались так, как гласил дресс-код. В предыдущие годы тематика танцев была посвящена ведьмам 19-го века и эльфам. В этот раз старосты согласились организовать вечеринку в стиле нуар: загадочная и таинственная атмосфера, черно-белые наряды, пиджаки и элегантные шляпы.

Именно этим и решила воспользоваться Лили, пригласив Римуса. Он еще не рассказал об этом друзьям, но уже мог представить их лица. И дело было вовсе не в том, что ему нравилось злить Сохатого, совсем нет. Лунатик ненавидел видеть друга расстроенным. Но ему нравилось, что теперь Лили замечала ревность Поттера, и эти дураки, влюблённые друг в друга, наконец осознавали свои чувства. В то время, как Люпин наслаждался не только помощью Эванс. Впервые за шестнадцать лет жизни он ощущал себя нормальным, а не странным или надломленным изнутри. Ему нравилось, что теперь его замечали рядом с девушкой, распускали сплетни и переставали видеть фригидным, замкнутым парнем. Будто впервые за долгие годы Римус мог сосредоточиться на чем-то другом, помимо своих чувств к Бродяге. Он понимал, что любовь к подруге притворная и ненастоящая… Но такая игра помогала отвлечься от реальности.

— Ты все-таки идешь на вечеринку?

Длинноволосый парень, о котором и шла речь, распахнул дверь в ванную комнату. Ремус замер с расческой в руке, приглаживая блестящие от геля волосы. Одетый в белоснежную рубашку и чёрный бархатный пиджак.

— Да… — улыбнулся Люпин, ощущая, как краснеет от одного лишь взгляда на друга в шелковой черной рубашке и кожаных брюках.

— С Лили? — брюнет приподнял бровь, но вопрос звучал как констатация очевидного факта.

— Она пригласила меня, да…

Римус смущённо отвернулся и принялся приглаживать кудри назад к затылку. Боже, каким же неказистым он выглядел в этом огромном пиджаке, с этими шрамами и неровностями на лице. Должно быть, это было просто смешно, что Лили даже гипотетически могла хотеть быть с ним.

— Не делай так, — Сириус тихонько усмехнулся и подошёл ближе, посылая волны мурашек по спине от аромата дорогого одеколона. — Тебе идут кудри…

Римус не успел опомниться, как рука Бродяги оказалась в чужих волосах, и тот принялся аккуратно доставать волнистые прядки обратно. Сосредоточенное лицо и свежее дыхание непозволительно близко.