За сутки интерьер едальни не изменился. И количество посетителей в нем тоже — по-прежнему малолюдно, что радовало отдельно. Однако, Сомов опаздывал. Судя по его карте, к врачу назначено было на шесть, осталось минут сорок. Неужели сорвался?

— Извините, пробки… — Максим опустился на стул рядом. Не напротив, как можно было ожидать, а как бы боком, спиной к залу. Странный выбор для шизофреника, хоть и в ремиссии.

— Кофе ты выпить успеешь… — в голос удалось допустить лишь столько легкой обиды, сколько нужно.

— Все успею. И кофе, и тортик. Вы пробовали тут их фирменный торт? Он божественен… — Сомов закатил глаза и облизнулся. Выглядело откровенно пошло, а главное, отчетливо отдавало панибратством. Петр сморщился.

— Нет, не пробовал. Я, наверное, пойду. В разговоре с набитым ртом мало смысла.

— Вы уже передумали про моего папулю разговаривать? Поступило более выгодное предложение?

— Цигель, цигель… — стекло наручных часов нужного звука от постукивания по нему ногтем выдавать отказалось, но Сомов и без этого сразу яростно замотал головой, мгновенно сообразив про намек.

— Ай лю–лю… Не, все о–Кей. Добрый доктор Айболит наше сегодняшнее рандеву отменил. Родителям я об этом рассказывать не стал. — Максим снизил тон до шёпота, — не выдавайте мой секрет. Просто очень уж тортику захотелось. До дрожи сладкое люблю.

Петр сцепил руки в замок, игнорируя правила приличия и упираясь локтями. И упор отличный, и повод лицо спрятать. На случай, если не удержит оскал.

Поведение Сомова напрягало. На сей раз, кажется одинаково и Ликадо, и его человеческую составляющую. С какой стороны не посмотри, охота прибить гавнюка. И тут, как никогда требовались возможности Потомка. Но после вчерашнего Петр еще опасался использовать даже те куцые способности, что остались в этой оболочке. Поэтому придется рассчитывать на способности человеческие и надеяться, что магнетизм Истинного сознания сработает все равно.

— Диабет заработаешь. Знаешь, мне категорически не нравится твой тон. Что случилось?

— День тяжелый был. — Взгляд Сомов отвел, значит, не так уж он в себе и уверен, как хочет показать. Подтверждение пришло сразу же. — Извините. Не надо уходить. Мне впервые так…

— Как?

— Так. Когда не пытаются подмазаться, когда на равных, но без жалости.

— Я как раз пытаюсь подмазаться. Мне же покровительство твоего отца нужно, забыл?

— Не забыл. Даже начал… Ну, почву готовить. Проблем не должно быть!

— Вот видишь, стандартная схема использования.

— Я вас тоже… вроде того… использую…

— Пока нет, но можешь начинать. Так что ты хочешь взамен?

Вода в стакане, который принесли, пока ждал Максима, нагрелась. Пузырьки стали редкими и вялыми, а стенки запотели. Петр почти невесомо поводил по ним пальцем, оставляя полосы. Сомов смотрел, как заворожённый, но в какой-то момент, резким движением отодвинул стакан на край стола. Вода качнулась и выплеснулась маленькой лужицей на скатерть.

— Прекратите, бесит! — В голосе неприкрытая злость. — Чего я хочу? Расскажите о себе. О своей жизни…

— Зачем?

— Интересно, как обычные люди живут.

— Детство трудное? Ладно, я не издеваюсь, просто хочу понять, что именно тебе интересно.

— Да всё! Вот, например, как травму получили?

— Я же рассказывал, упал неудачно. Не веришь? Правда упал, Макс. — в тембр удалось влить немного силы. Едва заметно, лишь чтобы поверил. Не нужно ему слышать официальную версию про молнию, это Петр еще в прошлый раз решил, хоть и не смог себе объяснить, что его удержало. Интуиция, вопросов будет меньше.

— Поскользнулся, упал, потерял сознание… — гримаса на лице Сомова на этот раз не улыбка, именно гримаса. Слушает жадно, даже дышит, кажется через раз.

— Да сам я упал, честно! Дебил, согласен. — Пачка салфеток на лужице окончательно промокла и Петр, скомкав ее, аккуратно переложил на край. И помахал пустой салфетницей проходящей мимо официантке.

— Ну, на медаль не тянет, согласен. — Максим резко наклонился, шаря в рюкзаке, но не прерываясь. Голос звучал из–под стола гулко и несколько натужно. — Здесь-то как очутились?

— О, меня с начала полечили, вроде все хорошо было, а потом начались эти провалы. Еще полечился дома, вроде опять все прошло. А после очередного приступа дали направление сюда, в институт. А тут пока обследовался, пару раз помог на ресепшене с компом, ну и предложили задержаться… — Сомов продолжал копаться в сумке. Странно, и раздражало. — Макс, тебе там удобно?

— Да. Нет. Вот, — Сомов выложил несколько салфеток, — с собой всегда ношу. Вам, похоже, важно, чтобы не нервничали… Вытереть, — пояснил он тут же, кивком указывая на лужицу на столе.

— А что ты еще всегда с собой носишь? За салфетки, спасибо, конечно, но невротическими расстройствами я не страдаю…

— Пожалуйста. Не стоит благодарности. Я просто хотел быть милым. — Сарказм неприкрытый, почти агрессия.

— Не огрызайся. Просто это немного странно, когда сначала просят что-то рассказать, а потом посреди рассказа молча уползают под стол.

— Прерывать не хотел. Так что дальше?

— Дальше ничего. Работаю пока, надеюсь, и дальше буду работать.

— Душераздирающая история… А чем тут занимаетесь? Я вас видел, в лаборатории. — Максим, опустив голову, со странным упорством рассматривал рисунок на скатерти. — Они так смотрели…

— Как смотрели? Кто они? — Слова вырвались скорее по инерции. Последняя фраза Максима фонила Знанием, заставив полотно Служения пойти трещинами. Всё же, вчерашний выплеск не был случайностью и не стоило его игнорировать, но момент уже упущен, сокрушаться сейчас смысла не было. Сейчас решать что-то нужно и побыстрее, но на улице в этот момент сверкнуло, а через секунду раздался грохот.

Поток воды обрушился, разбрызгивая пыль и заставляя перейти на бег застигнутых им пешеходов. Почти без паузы сверкнуло вновь, тут же ударившись в стекло плотной волной звука. Потоки воды, то и дело сменяющие направление под напором ветра, приковывали взгляд, погружая в подобие транса. Петр словно застыл в безвременье, растворился в стене воды за окном. Где-то глубоко внутри выла сила Истинного Потомка, запертая глубоко в человеческой оболочке и будто спелёнатая каркасом из воспоминаний оригинала. Теперь, когда угроза разоблачения стала реальностью, необходимости прятать Истинное сознание больше не было. Наоборот, необходимо было использовать все возможности для скорейшего устранения препятствия в Служении, но Ликадо смотрел на ливень под аккомпанемент урагана внутри собственного сознания, почти равнодушно перебирая все мелькнувшие и отвергнутые им странности с момента интеграции, и ждал.

— Люди. Люди смотрели… — продолжил Максим даже будто нараспев. — Красивая гроза. Почти такая же, как и та, с твоим переходом, да, Истинный? — Показалось, у Сомова даже тембр поменялся, став жестким, и это все же пробило слой накатившей апатии. Петр отвел взгляд от окна.

Дуло пистолета смотрело прямо в лицо. Вот зачем он на самом деле под стол лазил. Сомов, накрывший рукавом кисть почти целиком, корпусом старался прижать руку, державшую ствол, но даже это не помогло полностью погасить дрожь. Мелкая, частая вибрация прокатывалась по его телу, заканчиваясь постукиванием металла о стол, чуть приглушаемое скатертью.

— Ты бредишь. — Апатия медленно сменялась раздражением. Кем бы он ни был, этот странный мальчик Максим, откуда бы ни узнал, он все равно оставался низшим. Неразумным. Предсознание еще не разум.

— Нет, не брежу, Истинный. Твое Служение, боюсь, закончено. — Максим прервался, наклонив голову по–собачьи и задумавшись. — Какие все-таки странные аналогии! Просто нет у этой расы нужных, вот и заменяет на что попало. Ведь даже приблизительно не отражает сути. Служение, ха! — Сомов на секунду отвлекся на щедро поливаемое дождем витринное стекло. — Но я именно за этим тут. Можно сказать, это, — он кинул короткий взгляд на дуло пистолета, — МОЁ Служение.

— Тогда ты слишком много говоришь. — Раздражение достигло того уровня, когда оно уже почти ярость, но удивительно, на ясность мышления это не влияло. Сила внутри уплотнилась, все еще сдерживаемая Каркасом, но Истинное Сознание уже у самой поверхности оболочки. Ликадо понимал: скорее всего, дотянуться, поглощая, останавливая в враге перед ним самое биение жизни, ее суть, успеет, но и сам успеет получить смертельную дозу железа. Пат. Люди говорят, пат.