Первым делом куму попросил туфли мои модные оформить для просушки, очень я ими гордился, всё старался позаметнее их показать, да они совсем и не прониклись моей обновкой, как-то даже и не оценили совсем, жалко. Достались они мне не просто, а чисто случайно, поскольку в магазинах тогда выбора фактически и не было, а эти мне сразу понравились, конечно, моего размера не было, ну и что? Можно и потерпеть, пальцы чуток подожмешь – и вполне ничего, зато модно.
Настроение моё выше крыши, лучше всех, даже первый за стол ещё не накрытый уселся, а как же – вот он я, герой дня. На насмешки, продолжающиеся по поводу произошедшего инцидента, внимания не обращаю, ну или почти не обращаю, хотя могли бы и пожалеть, посочувствовать моему переживанию, да где там, дождёшься от них, сплошные хиханьки да хаханьки.
Стали на ночлег располагаться, засиделись. Кума командует, кому, куда и с кем. Молодым, то есть Виктору с женой, отдельные апартаменты, благо площадь позволяет, единогласно обсудили, возражений не было. С остальными заминка вышла. Сами посудите, одна пара полная, тут без вопросов, а три пары ещё не пары, а половинки. Как быть? Решили заминку эту на кухоньке обсудить, обсуждали, не торопясь, несколько раз «обсудили», пока кума точку не поставила. Пришлось нам на полу расположиться, зароптали, конечно, да деваться некуда, против кумы не попрёшь, её территория, ишь ты, на моральный облик намекает, тоже нашлась – пионервожатая. Ну а девчонки на диванах-кроватях с удобствами расположились.
Все шепчутся потихоньку, ну так, особо негромко, но всем слышно, сна, конечно, ни в одном глазу, да и какой сон, когда половинки рядом, не до сна, тут как бы изловчиться да к своей нырнуть понезаметней.
Хорошо ночуем, весело. Решил ещё веселье подбавить, так говорю: «притихли все, сейчас шкоду сотворю». Притихли, хоть и ночь, но темени особо и нету, поскольку рассвет уже намечается. И подробности разные вполне разглядеть можно, если поднатужиться. Помалкивают, только полное, имеющееся количество глаз на меня поблёскивают, подробностей ожидают. От этого внимания я даже загордился малость, приятно.
Накинул на себя простынку, с головой замотался, вроде как привидение. И тихонько к двери молодых подхожу, тихонько крадусь, на хихиканье за спиной, обернувшись, кулак показал, чтоб молчали, не мешали шкоду делать. Подкрался и тихонько дверь открываю, с приглушённым завыванием, как привидению положено. Что тут началось, братцы, просто жуть, для меня, конечно, для остальных хохот, испугался даже, за последствия испугался. Да и как не забояться, если такой визг возник женский, а за ним мужской, не визг, конечно, а кое-что покруче прогрохотало, не очень хорошее слово прогремело в мой адрес, непереводимое, но понятное. И как он догадался, что это я, я ж привидением был?
С испугу влетел обратно под одеяло, догадайтесь, под чьё? Правильно, под бочок своей половинки влетел.
Она с пониманием отнеслась, не прогнала, я ж испуганный, зачем же прогонять. А тут уж светать стало, гомон с хохотом усилился, пора вставать. Эх, жалко не удалось испуг свой подольше под чужим одеялом успокоить. Не надо мне было шкоду затеивать, будто и дел других не было, более приятных дел. И что на меня нашло?
Вот встанет сейчас Виктор, и кирдык мне будет, а может, пронесет, обойдётся?
Все поднялись, вышел Виктор, кулак в мою сторону направил, я замер, сейчас начнётся… Да нет, улыбается вроде.
Показалось? Нет, точно улыбается, пронесло, в смысле не меня «пронесло», а гроза ожидаемая миновала, обошлось. Дух у меня воспрял, даже ещё что-то завернуть хотел весёлое по прошедшему поводу, но сдержался, не завернул, а то опять что-нибудь брякну, да невпопад, как частенько со мной бывает. Тут я не виноват, само как-то иной раз из меня всякое «хулиганство» выскакивает, ей-богу, само. Не хочу, а оно выскакивает.
А кума, наоборот, заострять вопрос произошедший продолжает, мол, как ты, Виктор, испугался, поди, на самом интересном месте? Вот ведь неймётся ей, пришлось, на всякий пожарный, подальше от Виктора отодвинулся, ну мало ли что. Но общий хохот разрядил неблагоприятное моё положение. Ну и ночка! Сплошные нервы!
Завтрак прошёл не как ужин, без «излишеств», ну их, эти «излишества», вон до чего меня ночью довели, не сам же я это придумал. Завтракали с гомоном, с шуточками, конечно, куда без них? Без них интереса нету. Пора собираться, домой ещё ехать и ехать.
И вот тут-то неприятность со мной случилась, очень огорчительная неприятность. Неприятная для всего моего изнеженного организма. До слёз огорчительно стало, до невозможности. Сами посудите, начал обувать свои туфли модные, а они не лезут, совсем не лезут, я так и этак, а они ни в какую, противятся моим потугам, сильно противятся, не хотят обуть меня, и точка. Маленькие какие-то сделались, неприглядные, совсем и не модные стали, а так – закарючки, а не ботинки. Половинка моя будущая помочь взялась, нет, не получается, не налезают. Кума подошла, половинку мою плечиком отодвинула, они у неё малость поширше будут, взялась помогать, нет, не выходит. И из неё Золушки не получилось. Как быть, у всех спрашиваю, со слезливой отчаянностью, с надеждой спрашиваю, настойчиво пытаюсь смех их возникший перебить. Поскольку ничего смешного в этом не вижу, а вижу перспективу не очень приятную для своих ног, домой же ехать надо, а как? Сам виноват, зачем же их на батарею отопительную поставил, хотел как лучше, а они возьми за ночь и усохни. И ночь-то совсем коротенькая была, когда только они успели так скукожиться.
Кума молодец, нашла выход из моего безвыходного положения, ботинки отцовы принесла, я враз повеселел, да не долго радовался, поскольку ботинки и не ботинки даже, а как есть – настоящие лыжи на меня оказались. Сами посудите, обуваются легко, без всяких дополнительных усилий, совсем напрягаться не надо, да только ступня моя полностью вместе с пяткой в носке ботинка уместилась, а дальше до каблука образовалось значительное пространство, даже на глаз видно, что и вторая нога моя тоже без усилий поместится. Ботиночки-то совсем не моего размера оказались, когда спросил у кумы, какой размерчик у отца, от ответа оторопел, я думал, таких не бывает. Виктор сквозь смех сказал: «а что, вполне нормально». Остальные ничего не сказали, не могли, по причине гомерического смеха.
А Виктор на полном серьёзе продолжает, спрашивает у кумы моей, забываю добавить – будущей кумы, так вот спрашивает у неё, не найдется ли бинт какой, да побольше, или ткань. Я призадумался: уж не хочет ли он забинтовать, завернуть меня, вроде как куль из меня сделать и таким образом, навроде мумии, до дому транспортировать? Опомнился, думу эту откинул, как полную несуразицу. Им же меня не допереть, тяжеловато будет, я хоть и не весомый особо, но всё же. Да и опять же, им за груз доплачивать придётся, а в метро точно не пустят, как негабарит.
Но всё оказалось проще, предложил он прибинтовать мои ноги, чтоб не хлюпали, а концы через плечи перекинуть, навроде помочей, чтоб за них держаться и руками помощь оказывать при ходьбе, приподымать их в такт движению. Я наотрез отказался, сами посудите – на кого бы я похож был, если только на инвалида, или на французов, когда они по старой Смоленской дороге отступали, или на нечисть, которую в войну Великую выгнали. Срамота одна. В общем, не дал я своего согласия, категорически не дал. Эх, кабы знать, что так всё обернётся, лучше б старые, разношенные обул, все равно на них никто внимания не обратил, а так беда.
Со скрипом зубовным, кое-как всё же обулся, перед этим мысленный приказ пальцам отдал, как хотите, а сожмитесь, я потерплю. Приказ выполнили, сжались, как они там все поместились, не знаю. Сделал пару пробных шажков, искры, из глаз посыпавшиеся, убавил, только возгорания ещё не хватало.
Но пот меня прошиб заметный, никто не заметил, а половинка моя будущая заметила, лоб мне промокнула, ласково, участливо промокнула. И хорошо мне так сразу сделалось, с таким её вниманием, повеселел даже, теперь куда хочешь дойду.
