Солнечный день – в ослепительных снах.

Группа крови – на рукаве,

Мой порядковый номер – на рукаве,

Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне:

Не остаться в этой траве,

Не остаться в этой траве.

Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи!

(Отрывок из песни Виктора Цоя «Группа крови»)

Лицо Карпова подобрело – слегка отлегло на душе, расслабился, чувствуя, что сейчас им ничего не угрожает, можно перевести дух. Командир ехал молча, слушал музыку. Погруженный в свои мысли, о чём-то размышлял, иногда посматривал в окно, на мелькавшие мимо серые деревья и поглядывал изредка на водителя, переводя взгляд на магнитолу.

В кузове все сидели тихо, но постепенно эта «молчанка» начала нагнетать на сталкеров тревогу, плохое настроение и злость.

Один из сталкеров: – Слушайте, а куда мы едем-то? А? Может, кто знает?

Все молча размышляли: «А правда, куда мы едем? Погрузились в попыхах, но никто ничего ни хрена не знает», – водили глазами по кузову, встречаясь вопросительными взглядами друг с другом, размышляя и держась крепче на кочках, кто как может. Ефряк не стал говорить товарищам – меньше знаешь, целее будешь.

«Вот приедем в Вильчу, тогда и поговорим, а сейчас лучше лишнего не болтать», – подумал Костя и закрыл глаза, пытаясь забыться хоть на несколько секунд. Дорога стала поровнее, трясло уже меньше.

В этот момент сквозь дремоту, он услышал заигравшую в кабине «Урала» песню Виктора Цоя и провалился в бездонную темноту…

Всё произошло за секунды. За грязным лобовым стеклом водитель поздно заметил аномалию Сковородку, которая расстилалась почти по всей ширине когда-то асфальтированной дороги, резко ударил по тормозам уходя влево, не сбавляя скорость, от чего несколько сталкеров, которые сидели у края кузова и следили за обстановкой позади, не удержались и вылетели на обочину, а после еще одного резкого поворота вправо, вслед за ними, не удержался и выпал сталкер, которому упырь выдрал глаза. Комвзвод, чертыхаясь и матерясь, держался, уцепившись правой рукой за салонную рукоять на двери, левой за рукоять на передней панели грузовика. Услышав крики и увидев в правое зеркало заднего вида выпадающие тела рядом с аномалией, закричал водителю:

– Тормози на хер, там наши!

Объехав огромную аномалию, грузовик остановился. Те сталкеры, которые быстро оклемались, скорее вылезли помочь своим выпавшим товарищам. Оказалось всё не так просто: наделав много шуму, они привлекли диких муто-псов, которые как раз находились в лесу неподалёку. Раздался дикий, пронзительный, леденящий кровь вой. К нему присоединился нарастающий лай, как минимум десятка тварей.

– Твою мать, только этого не хватало… Ефряк, давай живее, помоги с несколькими бойцами нашим. Остальным – рассредоточиться возле аномалии и занять оборону, прикрывайте наших парней! – суетился прапор, маша́ руками, отдавая приказы сталкерам.

Несколько человек помогали первым двум выпавшим сталкерам у обочины – один сильно ударился головой при падении и получил сильное сотрясение – не мог даже встать на ноги, шатался, полз на коленях, ориентируясь на плавающие в глазах силуэты людей и грузовика, другой – вывихнул лодыжку и приложился рёбрами о старый, заросший зелёным мхом, пень. Сталкер лежал на спине и задыхался, глотая воздух как рыба – от удара внутри свело так, что не продохнуть. Ефряк тем временем рванул к слепому, который умудрился отползти в другую сторону ещё дальше от них, и остановился аккурат рядом с аномалией. Лай звучал всё ближе и ближе. Сталкер находился в нескольких метрах от слепого. Шелест опавших листьев, хруст ломанных сухих веток – из-за деревьев на обочину выскочило сразу семь достаточно молодых и сильных собак. Но судя по тому, что местами шерсть просто отваливалась клочками, присутствовали огромные гнойные язвы, а хрусталики глаз были мутными, можно смело утверждать, что они побывали в очень опасных местах с повышенным радиоактивным фоном – очагах. Конечно, если на свет рождались новые псы, то они были менее восприимчивыми к такому роду излучению, но тем не менее, не неуязвимы. Но постепенно, поколение за поколением, от прошлого животного, обычной собаки, дворняги, не останется и следа́. Генетического сле́да – под воздействием радиоактивного излучения исходный генетический код исчезнет, мутирует, или даже эволюционирует, наградив живой организм новыми полезными (или не очень) свойствами, которые помогут адаптироваться к новой жизни в новых условиях, подарив живому существу новое право на жизнь в этом искалеченном человеком мире. Никто не исключение. Каждый может стать генетическим уродом. Хотя, можно ли назвать это приспособление организма к новым реалиям мира, данное самой природой, уродством?

Ещё несколько тварей выскочили из леса, присоединились к своим собратьям, которые выстроились полукругом и стали обступать слепого сталкера с Ефряком.

–Что …Ч-что такое?! – слепой, с замотанной бинтом головой, который на месте глаз стал ярко красной полоской, панически начал кричать что-то непонятное, почувствовал неладное, заелозил руками по асфальту и на карачках попытался куда-то уползти. Зря.

– Твою ж за ногу… Стой, дурак! – закричал Ефряк. Слепой полз прямиком в аномалию. Сталкер только и успел отпрыгнуть с дороги, чтобы не поджарило и его.

Незрячего начали «облизывать» красно-жёлтые язычки пламени, но, когда сообразил куда попал, было уже поздно. Из аномалии, расстелившейся почти по всей ширине дороги, вырвались огромные огненные лепестки, которые начали «укутывать» слепца в свои «объятия».

–Ааа… Ааааааа… А-ААААА!!! – волосы на голове сразу вспыхнули будто одуванчик. Слепой беспомощно катался по Сковородке, кричал что-то нечленораздельное и махал конечностями во все стороны, как только мог. Запахло горелой тканью и жареным мясом.

Клыкастые, вонючие пасти гнилых псин были преисполнены слюной от такого аромата и они уверенно и быстро рванули к сталкерам. Ефряк на пути был первым. Он понимал, что его шансы практически нулевые – на таком расстоянии успеет уложить максимум пару-тройку тварей, но они всё-таки есть, – шансы, – в отличии от зажаренного в аномалии тела. Успев приготовиться к такому повороту событий, принял стойку стрельбы с колена, прильнул к своему АК-47 и открыл огонь. Одну псину он подкосил сразу. Другая же, приближалась быстро, пули выбивали асфальтное крошево и землю из-под её лап. Судьба сталкера могла решиться в несколько секунд. Для Ефряка время замедлилось, стало невыносимо жарко, лоб покрылся испариной – огромные капли пота еле удерживались, иногда скатываясь на веки и попадая в глаза, застилая всё перед глазами мутной пеленой, от чего он судорожно моргал, прогоняя эту пелену с глаз. Силуэт твари прояснился, взял немного на опережение. Дал несколько коротких очередей, чтобы наверняка. Одна из пуль первой очереди прошила псу челюсть, а вторая очередь прошла аккурат по грудине. Псина издала громкий пискливый звук голова поникла, лапы обмякли, подкосились, заплелись и упала ниц. По инерции её труп прокатился кубарём ещё несколько метров, окрасив разбитую дорогу в красный цвет. Ещё несколько псов обступали его по бокам, а оставшиеся ринулись на сталкеров у грузовика. Две твари обступили Костю, зажимая его у аномалии, тем самым отрезав от основной группы. Сталкер пятился назад, к Сковородке.

– «Если я открою огонь в любую из них, другая сразу же кинется, и я не успею… Даже, если убью первую. А если не убью – то всё…» – вертелись быстро и хаотично мысли его в голове, перебирая все возможные варианты в данной ситуации. Глаза растерянно бегали, перемещаясь с одного пса на другого. В нерешительности мял автомат в руках, не зная, что делать и в кого стрелять. Прижался к аномалии настолько близко, что почувствовал тепло, и пот под одеждой побежал по телу тоненькими ручейками. Твари почуяли его неуверенность, его слабость, нерешительность. И страх. Он в ловушке, зажат, и бежать ему некуда. Псы решили действовать – тот, что был левее, кинулся первым. Тварь была близко и сталкер дал длинную очередь от бедра. Но она захлебнулась на половине – глухой щелчок, магазин опустел…