После их жалкой попытки секса все стало между двумя немного напряжённо. Люпин надеялся, что эти отношения помогут ему выйти из зоны комфорта, пробудят новые желания. Но чем больше он узнавал своего парня, тем больше ему казалось, что он встречался с незнакомцем. Эта поездка должна была помочь Лунатику понять, чего он действительно хочет.

— Нет-нет-нет! — крик Сириуса пролетел прямо рядом с ним. И когда Римус обернулся взглянуть на происходящее, ему пришлось проглотить раздражение.

Гидеон кружил Бродягу в объятиях и бежал к воде. Плюхнувшись в морские волны, брюнет рассмеялся и начал игриво нападать на своего парня. Они были определением «слащавой парочки», которая действовала всем на нервы.

— Разве они не милые? — не согласилась с его мыслями Лили, обращаясь к Марлин. — Сириус такой счастливый.

— Меня может стошнить к концу этой поездки, — проворчала блондинка, но уголок губ дёрнулся в улыбке. — Но да, я согласна. Сириус кажется счастливым.

И это было правдой. Римус просто не мог понять, почему он не радовался, как и следовало другу. Почему каждое действие Гидеона заставляло его кровь кипеть от горячего раздражения.

— Ты притащил гребаную гитару, Джеймс? — Лили переключила свое внимание на Сохатого, который теперь играл несчастные три аккорда, которые знал. Бедный Питер единственный был занят делом, устанавливая палатки.

— Что? — ахнул Джеймс. — Я прекрасно пою!

— Если в твоем мире пение «Sweet Home Alabama», не пропадая в ноты, считается отличным пением, то я балерина, — Лили закатила глаза.

— Хэй, не претендуй на место Бродяги, — ухмыльнулся Поттер.

— Сириус занимался балетом, — пояснил тихонько своему парню Римус, и его внимание переключилось на чертового Гидеона, пытающегося утопить Блэка поцелуями. Он цеплялся за парня, как осьминог.

— Правда? — Кевин изучал открывающийся перед ними вид. Сириус наступил на свою же ногу и споткнулся с плеском. — Никогда бы не сказал.

— Да, — гордо улыбнулся Римус, игнорируя спор Лили и Джеймса на заднем плане, сопровождаемый случайным пением Поттера. — Когда ему было пять лет, мать заставляла заниматься балетом, он сначала ненавидел это, говорил нам, как его раздражали выступления. Но тайно держал пуанты под кроватью. Он бросил балет, когда нам было пятнадцать, но даже когда он танцует в клубах, видно, что он был рожден для этого.

Последовала странная пауза, прежде чем Кевин отвел взгляд на Джеймса и Марлин, которые громко рассмеялись.

— Вы, ребята, друзья уже целую вечность, это правда... мило. Я заметил, что Сириус, особенно заботится о тебе.

— Да, но..

— Пошел ты, Джеймс! Я сейчас проломлю твою башку гитарой! Тащи свою задницу сюда и помогай мне! — громко закричал Питер, и Римус усмехнулся.

— Но это не всегда мило, — он с нежностью посмотрел на своего парня.

Вечером, после того, как все закончили брызгаться в море, распаковывать вещи и жарить хот-доги, друзья уселись у костра. В миллионный раз слушая «Sweet Home Alabama» в исполнении Джеймса, Люпин ощутил согревающее тепло в сердце. Боже, он любил этих людей.

— Хорошо! Теперь мы играем в правду или действие! — объявил Поттер и получил отчаянное ворчание от группы и одно «Черт возьми, да!» от Сириуса. — Да ладно вам, мы все хотим время от времени побыть глупыми подростками.

— Ты практикуешь это ежедневно, Поттер, — Лили похлопала его по спине, потягивая пиво из бутылки.

— Мы не будем говорить тебе снимать лифчик, как в прошлый раз, — попытался защититься Джеймс. — И мы не будем просить Римуса слизывать водку с пресса Сириуса.

— Это было просто отвратительно, — Люпин поморщился, ощутив краем глаза пристальный взгляд Кевина.

— Это было горячо, — протестующе пробормотал Сириус, его щеки порозовели.

— Ладно, — сдалась Лили.

И, конечно же, под настойчивым взглядом Джеймса все они согласились играть в правду или действие, как кучка подростков, которыми они по прежнему оставались в глубине души.

— Так, я первый! — обрадовался Поттер, взмахивая бутылкой пива и расплескивая алкоголь повсюду. — Я мало что знаю о Гидеоне или Кевине. Так что... — он сделал паузу и посмотрел на обе пары, прижавшиеся друг к другу под клетчатыми одеялами. — Кевин! Правда или действие?

— Правда.

— Боже, какие вы скучные, — разочарованно вздохнул Джеймс. — Ладно, кто был твоим гей-пробуждением?

Все взволнованно посмотрели на Кевина, но Сириус поморщился от вопроса. Однажды, может быть однажды, он все-таки расскажет Римусу о своем пробуждении, но пока это оставалось загадкой.

— Тарзан.

— Тарзан, в смысле герой мультика? — Джеймс хихикнул.

— Да ты его видел? Он горячий!

Все громко согласились с этим и подняли бутылки с напитками в воздух.

— Хорошо, — Макдональд огляделся, его взгляд остановился на Бродяге. — Сириус, правда или действие?

— Правда.

— Нет! — закричал Джеймс. — Ты не посмеешь предать меня! Мы – короли действия!

— Я просто разминаюсь!

— Ты когда-нибудь был влюблен в своего друга? — спросил Кевин, настойчиво изучая длинноволосого.

Бродяга вообще ни в кого не умел влюбляться, подумал Римус. Но Сириус глядел настороженно на Кевина, и в его сером прищуренном взгляде сверкнула смесь интереса и подозрения. Стояла долгая пауза, как будто Блэк пытался что-то понять в глазах Макдональда.

— Да, был, — наконец тихо ответил Блэк и отвёл взгляд от Кевина. Римус пришёл в замешательство, а затем вспомнил, как Сириусу нравилась Марлин первый месяц их переезда. Наверное, чувства были сильнее, чем Люпин предполагал. — Хорошо, Лили. Правда или действие?

— Действие.

— Да! — Джеймс радостно подпрыгнул на месте.

— Поцелуй самого привлекательного человека в этом кругу, — Сириус с энтузиазмом глядел на Лили, а затем пошевелил бровями в сторону Джеймса.

Рыжеволосая разочарованно вздохнула и поползла на четырех конечностях, чтобы поцеловать… Мэри Макдональд. Все шокировано ахнули и засвистели короткому, но страстному поцелую. Лили покраснела, когда вернулась на место, а Мэри подмигнула ей.

— Это было горячо, — Марлин сделала вид, что обмахивается веером. Внезапно стало слишком много жара от огня.

— Доркас, правда или действие? — Эванс хихикнула, скрывая свой румянец.

— Правда.

— Как ты поняла, что влюблена в Марлин? — Лили с любопытством прищурила свои зеленые глаза.

— Ты уже сомневаешься в своей ориентации, Эванс? — Сириус усмехнулся.

— Глядя на тебя – да, — она улыбнулась ему саркастично, а затем снова посмотрела на Медоуз. — Нет, девочки, вы просто никогда нам не рассказывали.

— Ну, — Доркас улыбнулась, с нежностью глядя на Марлин, уютно устроившуюся на плече девушки. — Я верю в теорию трёх ударов сердца.

— Что за теория? — Питер поинтересовался вслух.

— Ну знаете, бывают моменты, когда сердце пропускает один громкий удар, от которого начинает болеть все тело? Ты чувствуешь бабочки в животе и мурашки по коже. Но это не значит, что ты влюблен, если ощутил подобное лишь однажды, может, человек просто понравился тебе, — все притихли, внимательно слушая Доркас. — Второй громкий стук сердца ощущается еще сильнее. Ты чувствуешь, как начинает кружиться голова, наполняя тело желанием и потребностью. Это не значит, что ты влюблен, может быть, тебя просто влечет к человеку. Но потом... — Медоуз мечтательно вздохнула. — Есть третий удар сердца. Он самый громкий из всех. Он заставляет тебя чувствовать себя раскрасневшимся, слабым и таким уязвимым. Ты знаешь, что наверняка влюблен, если ощутил, как в третий раз екнуло сердце. И когда я почувствовала это с Марлин… я поняла.

Друзья погрузились в задумчивое молчание, только огонь потрескивал на прохладном ветру. Кевин наклонился ближе, чтобы обнять Римуса под одеялом, и светловолосый вдруг понял.

Он не чувствовал подобного к Макдональду. Конечно, были бабочки и влечение, но это никогда не причиняло ему такой боли в грудной клетке, как описала Доркас. Он даже не помнил, испытывал ли подобное к Ниа. Только один сильный толчок сердца, когда она порвала с ним и захлопнула дверь за собой в последний раз.