Литмир - Электронная Библиотека

– Да, – сказал он прокуренным голосом. – Пронесло бы только.

Из Кабула до Душанбе лету чуть больше часа. Мы с офицером больше не разговаривали. Приложившись к подаренной Софи фляжке, наполненной коллегами в этот раз дешевым виски, я молча протянул ее попутчику. Он, не произнеся ни слова, взял фляжку, сделал скромный глоток – не морщась и не меняясь в лице, будто это был остывший чай, кивнул в знак благодарности и снова потерял ко мне интерес. Служивый сопровождал два «цинка» с 200-ми. Пахло от него по-мужски – потом и водкой. Было утро понедельника и начиналось оно неважно.

Мне вспомнился рассказ одного хабира – летчика, с которым жизнь меня свела в первой арабской командировке. – Раннее утро понедельника, лифт в здании штабе ВВС в Мухосранском военном округе. В нем с хмурыми мордами поднимаются человека четыре. Все мрачные, головы раскалывается, во рту – будто кошки нассали, словом, жизнь не мила.

Среди них один бодрячок – вреднющий замполит, на всякий случай, генерал-майор, прозванный доморощенными остряками ШГ («Штампованная голова»). Там же находится и всеобщий любимец – прапорщик Семеныч, служащий по части снабжения. Прапор – милейший человек, душка, всегда готовый помочь ближнему, правда, не бескорыстно. За бутылку беленькой он готов расстараться и достать тебе, что угодно – от новенького летного шлемофона до ящика тушенки. Семеныч стоит рядом с замполитом, но старается изо всех сил не дышать на него. Вдруг замполит говорит, подозрительно сверля бедолагу взглядом, не обещающим ничего хорошего:

– Семеныч, а по-моему от тебя водочкой попахивает? – Семеныч изумленно – возмущенным тоном:

– А чем же от меня еще должно пахнуть в понедельник утром?

Все стоящие в лифте так и прыснули, с трудом сдерживая смех, а вот генерал юмора не оценил…

Конечно, я был для своего попутчика просто случайным пассажиром, гражданским шпаком, то есть, никчемным человеком, не заслуживающим даже лишних слов. Но я не обиделся. Печальная миссия офицера мне была понятна.

Я тоже вез в Москву не парчу на продажу, а сопровождал тело трагически погибшего в Пакистане нашего «дипломата». Перед рейсом пришлось пройти такие круги ада с местными властями, заплатить «неподкупным» чиновникам такие деньги, вернее, не деньги, деньжищи, что я стал по-настоящему опасаться мелких неожиданных «миссий». Неважно – в Рио или в Карачи.

5

А начиналось все вроде безоблачно еще в Первопрестольной. В поле зрения парней из резидентуры КГБ в Исламабаде попал некто Джон Маккинли, второй секретарь посольства США. Он привлек наше внимание своей просто-таки бешеной активностью в работе по советской линии. Особенно его интересовали наши военнослужащие, попавшие в душманский плен и перемещенные впоследствии в лагеря афганских беженцев (читай, «духов») на территории Пакистана.

Маккинли быстренько пробили по нашим учетам и выяснилось, что это «мой» Джон, с которым я когда-то возился в Лоренсии. В то время я уже находился в Центре и вел между командировками спокойную размеренную жизнь добропорядочного отца семейства. Не жизнь, а малина. Утром на работе обязательная чашечка кофе, заваренная молодыми, да под империалистическую сигаретку (заграница не забывала). Перед обедом дозволялся вкусный аперитив, опять же «подарок друзей из Африки», и не ради пьянства окаянного, а токмо здоровья для. Именно так, кажется, учил великий Абу Али Хусейн ибн Абдалла ибн Сина, также известный в европейских кругах как Авиценна.

После «заводского гудка». Если, конечно не давил неожиданный форс-мажор, ровно в 18.00 «снимал нарукавники» и пулей мчался домой, в полученную от Службы уютную квартирку в Бутово. Жизнь тогда била ключом: то мы с визитом, то сами в гости. Мы с Марусей читали запоем, постоянно мотались по разным театрам, выставкам, вернисажам, наверстывая упущенное за столько лет пребывания на чужбине.

А тут возник этот чертов Джон, ни дна ему, ни покрышки! Гаденыш заматерел, стал заместителем резидента, и совсем обнаглел. Словом, надо было как-то и кому-то привести его в чувство. Выбор руководства, как понимаете, пал на меня, и я был быстренько снаряжен в короткую командировку в Пакистан. Мне предстояло на месте присмотреться к «америкосу», желательно, вступить с ним в контакт и совместно с резидентурскими разработать план каких-нибудь ответных действий, позволяющих хоть немного урезонить зарвавшегося «супершпиона».

Итак в Пакистан – «Землю чистых» – в переводе с урду – я прибыл отнюдь не с чистыми намерениями. (Ха-ха, каламбурщик Саныч наверняка был бы мной доволен!) По легенде я должен был готовить визит в страну советской партийно-правительственной делегации высокого уровня. В аэропорту меня встречали знакомые ребята из соседнего отдела, отвезли в гостиницу, разместили. После обязательного ритуала – раздачи хлопцам черного хлеба, селедки и сала, привезенных из Москвы, приступили к дружескому обеду, плавно перешедшему в ужин. Потом меня «покатали» по вечернему городу, показали кое-какие интересные в оперативном плане места. Короче, спал я в ту ночь без задних ног.

Утром с резидентом и его замом обсудили «дела наши скорбные», связанные с Маккинли и кое-что наметили… Завтра посольство Индонезии устраивало прием по случаю Дня независимости, на котором американец, по прикидкам шефа, обязательно будет присутствовать. Вот там-то я и установлю, вернее, восстановлю контакт с суперактивным Джоном. Посмотрим на его удивленное рыло при встрече!

Вечером следующего дня вначале все пошло, как по маслу. Народу на приеме было много. Протолкавшись не без труда к стойке бара, я взял себе по африканской привычке «мазут» (виски со льдом и кокой). Потом начал баражировать по залу, высматривая своего «дружка». По ходу познакомился и обменялся визитками с английским советником-посланником, вторым секретарем посольства Турции и, надо же, главой дипмиссии Бразилии.

В башке мелькнуло, – опять эта несчастная Бразилия! Вот только к добру это или нет, я пока не решил. С каждым из дипломатов я мило пощебетал накоротке. Поклявшись в вечной дружбе и наговорив всем кучу комплиментов, продолжил зорко выслеживать своего американского петуха, словно коршун ранним июльским утром в подмосковном голубом небе.

А его, противного, все не было и не было… Заглянул в соседний зал, где находился уютный зимний сад. Там народу было значительно меньше. И первое, что бросилось в глаза – два каких-то азиата, комфортно разместившиеся на мягком диванчике. Они громко беседовали и с аппетитом поглощали блюда национальной индонезийской кухни. Говорили они по-китайски. Я аж вздрогнул, китайцы! Опять совпадение? Наваждение какое-то, прямо как когда-то в Лоренсии на приеме у французов, где Джон затоптал бедного китайского советника в дорогущем галстуке от Карло Висконти. Чисто машинально я посмотрел на прикид хлопцев из Поднебесной. Слава Богу, Карло Висконти здесь и не пахло! Да, мельчает дипломатический народец…

Мне вдруг в деталях вспомнилась первая командировка в жаркий Лузанвиль. Хиленький в плане выпивки и закуски приемчик у скупердяев – лягушатников, будто они каждый день свою вонючую Бастилию брали. Могли бы уж по такому случаю и расстараться немного, накрыть приличную «поляну»! Ну, да Бог им судья! Перед глазами, как в немом кино, промелькнул образ милого маленького китайского дипломата в Лоренсии, знавшего толк в дорогих итальянских аксессуарах и незаслуженно получившего увесистую оплеуху по худенькой жопе от восходящей звезды Лэнгли – Джона. Стало немного грустно. Да, годы бегут, а мы все стареем… Сколько еще годов кукушкой отпущено каждому из нас? Нет, не отвечает глупая птица, сколько ее не спрашивай…

Значит баражирую я по зимнему саду, весь погруженный в свои ностальгические воспоминания, как вдруг, ба! Вот вам Джон, собственной персоной и где же он был? Гаденыш, как всегда, «горел» на шпионской работе, забился в самый глухой уголок сада под пальму. Затащил туда в темноту, как голодный волк в дремучий лес дрожащего от страха ягненка, какого-то усатого балбеса в военной форме, с кучей орденов и в офигительной чалме с перьями. Теребил его, болезного, за золоченую пуговицу мундира, а как же без этого, Джон есть Джон! Любовно нашептывал в заросшее мелкими волосками ухо клиента какие-то гадости, и при этом что-то настойчиво засовывал ему потной ладошкой в карман. Куда ж без подарков? Конечно…

6
{"b":"783860","o":1}