«Но я должен с ним поговорить».

Было уже два часа ночи, и после долгого вечера, наполненного обидами и криками Джеймса, возмущениями Питера… все наконец-то легли спать, согласившись с Бродягой и признав, что переезд не был самой ужасной идеей в мире. Только Римус ничего не сказал и холодно смотрел в пустоту.

Сириус вышел из комнаты и потоптался перед дверью друга, за которой все ещё исходил свет.

«Я должен с ним поговорить».

Он постучался и после тихого «Заходи» вошёл в комнату. Римус лежал на кровати в клетчатых брюках и футболке, устало перелистывая какую-то книгу. И даже не посмотрел на вошедшего друга.

— Рем, я так и не узнал, что ты думаешь… — Сириус прошёлся босиком по ковру и присел на краешек кровати. Сердце колотилось прямо в горле. — Ты не злишься?

Светловолосый поднял на него взгляд, покрасневший и уставший. После нескольких секунд неловкой тишины, Люпин тяжело вздохнул и отложил книгу.

— Нет, я не злюсь, — Римус присел чуть поближе. — Это твоя жизнь, Бродяга. Твой выбор. Мы всю жизнь удерживали тебя рядом, и это нормально, если ты хочешь пожить отдельно, с кем-то другим… — вдруг у парня перехватило дыхание, и он отвёл взгляд. — Я знаю, что ты слишком многим жертвовал для нас… Для меня. Своим временем, деньгами, своим счастьем… Я не буду мешать и сейчас, но, конечно, в квартире будет не хватать тебя.

Брюнет ненавидел, как сильно хотелось броситься в чужие объятия, поцеловать и попросить сказать хоть что-нибудь, что бы заставило Сириуса остаться. Хоть какую-нибудь надежду, что Римус мог поменять свои дружеские чувства. Всего три слова, и Блэк бросил бы Гидеона, не задумываясь.

— Я никогда ничем не жертвовал для вас, — тихо проговорил он, изучая лицо Лунатика в недоумении.

— Брось, Сириус, — Люпин снова заглянул в серые глаза. — Вспомни хотя бы рождество в седьмом классе. Ты должен был его провести с Поттерами, но остался со мной, в том сером доме, где царил траур. Я даже не разговаривал с тобой толком, ты просто кормил меня и помогал отцу. Убирался и ходил в магазин за него, пока тот пьяный спал на диване.

Блэк почувствовал, как глаза наполнились слезами, то ли от злости, то ли от тоскливых воспоминаний.

— Это не жертвы, Римус, — процедил он сквозь зубы. — Это дружба.

Лунатик прерывисто выдохнул и зарылся руками в волосах.

— Прости, я просто… — Люпин пододвинулся ближе и взял за руку. Тёплая ладонь накрыла холодные пальцы Блэка. — Я хочу, чтобы ты наконец делал то, чего самому хочется. Даже если меня и пугает Гидеон. Это не мое дело.

— Пугает?

— Он огромный! — воскликнул Римус, и Сириус рассмеялся, смахивая слёзы. — Нет, серьезно, он тебя все время таскает на плече, как игрушку. И говорит с тобой, как с ребёнком. У парня кинк на детей.

— Неправда, — расхохотался Блэк, и Люпин приподнял недоверительно бровь. — Есть просто те, кому нравятся все эти милости и нежности… Я, между прочим, один из них.

— Фу, — Римус убрал свою руку и подавил улыбку. А затем посмотрел со всей серьезностью во взгляде. — Обещай, что будешь осторожен.

— Обещаю, — Сириус улыбнулся и легонько приобнял друга, вдыхая родной аромат пряностей.

Несколько дней, и Блэк больше не сможет прийти к Римусу переночевать. Забраться в объятия и попросить прочитать книгу. Приготовить завтрак и любоваться ореховыми глазами во время просмотра фильма. Несколько дней, и они будут видеться только на общих сборах Мародёров, в университете и кафе. Но в это пока вовсе не хотелось верить.

— Это рай на земле! — выдохнул Питер, оглядывая квартиру. — Ты буквально нашёл богатого папочку.

Первое, что заметил Римус, войдя в квартиру, — это высокие потолки и то, как много вокруг было сделано из мрамора. Лампы сверкали, словно из настоящего золота. Было страшно к чему-либо прикоснуться, казалось, вот-вот сработает сигнализация. У Гидеона была даже охрана на первом этаже.

— Господи, чувак, он что, продал душу дьяволу? — Джеймс открывал уже третью комнату, расхаживая по дому, как потерянный ребенок во дворце.

— Успокойтесь, идиоты, — усмехнулся Сириус, потягивая красное вино из бокала в своей шелковой черной пижаме. Он действительно выглядел так, словно всегда принадлежал этому месту. — Родители Гидеона неприлично богаты. Что-то связанное с нефтью, газом и, смею предположить, незаконной деятельностью. Они купили ему квартиру в честь окончания школы.

— Блять, я ненавижу капитализм, — выдохнул Питер и плюхнулся на кожаный диван.

— Как прошла первая ночь в замке? — Римус пытался казаться воодушевлённым, хотя, на самом деле, проплакал, как дитя, всю ночь. Он, должно быть, выглядел здесь ужасно глупо в своей толстовке и спортивных штанах.

— Прекрасно, Гидеон старается сделать все, чтобы я чувствовал себя как дома, — улыбнулся Сириус, застенчиво глядя на Люпина, печальный проблеск в серых глазах. Он был невероятно красив в этой шелковой пижаме, с завязанными в пучок волосами и пушистыми тапочками. Настоящий Блэк. — Я потихоньку привыкаю жить без вас, ребята. Это пытка.

— О, прекрати, богатенький мальчик, ты вырос в такой атмосфере, — рассмеялся Джеймс, хватая бокал вина, который Сириус предложил им, совсем не элегантно. — Думаю, ты быстро отвыкнешь от очередей в душ, засохших кусков пиццы на диване и вони носков.

Бродяга грустно опустил взгляд, и было что-то в нем настолько печальное, Римусу захотелось схватить парня за руку и похитить. Его Сириус просто не мог быть рад вернуться в место, похожее на дом Блэков.

— Кстати, а где Гид? — поинтересовался Питер.

— Он на работе, помогает отцу с какими-то бумагами, — Люпин чуть не сморщил нос от подобного ответа. Что за «Отчаянные домохозяйки» здесь происходили? — Он опоздает.

— О боже мой! — Джеймс выглянул в окно. — Я не могу поверить, у тебя вид на Биг Бен! Сириус, пожалуйста, скажи мне, что если я когда-нибудь разорюсь, вы с Гидеоном усыновите меня.

— Твоя мама мне не позволит, — Блэк громко рассмеялся. — Но да, вы можете оставаться в любое время, у нас пять спален.

Лунатику совсем не понравилось, как он употребил фразу «у нас». Но кто он такой, чтобы вообще иметь мнение по этому поводу. Просто ревнивый, сбитый с толку друг, который потихоньку сходил с ума от того, как сильно болело сердце. После поездки на пляж, он переосмыслил свои отношения с Сириусом, и это совсем не помогало. Теперь любое воспоминание вызывало глупую улыбку на лице. То, как Сириус искренне смеялся над шутками Лунатика, танцевал по утрам, приготавливая самую ужасную яичницу в мире. То, как он всегда переодевался в комнате Римуса, потому что только у Люпина было зеркало в полный рост, и как Бродяга «раздражал» друга, пока тот читал. Каждое воспоминание теперь казалось более особенным, более значимым. Люпин хотел бы остановить этот поток чувств, но у него не получалось. Казалось, он был уже по уши и глупо влюблен.

— О-о, кстати! У нас есть комната с кинотеатром, — Блэк взял Джеймса за руку и побежал показывать. Питер вскочил с дивана вслед за ними, и Римусу тоже пришлось. Потому что он ненавидел тот факт, что злился на Сириуса, пока тот был искренне счастлив.

Сохатый не мог сказать, что он был действительно рад переезду своего лучшего друга. Прошло уже пять дней с тех пор, как Сириус сменил квартиру, и каждый раз, когда Джеймс просыпался и не видел на кухне своего брата, воздух вокруг становился тоскливо-холодным. Питер и Римус, разумеется, были прекрасными сожителями, но им не нравились все эти безумные шутки и глупые розыгрыши, которые так любил Блэк. И, тем не менее, было чудесно видеть Сириуса в таких крепких и доверительных отношениях, где ему было комфортно находиться в настоящей близости. Они действительно взрослели. Учеба должна была начаться через пару дней, так что не стоило переживать. Поттер будет видеть Бродягу гораздо чаще.

— Эй, Лунатик, ты не спишь? — Джеймс вышел из своей комнаты, зевая, в 2 часа ночи, потому что ему приспичило выпить воды. Друг сидел на диване с ноутбуком, кучей бумаг и взъерошенными песочными волосами, как сумасшедший ученый. — Твой бедный мозг сейчас взорвется, иди спать.