Бррр, что за идиотские мысли, встряхнула я головой. Значит, это они нас испугали. Получается я ластой по морде Дениса, что ли отходила? Блиии, схватилась я за голову, я же в него еще и банкой кидала. Но с другой стороны, я же не знала, что этот медведь не совсем медведь. А вот Любаша в Никиту лопаткой кидала, он вроде не в обиде, хотя кто его знает.

— Не спишь еще? — заходя в комнату, спросил Никита.

— Ты ведь не злишься на Любу? — спросила его.

— Зачем я должен на нее злиться? — удивился Никита.

— Ну, тогда, она лопаткой в тебя кинула, — ответила ему.

— И поленом, — продолжил Никита, кивая, — Нет, не злюсь. Вы же защищались, а мы повели себя как кретины, напугав вас, что вы чуть под колеса не угодили.

— Так, вы нам сигналили? — спросила снова.

— Ну а кому? Конечно вам, — ответил он и присел рядом.

— А нападение? — продолжала я сыпать вопросы.

— С этим мы разобрались, — терпеливо отвечал Никита.

После наступила пауза молчания, я переваривала новую информацию. А Никита придвинулся ближе.

— Надя, если ты сейчас скажешь мне уйти, я уйду, но если ты хочешь чтобы я остался, то этой ночью я сделаю тебя своей, навсегда и ты сегодня не уснешь, — взяв мое лицо в свои ладони, сказал Никита, смотря прямо в глаза.

Вот и настал решающий момент, а я так и не решила или решила уже и не знаю. Была, не была, как там говорила Любаша: «Лучше один раз попробовать, а потом жалеть, чем жалеть о том, что не попробовал»? Ладно, подруга, послушаю твоего совета.

Никита, наверное, принял мое молчание за отказ и, встав, он уже направился к выходу из комнаты.

— Останься, — прошептала я, и он остановился.

Медленно повернулся ко мне и спросил,

— Повтори. Что ты сейчас сказала?

— Останься, — повторила я, вставая с кровати, и стала развязывать свой халат.

Медленно спустила его с плеч, и он легко скользнул с моего тела на пол.

Я стояла перед Никитой полностью обнаженной и от его голодного взгляда не знала, куда себя деть. Мне стало так стыдно, что я уже хотела наклониться и схватить халат, как Никита, приблизившись ко мне, пальцем подцепил мой подбородок, заставляя посмотреть на него. Мне было очень неловко.

— Не бойся, солнышко! Я буду осторожен, — прошептал он мне в губы и поцеловал.

Его поцелуй был нежным, легким и теплым, вот только не долгим.

Никита отстранился и, не сводя с меня обжигающего взгляда, стал раздеваться. Он быстро стянул штаны и вот он во всей своей красе стоит передо мной, словно сам Гефест спустился с Олимпа, согревая жаром своего тела на расстоянии, будто месяц провел в Олимпийской кузне, собирая весь жар, той печи и теперь это пламя вырывалось наружу. Скинув одеяло с кровати, Никита подхватил меня на руки, залез на кровать и медленно опустил меня на холодную простынь, блуждая оголодавшим взглядом по моему телу.

Он раздвинул мои ноги и, устроившись между ними навис надо мной.

— Я буду осторожен, — сказал он с хрипотцой в голосе и впился в мои губы голодным поцелуем. Положив руки ему на грудь, стала поглаживать, я чувствовала пальцами его упругие мышцы, а кожа была такая гладкая.

Никита стал спускаться ниже, целуя шею, а потом его язык стал выводить узоры на моей груди. Он втянул один сосок в рот и, не выпуская его, поиграл с ним языком, потом тоже самое проделал со вторым. Стал опускаться ниже и, обводя пупок языком, он руками мял и гладил мои холмики. Дойдя до лобка, он прикусил его, я почувствовала легкую боль от укуса.

— Ай, — вырвалось у меня.

— Тшш, все хорошо, — подув на место укуса, сказал Никита и продолжил свое путешествие по моему телу.

Когда его горячее дыхание коснулось влажной плоти, я непроизвольно издала стон.

— Какая ты у меня отзывчивая, — улыбнувшись, сказал Никита и провел языком по клитору.

Обхватив мои бедра, Никита продолжил ласкать меня там, его губы и язык, напрочь сносили мне разум. Он втянул мой клитор в свой рот и прикусил его, а меня словно прошиб электрический разряд, и тело выгнуло дугой. Я испытала свой первый оргазм. Перед глазами кружил хоровод светлячков, а в голове звучали фейерверки салютов.

Отдышавшись и придя в себя, я посмотрела на Никиту, он приподнял меня за попу и придвинулся ближе. Удобно устроившись, он уперся членом в мою влажную плоть. Одним резким движением он вошел в меня, и острая боль пронзила меня, будто тысячи иголок вонзились в низ живота, а внутри все разрывалось. Я чувствовала себя переполненной, и очень хотелось слезть с его члена. Я начала вырываться, но Никита удерживал меня крепко, замерев во мне.

— Сейчас ты привыкнешь, солнышко, — шептал он, собирая губами мои слезы, что ручьем катились по щекам.

Он просунул руку между нами и стал поглаживать клитор, боль стала отпускать, а ее место уже сменяло легкое томление внизу живота, и я непроизвольно качнула бедрами, желая большего. Никита понял, и стал выходить из меня медленно, и резко возвращаясь назад. Когда с моих губ сорвался первый стон, он вышел из меня, перевернул на живот, приподнял попку и вошел в мое лоно сзади. Несколько медленных движений во мне и вот он уже таранит мое лоно, я почувствовала, как жар с тела схлынул вниз, формируясь в тугой узел, Никита продолжал вколачиваться в меня, его толчки были быстрыми, частыми и глубокими, и по моему телу пошли волны экстаза. Я потерялась в ощущениях и вот вспышка и я лечу, чувствуя себя фениксом, что сгорая, возрождается вновь. Возвращаясь в реальность, я почувствовала, как его член стал увеличиваться во мне. Он склонился ко мне и лизнул между плечом и шеей, а после, я услышала рычание Никиты, — МОЯ!!! — и почувствовала жуткую боль, словно раскаленное тавро прижали к моей коже, ставя мету, как на племенной кобыле, я обмякла, а на краю сознания услышала, хриплый шепот Никиты,

— Отдыхай, солнышко, — шептал Никита, зализывая место укуса и продолжая пульсировать во мне.

Не до конца проснувшись, я почувствовала обнаженное тело, к которому прижималась, и сильные руки, что сжимали меня в крепких объятиях, еще эти удары в голове, спросонья не сразу сообразила что это. Подняв голову, мой мозг выдал все в картинках прошедшего вечера. Я лежала на груди Никиты и стук в моей голове это удары его сердца.

Скатившись на подушку, перемотала в голове воспоминания, и чувство стыда залило мое лицо. Он настраивал мое тело под себя, и оно его слушалось, выдавала моя память. Говорят в первый раз очень больно, да было поначалу, но то, что я читала во всемирной паутине, и близко не похоже. Мне было хорошо и я не жалею о том, что выбрала Никиту своим первым мужчиной.

Почувствовав шевеление, я повернула голову к Никите и встретилась с блеском его глаз. Они светились от проникающего света луны. Он молча склонился к моим губам, и я почувствовала, что теку от одного его поцелуя.

Никита не соврал, он брал меня всю ночь, правда, давал отдохнуть после каждого оргазма. Уснули мы уже утром, с первыми лучами солнца, потные уставшие, но счастливые.

Проснулась я уже после обеда, в комнате ни кого не было. Пытаясь встать с кровати, чуть не заскулила в голос, все тело болело, между ног была тупая боль, и ноющая в области между шеей и плечом. Состояние словно каток переехал по мне туда и обратно, хотя почему словно. Он и катался всю ночь, этот каток по имени Никита.

Дверь открылась, и в комнату вошел Никита с подносом в руке.

— Солнышко, уже проснулась, — улыбнулся он и прошел к кровати, поставив поднос на тумбочку, присел ко мне и провел пальцами по щеке, а после склонился и коснулся моих губ в невесомом поцелуе и протянул букетик полевых цветов.

— Доброе утро красавица! — пошептал, обжигая припухшие губы, горячим дыханием.

— Доброе утро, — прохрипела я сорванным голосом.

Никита отстранился и сказал,

— Позавтракай, — протянул руку к подносу, он водрузил его мне на ноги.

На подносе были чашка кофе и блинчики с вареньем. Взяв чашку, я втянула в себя запах кофе и закатила глаза от удовольствия. Никита все это время наблюдал за мной.