— Не ори на меня и прими свою сумку Jacquemus, неблагодарная, — Блэк улыбнулся и протянул ей коробку с подарком.

Между Сириусом и Гидеоном царило какое-то холодное напряжение. Его можно было почувствовать даже из другого конца комнаты. Бродяга выглядел уставшим и не готовым к вечеринке, а фальшивая улыбка Гидеона полностью исчезла с лица рыжеволосого.

— Привет, Луни, отлично выглядишь, — брюнет подошел к нему, и Римус сразу же ощутил волнение в грудной клетке. Потому что все, о чем он мог думать последние два дня, это их странный флирт после дрэг-шоу. Но Сириус всегда отлично заигрывал, даже со своими друзьями, так что, вероятно, в сообщениях не было никакого подтекста. — Тебе идут чёрные тени.

— Почему ты не подготовился? — Лунатик осмотрел его, приподняв бровь. — Если ты скажешь, что нечего было надеть, я не поверю тебе.

Сириус усмехнулся и неловко опустил глаза в пол.

— Не было настроения, — он изучал свои ногти, лак с которых был полностью снят.

— В клубе есть дресс-код. Ты выглядишь, как гетеросексуал.

— Не оскорбляй меня, Римус! — Блэк ахнул в ужасе. — Дресс-код – не проблема... Они посмотрят на мое прекрасное лицо и пропустят.

Люпин ещё раз оглядел его и заметил огромные синяки под глазами, будто друг не спал сутками.

— Гидеону не нравится… макияж?

— Не говори глупостей, Рем, — Сириус отмахнулся со смешком, но еле сглотнул. — Пойдем, я хочу напиться.

Блэк поспешил ко всем на кухню и натянул счастливое лицо, приветствуя Сохатого и Хвоста. Но Люпин не мог избавиться от растущего беспокойства. Он просто ненавидел Гидеона всем сердцем. С той секунды, как тот вошел в их жизнь.

— Первое правило каждой вечеринки МакКиннон – фотографируйте именинницу, но высылайте ей только удачные снимки, второе – не нажирайтесь до беспамятства и не позорьте ее, третье – все внимание только для королевы праздника, — Марлин подняла рюмку с текилой в воздух. — Сегодня вы поклоняетесь мне.

— Какой кошмарный день, — Сириус скорчил гримасу в отвращении.

— Тебе не разрешается возражать, пока ты выглядишь, как хакер из «Мистера Робота», — брезгливо оглядела друга Марлин, и Джеймс еле сдержался от смеха.

— Видишь ли, твой день рождения – это траур для меня, а не повод наряжаться.

— Заткнись, Эминем из «8-й мили», — взмахнула рукой блондинка. — А теперь мы наконец выпьем эти гребаные шоты дешевой текилы и начнём вечеринку!

Все друзья громко закричали и выпили в честь именинницы. Римус почти не ел с самого утра, поэтому тут же почувствовал тепло в грудной клетке и шаткость движений. Он просто не знал, какая сумасшедшая ночь ему предстояла.

Компания ввалились в клуб около десяти вечера, уже навеселе и едва удерживаясь на ногах. Воспользовавшись двумя такси, они выкрикивали песни из окон машины и распивали шампанское всю дорогу до самого центра Лондона. И когда они наконец вошли в «The Strangers», было настолько темно, что Римус чуть не споткнулся. Всюду стоял дым, разливался алкоголь, а неоновые красные огни ослепляли. Это напомнило Луни о тех притонах из кино, где люди слушали техно и нюхали кокаин с задниц друг друга.

— Я не удивлен, что это твой любимый клуб, блондинка, — Сириус сдерживал смех, пока МакКиннон радостно оглядывала танцпол.

Она неожиданно взвизгнула и побежала к своим друзьям из университета, которые уже ждали ее, чтобы отметить праздник.

— Ребята, познакомьтесь с Фрэнком, Элис и Бенджи! — выкрикнула девушка, потому что шум в клубе стоял невыносимый.

— Приятно познакомиться! — Джеймс пожал им руки, самый трезвый из всех.

— Мне кажется, я тебя знаю! — воскликнул Фрэнк. — Ты Джеймс из пансиона «Хогвартс»! Ты вечно подкладывал пердящие бомбы на стулья учителей! Легендарно!

— О боже мой! Ты – Лонгботтом! — взвизгнул Джеймс, и после нескольких секунд анализа Римус узнал застенчивого парня из параллельного класса. — Ты никогда с нами не разговаривал!

— Ты всегда казался таким крутым, со своими дорогими игрушками и велосипедами! — воскликнул Фрэнк, как будто все вокруг были глухими. — И у тебя были эти забавные друзья... Сириус и другие...

— Это мы, да! — Блэк подошёл к парню поближе, и Лонгботтом внезапно обнял его, вероятно, настолько же пьяный, как и остальные.

— Так рад вас сидеть! Вы, ребята, выросли! Римус, выглядишь отпадно!

— Спасибо, — улыбнулся Люпин, ощущая, как много людей пялилось из-за макияжа и расстегнутой рубашки.

— Мне нравятся тени! — парень, которого, вероятно, звали Бенджи, наклонился к нему и закричал на ухо.

— Спасибо! — Римус слегка рассмеялся и изучил невысокого, довольно красивого шатена в красной блузке. — Классная блузка!

— Это моей бабушки, спасибо!

— Правда?

— Нет, я шучу, — хихикнул Бенджи и сделал глоток из своего кислотно-желтого стакана. — Пойдем потанцуем.

Он схватил Римуса за руку и поспешил к толпе. Как только незнакомец начал его кружить, Люпин осознал, насколько пьян. Он будто бы находился под действием наркотика. Свет беспрерывно мигал, люди кричали, горячие тела прижимались друг к другу, а Бенджи наклонялся все ближе и ближе. Это было настолько не в стиле Римуса, что ему захотелось выбежать из помещения и подышать свежим воздухом.

— Пей! Пей! Пей! — он услышал крики своих друзей и обернулся.

Элис и Доркас держали Марлин, пока Фрэнк вливал в девушку бутылку виски. А Лили безуспешно пыталась ее остановить. Все друзья весело смеялись, и только Сириус держался в стороне... Уставившись на Римуса. И когда Люпин ощутил, как Бенджи схватил его за талию и медленно потянулся пахом к паху, Блэк отвернулся, сосредоточив все внимание на Марлин.

В пьяной голове светловолосого вспыхнула самая отчаянная вспышка храбрости. Настолько сильная, что он не хотел больше тратить ни секунды на бессмысленные танцы с незнакомцами.

— Извини! — закричал он на ухо Бенджи и попытался выскользнуть через толпу. Он рванул к Сириусу, задыхаясь, и нашел его рядом с мрачным Гидеоном. — Почему вы, ребята, не танцуете?

— Что? — Сириус его не слышал.

— Почему ты не танцуешь? — он громко закричал Сириусу на ухо. Ощущая тепло его кожи, запах алкоголя и мятных духов.

— Гид не хочет, — выдохнул Бродяга на ухо Римусу.

А Лунатик был так пьян, так глуп и возбужден близостью... Он выхватил бутылку водки из рук Мэри, сделал огромный глоток и протянул ее брюнету. Блэк изучил его встревоженными глазами, а затем тоже сделал глоток, сморщив нос.

— Пошли! — закричал Римус, швыряя бутылку, бог знает куда, и хватая Бродягу за руку.

— Что ты делаешь? — Сириус истерически рассмеялся, когда Люпин повел его в центр танцпола, подальше от Гидеона и его тупой, недовольной рожи.

— Ты прекрасен, когда танцуешь! — Римус наклонился к его уху, борясь с желанием поцеловать обнаженную шею.

Сириус посмотрел на него своими огромными серыми глазами, испуганными и сияющими. А затем его губы расплылись в самой чудесной улыбке из всех.

— Лунатик, ты пьян, — рассмеялся он и начал медленно повторять движения бёдрами за другом. — Ты никогда не танцуешь!

— Покажи мне, как нужно! — Римус взял его за руку и покружил. Его сердце было готово разорваться от алкоголя, музыки и чувств к этому превосходному парню, одетому в самую обычную серую толстовку.

Блэк начал смеяться и двигаться в такт музыки, кружиться и хватать Луни за плечи. И они оба держались за руки, прыгали, подпевали и смеялись. И Люпин почувствовал такой прилив серотонина, что ему показалось, будто он может покорить весь мир. И Сириус действительно улыбался, он казался счастливым и беззаботным, совсем не таким мрачным, как в начале дня. Он обхватил бедра Лунатика руками и пошевелил ими, а член Люпина почти что заныл от удовольствия. Абсолютный эндорфин, кипящий в крови. Рем хихикал и прикасался к другу, притягивая его все ближе и ближе. Водил рукой по спине, трогая мягкую ткань толстовки и изгибы позвоночника Сириуса. Совершенно пьяный и потерявшийся в животных желаниях.