– У вас тут очень уютно, – оценила Лия, поправляя футболку с глубоким вырезом на груди и откладывая телефон, чтобы помочь Исихару нарезать салат.

– Слушай, а я ведь не принял твою заявку в друзья почему-то… – удивился Максим. Обычно он как можно скорее пытался сбежать с кухни, чтобы Исихару не заставил его картошку чистить, например. Но сегодня кухня напоминала шумный улей: ребята доставали тарелки, разливали по чашкам сок, помогали с нарезкой сыра и колбасы.

– Добавляйся уже, – весело сказала Лия.

– Вот же ты богиня, – вздохнул Максим, любуясь фотографиями Лии. Темнокожая девушка во время учёбы работала плюс-сайз моделью и даже снималась в рекламе, часто в социальной. И успела вместе с единомышленницами открыть кризисный центр для женщин.

– Я не отрицаю флирт, но прости, мне больше по душе помогать людям, чем быть чьей-то богиней.

– А ты что, по девочкам? – вскинул брови Максим, пролистывая студийные, а потом и личные фото Лии, где она обнимается с высокой блондинкой, целует её.

– Нет. Это мой бывший. Он решил, что быть мужчиной ему некомфортно, – спокойно ответила Лия.

– И что, он сменил пол? – спросила Эсти.

– Я не уверена, что он довёл дело до конца. В общем, он считает себя транс-женщиной или как это по-русски выразить лучше?

– Хм, это так просто? – задумался Макс. – То есть, если Исихару иногда красит глаза, он кто вообще? Он же не думает, что он женщина, физиологически это не так. Или меня будут считать трансофобом?

– Заткнись! Я так не делаю, – прошипел Исихару. Феликс и Барым захлебнулись смехом.

– А вот и делаешь. Красишь глаза, чтобы они больше казались. Сам же говорил, – уняв приступы хохота, добавил Феликс.

– Ой, ребят. Давайте тему сменим, – попросила Рита. Всегда не терпевшая насмешек над другими людьми, она особенно ревностно оберегала Исихару, когда могла это делать. Рите казалось, что в его адрес приходит незаслуженно много обидных шуток.

– Ну ладно, подожди. То есть, если я, например, хочу быть котиком, – не унимался Макс, – то мне надо купить когтеточку и начать ссать по углам?

– Ни в коем случае! – запротестовал Исихару под хохот всех присутствующих.

– Вот ты котофоб, значит. Ты не уважаешь моё желание быть котиком.

– Те, кто хочет гадить по углам, собирают свои вещи и идут жить на улицу.

– Слушаюсь, любимая жёнушка, передумал я что-то котиком быть, – подмигнул ему Макс, а потом обратился к Лие: – Я уж испугался, что у меня нет шансов, раз ты по девочкам.

– Не стоит пугаться, но шансов у тебя всё равно нет.

– Но ты ведь помогаешь людям? Помоги мне!

– Предпочитаю помогать женщинам. Просто помогать.

– Ну вот, я какой-то лох немодный, не котик и не транс-женщина. Как жить эту жизнь в современном мире? То есть, вы не хотите принимать как данность, что я считаю себя котиком. Вы, значит, хейтите меня?

– А-ха-ха, обожаю эту подмену понятий, – похлопал в ладоши Имон.

– Фу, жара… Вы не против, если я приоткрою форточку? – осведомился Феликс. Он стоял у плиты и думал, что сейчас расплавится.

– У вас и правда красивый вид из окна, – отметила Рита.

– И опять же спасибо Исихару, – хмыкнул Феликс. – Вот он с виду кажется таким тихим, но если что ему надо, он не отступится.

У Риты из окна был не самый живописный вид: деревянные бараки да мусорка супермаркета, но она жила одна и была этому рада. Рита с ребятами и более опытными коллегами трудилась в головной лаборатории на первом этаже. Исихару спустя неделю работы перевели в медблок, буквально в соседнее помещение.

Время от времени к ним в лабораторию таскали герметично закрытые ёмкости с сыворотками и питательными средами из спецблока. Куратор их группы не распространялся, чем занимались в спецблоке, считалось, что тем же, что и в главной лаборатории комплекса, но костюмы работников особого блока имели более сильную степень защиты.

Вот и сегодня из спецблока принесли контейнер. В этот раз с заданием справился один работник. Рита слышала, как Исихару украдкой с ним говорил по-японски. А потом этот человек обернулся, и сотрудники лаборатории открыли рты в немом крике. Совсем молодой мужчина, едва ли сильно старше Исихару, на одну половину лица нанёс невероятный грим, будто на хэллоуинскую вечеринку собрался. Выяснилось, что в спецблоке в этом году произошёл инцидент, на лицо потерпевшему попали болезнетворные бактерии. Пришлось вырезать с половины лица кожу, захватив частично мышцы, чтобы он выжил.

– … и хватит уши развешивать, – громко высказал кому-то Имон, выходя из закрытой секции в общий зал. А потом обернулся на незнакомца и выпалил, хватаясь за сердце: – О-о-ох, божечки-кошечки, так и кирпичей можно отложить.

– Это Юичи Уэно, – представил загадочного гостя Исихару.

– В следующий раз, пожалуй, надену маску, – поклонился Юичи.

Иногда в лаборатории появлялось руководство спецблока, на друзей эти на вид недружелюбные и бескомпромиссные люди всегда нагоняли страх и ужас: военврач Петров, а по виду двухметровый качок с рано поседевшими волосами и бородой и татуировками-рукавами на обеих руках и София Викторовна Озерецкая, заведующая отделом молекулярной генетики, вызывали наибольший интерес. Софию Викторовну, совсем не старую, но вечно нервную и уставшую от этой жизни женщину, за глаза прозвали Сонькой Кровавой Ручкой. Рукава её белоснежного халата неизменно были в пятнах крови, а по виду бегающих широко открытых глаз и вороньему гнезду на голове Сонька вечно была не в себе. Среди руководства спецблока значились также вирусолог и врач-инфекционист из Соединённого Королевства, бактериолог из Штатов и эпидемиолог из Японии. Самой загадочной фигурой являлся молодой высокий джентльмен в шляпе и с тростью, который периодически приезжал в блок для особо важных дел. Его до блеска начищенные ботинки странно сочетались с выбранным им же транспортом – подержанной Нивой. Никто в лаборатории не знал, какой национальности этот загадочный джентльмен. Решили, что он будет Мистер Англичанин.

Руководство спецблока, кроме Мистера Англичанина, вело практические занятия и читало лекции наряду с преподавателями главного корпуса. Однажды Исихару чисто из любопытства сунул нос в записи на преподавательском столе, пока Петров громко отчитывал Феликса и Макса за болтовню на последних рядах лектория. Прямо поверх курсовых лежало досье на Исихару. Увидев своё имя на документах, Исихару скользнул взглядом вниз и зацепился за свою специализацию по окончании учёбы. «Военврач. Гематолог. Руководитель преддипломной практики – Петров А.А.»

– Вы прошли отбор и заступили на службу как самые лучшие и ценные кадры, но что-то по последнему тесту я этого не увидел, – недобрым взглядом обвёл аудиторию Петров. – Этот семестр покажет, сможете ли вы продолжать учёбу и работу в нашем престижном международном комплексе. С отметками «удовлетворительно» и ниже вы тут же отправляетесь домой. Это же и к вам относится, Ковалёв. То, что вы полгода работали в китайском подразделении, не даёт вам никаких поблажек.

Исихару поправил очки и всё не мог взять в толк. Почему его без его же ведома записали в военврачи, если он приехал сюда трудиться в мирных целях?

– Очень интересно? – прогремел голос за спиной Исихару. – Возвращайтесь к заданию, Токамото-сан.

Исихару вздохнул и повернулся к доске, он запутался в химической формуле и, сгорая от стыда и волнения, пытался найти правильное решение. За подсказки от Риты он получил наказание в виде мытья полов лектория и конференц-зала. Рита наказания не понесла, но вызвалась помочь Исихару после лекции.

– А никто нам не сказал, что сессии тут будут каждые два месяца, – с особым неудовольствием пробурчал Феликс, его вместе с Максом за нарушение дисциплины во время семинара оставили мыть пробирки.

– Мы справимся. Это ведь очень ответственная работа, – рассеяно произнесла Рита, вытирая пыль со столов.

– Я в Китае на учёбу не ходил. Я приехал туда уже дипломированным специалистом, а здесь такое, – вздохнул Макс. – Знал бы, что так будет, остался бы в Китае.