– Чё, прям так и сказал: «чернокожего князя Игоря»? – Удивленно спрашивали мы у генерала на срочном совещании, собранном в тот же день, вернее, ночь.

– Повторяю для людей особо не покалеченных интеллектом, – процедил сквозь зубы отец родной. – Так и сказал. Еще просил вас поощрить, если заслужили. Но это все потом. Сейчас главное ковать железо, дальше вы сами знаете, все ведь у нас тут ученые, – проворчал генерал.

– Тащ генерал, а почему про поощрения потом, а не сейчас, ведь «старший приказал», – с интонациями Евгения Евстигнеева из легендарного киношедевра «Место встречи…» заныл и заканючил нестройный хор голосов присутствующих.

– Все свободны, идите себе с Богом, пока я с вас последние звезды не поснимал – насупился генерал, решительно пресекая назревающую фронду. – А ты, Сергей Иванович, задержись на минутку.

– Не в службу, а в дружбу, завари-ка чайку покрепче, если не затруднит, и прихвати бутылочку, там справа, на верхней полке, – совсем по-домашнему попросил Палыч, когда все вышли из кабинета.

За чаепитием он доверительно поведал мне, о чем еще рассказал Сам. А узнал я много интересного. Оказывается, вчера на заседании Политбюро приняли решение предложить американцам в качестве наживки для обмена нашего соотечественника капитана первого ранга Маркелова, «отдыхающего» в Лефортово. Я о предателе ничего не знал, но перебивать шефа не стал: надо – сам расскажет.

«Пиндосы», – продолжил генерал, – должны обязательно клюнуть на него. Минобороны получило сверху команду выделить нам в помощь орлов из морского спецназа Краснознаменного Черноморского флота. Все полегче будет, они же профи высочайшего класса, в своем деле не одну собаку съели. И последнее. Обмен утвердили на Кипре…

В завершение Палыч протянул мне увесистую папку со словами: «Там все нужные тебя материалы, включая подборку на Маркелова. Почитаешь на досуге».

– А где он, досуг-то? Я уже забыл, как моя Маруся с девочками выглядят, – хотелось дерзко возразить деду. Но взглянул на его усталый вид и хамить расхотелось. Мы молча пожали друг другу руки и я вышел, тихонечко закрыв за собой дверь.

Маркелов Иван Иванович, 1922 года рождения. Уроженец села Урочище, Знаменского района, Тамбовской области, русский, гражданин СССР. Образование высшее военное. В 1950 году с отличием окончил в Ленинграде Высшее военно-морское училище им. М. В. Фрунзе, а в 1965 году – Военную академию Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. Военную службу проходил на Балтийском и Северном флотах.

Воинское звание – капитан первого ранга, место службы – Главный штаб ВМФ СССР, начальник отдела. Владеет немецким языком. Женат, имеет двоих сыновей 1952 и 1954 года рождения. Старший – окончил МГУ имени М. В. Ломоносова, по студенческому обмену направлен в Сорбонну (Франция). Младший – ученик выпускного класса Средней школы № 32, Киевского района, города Москвы.

Маркелов О. И. (он же Белоусов) прописан в городе Москве, проживал по адресу: город Москва, улица Еремеева, дом № 14/22, квартира № 57. Женат. Жена – Маркелова (девичья фамилия Сергеева), 1928 года рождения, уроженка Мурманска, русская, гражданка СССР. Образование высшее, в 1950 году окончила с отличием Заочный институт советской торговли в Москве. Владеет английским языком. Работает старшим товароведом в ГУМе. Прописана и проживает по адресу: Москва, улица Еремеева, дом14/22, квартира. По месту работы и жительства характеризуется положительно. Характеристики прилагаются.

Мой хороший знакомый еще по Лоренсии из Третьего главного управления Комитета, который вел это дело и с которым мне пришлось тесно общаться, рассказал много интересного. И вынес я из этого рассказа следующее. Маркелов – выходец из крестьянской семьи. В ходе «раскулачивания» в 1928 году его родители были сосланы в Сибирь и умерли от тифа при транспортировке. Шестилетнего пацана воспитывал чудом уцелевший родной дед, которого не тронули, видимо, из-за старости. Родительскую избу конфисковали, и два Ивана – старый да малый (внука назвали в честь деда) мыкались по чужим углам, перебиваясь с хлеба на воду.

Несмотря на вопиющую бедность, Ванька рос смышленым и крепким. В школе учился на отлично, но дружбы ни с кем не заводил. Да и сторонились его одноклассники – сын кулаков. В Комсомол его не приняли. Иван опечалился, но обиду терпел. Вскоре грянул 41-ый год и Ваньку вместе с односельчанами призвали в армию. Про его кулацкое прошлое в трудную годину не вспомнили, и из всех ребят он один попал на Балтийский флот.

Храбро бил фашистов. Был дважды ранен, награжден боевыми орденами и медалями. После войны с отличием окончил в Питере училище. Служил на Балтике, на Северном флоте, потом поступил и с блеском отучился в престижнейшей Академии Генштаба в Москве, но адмиралом так и не стал.

В 1971 году, задействовав свои связи в «десятке» (не исключено, что через взятку направленцу, начато расследование), пробил себе загранкомандировку военным советником в Египет. Служил на базе ВМФ АРЕ в городе Александрии. К dolce vita на новом месте наш моряк привык мгновенно: отличный средиземноморский климат, дешевые овощи и фрукты – круглогодично. Хорошие жилищные условия, автомобиль с личным водителем, персональный «толмач» прикреплен. Со всех сторон почет и «уважуха»! Щадящий режим работы, сама служба – не бей лежачего. Да еще жену пристроил на работу, сертификаты так и «капают», так и «капают». «Волгу» удалось «закрыть» за год с небольшим. Рекорд! Прямо ударник коммунистического труда, передовик производства! Словом, страна могла гордиться своим героем.

Правда «стукачки» в росколонии по секрету нашептали особисту, что морячок не брезгует приторговывать среди местных ходовым ширпотребом, регулярно привозимым ему на наших пароходах из Союза. Ну, там электробытовыми приборами, фотоаппаратами. Особенно в ходу были изделия из янтаря, которые богатенькие египтяне очень жаловали и цену за них всегда давали неплохую. Большим спросом пользовались также сигары кубинские, ром и наша водочка.

Еще особист узнал через добрых людей, что «отважный капитан» стал частенько на дно бутылки заглядывать, на молодых девок посматривать, и появляться в разных злачных местах. Об этом дяденьки в темных пиджаках со Старой площади перед командировкой строго – на строго предупреждали. А уж таких злачных мест в Александрии пруд пруди. Как никак, портовый город.

Меня по делам трижды туда заносило. Шастать по кабакам и борделям туземным у меня времени не было (клянусь Аллахом!), но ребята резидентурские в таких красках все описывали, аж завидки брали…

В общем, стучали-стучали на нашего Маркелова бдительные соотечественники, но, как бы сказал Саныч, не достучались. Тамошний особист «сигналы» от доброжелателей принимал, аккуратно в свою заветную тетрадочку их записывал, однако ходу не давал и «телег» на моряка в Москву не отправлял.

Почему так получилось, ребята из военной контрразведки тщательно разобрались. Ну, очень тщательно, даже некоторые папахи полетели вмести с владельцами. Причем одни – наслаждаться на свежем воздухе пенсионной рыбалкой, охотой и сбором грибов. Другие – по не самым комфортным для жизни удаленным уголкам нашей необъятной страны дослуживать, но уже «пятнадцатилетними капитанами». Это не по Жюлю Верну, а по частушке моего друга Вована: «Там, где Китай граничит с Казахстаном пятнадцать лет служил он капитаном…».

Провинившийся особист, стоя в позе скорбящего рака в кабинете Лубянки, объяснил случившееся достаточно просто и незатейливо. Потупив взгляд, честно заявил, что, мол, виноват, бес попутал! Уж очень у героя-фронтовика Маркелова авторитет был непререкаемый в росколонии. «Трогать» его было жалко, да и, положа руку на сердце, немного боязно.

К чести особиста, он не бездействовал. Но делал свое дело излишне мягко, как показали дальнейшие события. Несколько раз пытался аккуратно провести с хапугой душещипательные беседы, тактично промыть ему мозги. Призывал его, как молодой падре в католической церкви прожженого грешника, исповедаться, облегчить душу и стать на путь исправления. Тот отверг все предложения о спасении своей заблудшей души, и по-хамски намекнул комитетскому майору, что влиятельных связей хабира в министерстве обороны хватит для перевода бедняги служить туда, куда Макар телят не гонял. Угроза, между прочим, серьезная.