Герда рыкнула коротко и зло. Позволила кинжалу упасть на землю и взмахом руки отшвырнула Ирвина в сторону: тот с грохотом ударился о стену, будто каменная статуя, да так и остался в той позе, в какой Герда заставила его замереть. Но Моране отчего-то было его не жаль: Ирвин сам навлек на себя беду, пусть сам и отвечает.

— Каджу мертва.

— Что значит «мертва»? — Морана не сразу поняла, что кроется за словами Герды, а когда поняла, зашлась сухим горьким смехом. — Ты ведь и здесь приложила руку? Вот беда… Ведьмы нет, а твоя магия не годится, чтобы лечить.

— Проверим, на что сгодится твоя сила, — оскалилась Герда и, будто на невидимом аркане, потянула Морану туда, где среди жухлой листвы лежал Кай. Кровь пропитала его одежду, растеклась по земле, тускло поблескивала в свете уличного фонаря, единственного, который не был облеплен туманом.

— Перемести осколок из головы Кая в рану, — распорядилась Герда так, будто отдавала приказы на плацу. — И без фокусов! От тебя зависит, что будет с фавном: либо к утру отомрет и о том, что случилось, даже не вспомнит, либо… из тебя получится красивая вдова.

— Как же я ото всех вас устала… — выдохнула Морана и, пачкая в крови длинную юбку, опустилась рядом с Каем на колени. — Я сделаю, что смогу. Но даже если удастся остановить кровь, без магии Каджу рана не заживет.

— Ты умеешь хоть что-то, кроме того, чтобы спорить?

Морана сощурилась, наградила Герду испепеляющим взглядом и напомнила:

— Осколок ему в голову запихнула ты, а чинить мне прикажешь? Кстати, один нюанс: если убрать осколок из головы, ты уже не сможешь играться с памятью Кая, не сможешь заставить его забыть.

— Зря не волнуйся… — Внезапно закашлялся Кай и, шевельнувшись, коснулся руки Мораны. — Я наконец вспомнил. И не собираюсь опять забывать.

— Интересно… — Рассмеялась Герда, скорее облегченно, чем зло, что было бы куда привычней, и, облокотившись рукой о липу над головой Кая, подождала, когда тот откроет глаза. — И как же ты собираешься противостоять магии троллей, забавный мой человечек?

— Семь лет… Волшебное число, между прочим… — Кай снова закашлялся, на губах его запузырилась кровавая пена, и, повернув голову, с кривой улыбкой посмотрел на Герду. — Сегодня ночью исполнилось семь лет, как нас забросило в это десятилетие. В инструкции к зеркалу не было пояснений, что если продержимся семь лет без дурацких скачков, на этом вся беспамятная херня и путешествия во времени закончатся?

— А тебе что, выдали инструкцию? — скрестив на груди руки, спросила Герда с такой же кривой улыбкой. В это мгновение Кай и Герда напоминали брата и сестру, и от этой семейки Моране хотелось держаться подальше.

— Я сам придумал. Перед последним скачком, до того, как стереть память, ты так любезно мне все рассказала, вот я и подумал, если у меня есть осколок волшебного зеркала, значит, и магия найдется. Так почему бы ею не воспользоваться? Вот я и придумал новые правила.

— Никаких скачков, — выдохнула Морана, но не успела осмыслить, как боль лезвием полоснула по сердцу.

— Прости, — донесся издалека голос Кая. Но Морана едва ли расслышала: зажмурилась, застонала и, наклонившись вперед, вдавила ладони в напитанную кровью, влажную землю.

А когда сумела открыть глаза, не поверила: Герда, неподвижная, белая, стояла под липой, замерев в изломанной позе, и иней густо покрывал лицо, руки, светлые волосы и складки черной накидки.

— Это не магия троллей. Это сила моран. Как ты?..

— Пришлось позаимствовать у тебя. — Кай все еще держал Морану за локоть, но она не чувствовала прикосновения его пальцев. И силы своей не чувствовала, хотя после встречи с Каем та должна была пробудиться. — Не переживай, мне небольно: кинжал острый, но… странный какой-то. И не хмурься так. Разве ты не рада меня видеть?

Морана рывком освободила окровавленную руку и, отодвинувшись, оттерла ее о траву.

— Ты думаешь, мне есть чему радоваться? Если ты помнишь — а я надеюсь, ты все теперь помнишь — в прошлый раз мы расстались. И я просила не искать меня.

— И что? Ты ссорилась со мной тысячу раз, но это не мешало нам друг друга любить.

— У меня теперь есть Ирвин.

— Это тот, из которого Герда сделала статую? — посмотрев поверх плеча Мораны, усмехнулся Кай. — Ничего так, можно поставить в гостиной.

Для раненого и истекающего кровью, Кай выглядел на удивление бодро — тому наверняка была какая-то причина, но Морана не сумела понять.

— Ты слышишь меня? Нам нужен кинжал и кольцо. — Морана непонимающе уставилась на Кая, и тот пояснил: — Твой фавн сказал, что нашел меня с помощью родового кольца. И ваш разговор с Гердой я неплохо расслышал. Так что сдается мне, если кольцо заговорила та же ведьма, что заговорила кинжал, даже после ее смерти, в кольце сохранилась и память рода, и ведьмина сила.

— Я смогу исцелить тебя с помощью кольца. — Морана и сама не заметила, как улыбнулась. Вот почему Кай очнулся, когда она оказалась рядом, вот почему ему не было больно, а бледность на щеках уступила румянцу.

Морана протянула левую руку, на котором носила кольцо, и аккуратно положила поверх раны, зияющей в боку. Но Кай перехватил руку и, сняв с пальца кольцо, сжал его в кулаке.

— Нет. Сначала мы исцелим тебя.

— В каком смысле?

— У нас есть кинжал и кольцо. Сначала вытащим твой осколок, а потом уже мой.

— А если силы кольца не хватит на двоих? — засомневалась Морана. Но Кай будто не услышал: приподнялся, дотянулся до лежавшего на земле кинжала. Затем привалился спиной к липе и окровавленными пальцами попытался расстегнуть пуговицы на жакете Мораны.

— Эй! — Оттолкнула она его руки. — Что станет с нами без осколков? Что если, мы тут же состаримся и умрем? Мы даже не знаем, сколько нам теперь лет.

— В тебе все еще есть твоя сила, — напомнил Кай и подбадривающе улыбнулся. И снова шепнул «Прости», и снова Моране пришлось вскрикнуть от боли.

Кинжал вошел в плоть с громким шипением, будто раскаленный металл влили в холодную воду. Морана застонала, вцепилась зубами в предплечье, пальцами — в липовую кору. И не могла думать ни о чем, кроме пальцев Кая, которые чувствовала рядом с сердцем.

А потом боль начала затихать.

— Не смотри, — попросил Кай, и его холодные губы коснулись ее щеки. — Уже все… Почти все.

Но Морана не подчинилась. Открыла глаза, отодвинулась назад и посмотрела на руки Кая: в одной ладони поблескивал осколок зеркала, который Морана столько лет проносила в груди, но другая ладонь оказалась пуста.

— Где кольцо? — спросила Морана в панике, хотя уже знала ответ: по тому, как Кай осунулся, по тому, как запали его глаза, по кровавой струйке, что потекла из уголка губ. — Что ты наделал, Кай?

— Ты права, на двоих бы силы кольца не хватило.

— Зачем?.. Ранен был ты, а не я.

Кай вновь улыбнулся и, опустившись на землю, уставился стекленеющим взглядом в клубящийся над ними туман.

— Ритуальный кинжал, кольцо, осколок… Когда бы еще выпал шанс избавить тебя от тролльего плена?

— Вот же… Поганец! Замри теперь и не мешай мне.

— Не надо, — выдохнул Кай и закрыл глаза.

Но Морана не могла теперь сдаться. Зашептала, обращаясь с молитвой к вечности, одну руку положила Каю на лоб, другую — на рану.

— Морана, — позвал Кай, но она не откликнулась. — Тебе нужно уйти: Герда скоро оттает.

— Заткнись. Я передвину осколок, он остановит кровь, а потом мы что-нибудь придумаем.

— А потом твой фавн меня добьет. Он, кстати, в курсе, что стал не первым твоим мужем? Двоемужие — это не так чтобы хорошо, Морана. Но у тебя ко всему нестандартный подход…

Кай говорил все тише и тише, и наконец слова сменились стоном, но вскоре оборвался и он.

— Кай! — Но ответом был лишь укол и кровь — теперь ее, Мораны, кровь — на дрожащей ладони.

Удалось! Край осколка выглядывал из раны, кровь вокруг него на глазах сворачивалась и чернела.

— Ну хоть что-то у тебя вышло. — Отмерев, Герда вмиг оказалась рядом, ударила наотмашь, схватила Морану за волосы.