© Akunin-Chkhartishvili, 2022

*

Тест № 1302

Первый сеанс (этапы 1-3)

11 марта 1955

Тип: «УТРО-Ж»

Персональная картотека: Б-23

Возраст: 26 л.

Образование: высш. (гум.)

1

Закрой глаза.

Ты – это ты, но не здесь и не сейчас, а в Риме, за несколько лет до рождества Христова. Ты патрицианка, дочь сенатора.

Поскольку ты лучше меня знаешь, как были устроены жизнь и быт во времена ранней империи, обойдусь без подробных описаний. Просто представь, что ты находишься в своей спальне-кубикуле и смотришь через окно в перистиль, внутренний дворик родительской усадьбы.

Опиши, что ты видишь, что ощущаешь, о чем думаешь. Не задумывайся. Включи воображение и не сдерживай его.

Пауза около минуты.

– Я вижу колоннаду. Сакрарий, где хранятся домашние боги, погружен в густую тень. Но середина перистиля залита ярким солнцем. Утренний воздух свеж. Журчит фонтан. Никого нет. Из кукины доносится аромат свежего хлеба… Я ни о чем не думаю. Я просто наслаждаюсь тишиной и покоем.

Ты видишь, что во дворик входят двое. Женщина и высокий, широкоплечий мужчина. Я знаю про них лишь то, что она – твоя служанка, он – надсмотрщик над рабами. Расскажи мне про них, очень коротко. Самое главное.

Короткая пауза.

– Она хорошая, я ее люблю. Он злой, жестокий человек. Я его боюсь, хоть он всего лишь слуга.

Ты подходишь к серебряному зеркалу, смотришь на себя. Как ты выглядишь? Попробуй взглянуть на себя со стороны.

Медленно, с паузами.

– Молодая женщина с печальными, скорее даже испуганными глазами, с неулыбчивым ртом… Такая серая мышь, не привлекающая ничьего внимания. Сразу видно, что привыкла к одиночеству и нисколько им не тяготится… Никаких украшений. Волосы вопреки августианской моде не завиты. Бледная, потому что основную часть времени проводит дома, в отцовской вифлиотеке. Достаточно?

2

В комнату входит отец. Ты его любишь и чтишь, ты знаешь, что он желает тебе только добра, но по его нахмуренному лицу видно, что предстоит нелегкий разговор.

– Юстина, – говорит он, – настало время решить, как ты хочешь прожить свою жизнь. Я не тиран, мы с матерью долго терпели твое упрямство. Но вот настал день, когда по велению богов перед тобой открываются две дороги, и по одной из них ты должна будешь отправиться.

Сегодня у меня побывали два вестника. Первый – от легата Публия Карра. У него закончился траур по усопшей супруге, ему нужна хозяйка для дома и мать для его детей. Он просит твоей руки. Ты знаешь Публия. Он еще молод, хорош собой, всеми уважаем. С ним ты ни в чем не будешь нуждаться, а кроме того он ценит твою образованность, твой ум. Тебе ведь нравится разговаривать с ним о книгах? Это редкое сочетание: солдат с интересом к философии или скорее философ, ставший солдатом. Я бы не предлагал тебе этого брака, если бы не знал, что Публий тебе приятен.

Второй посланец прибыл от великого понтифика. Скончалась одна из шести весталок. В случае скоропостижной кончины великой жрицы закон предписывает заменить ее римлянкой точно того же возраста, отвечающей всем установленным требованием. Однако найти невинную девицу 26 лет, чтоб была благородного происхождения, имела кроткий нрав и хорошо знала заветы предков, очень трудно. Понтифик пишет, что сразу подумал о тебе. Он наслышан о твоей учености и твоей несклонности к легкомысленным развлечениям.

Я не принуждаю тебя ни к первому, ни ко второму, но я принуждаю тебя сделать выбор. В любом случае здесь ты больше не останешься. Никто не сватается к моим младшим дочерям, пока старшая не замужем. Решай прямо сейчас. Я жду.

– Итак, что ты выберешь?

Сразу, без колебаний.

– Я пойду в весталки.

Вы с отцом прибываете к подножию Палатинского холма, где рядом с круглым Храмом главной римской богини Весты, находится резиденция понтифика максимуса.

Вас проводят в таблинум к важнейшей после императора особе Рима. Это высокий и прямой, как колонна, старик с тяжелым взглядом из-под полуприкрытых век. Он в белой тоге с пурпурной каймой, на поясе висит атрибут высшей духовной власти – сецеспита, священный кинжал кипрской бронзы.

Великий человек долго смотрит на тебя своим прищуренным, немигающим взором. Медленно говорит:

– Я всё про тебя знаю. Я про всех всё знаю. А чего не знаю – то мне сообщают боги. Ты скромна, но тверда. Умом остра, но не суетна. Не подвержена плотским соблазнам. Верна чести и долгу. Ты подходишь мне по всем качествам. Сейчас, заглянув в твои глаза, я подумал, что, может быть, даже жаль будет делать тебя всего лишь одной из шести римских весталок. Императору угодно основать храм Весты в Афинах. Хочешь отправиться туда? Греция – родина учености, которую ты так любишь. И там ты будешь «вирго майор», главной весталкой. Но знай: это многотрудная, хлопотная служба. Придется не только создавать новый храм, но и противодействовать козням жриц Афины – им не понравится конкуренция. Что ты предпочитаешь, дочь моя – плыть в другую страну или остаться здесь?

Без колебаний.

– Я лучше останусь в Риме и буду обычной весталкой.

– Да будет так, – кивает понтифик и просит твоего отца выйти.

Когда вы остаетесь наедине, он торжественно говорит:

– Прежде чем ты присоединишься к сонму весталок, нужно пройти испытание. О нем никто не знает за пределами храма, и тебе придется дать клятву молчания. Даже если ты будешь отвергнута богиней, нарушить тайну нельзя. Никто, даже твой отец, не должен знать, что происходит в Львином Чертоге. Повторяй за мной: «Клянусь, что выпью чашу яда, если когда-нибудь расскажу непосвященному, как меня испытывала богиня».

Ты повторяешь клятву и спрашиваешь, что такое Львиный Чертог, в чем будет состоять испытание и зачем оно.

– Чертог ты увидишь, через что тебе предстоит пройти – узнаешь, а нужен сей ритуал, ибо хоть я понтифик максимус, но всего лишь смертный и могу ошибаться. Вдруг я приведу к Весте ту, которая ей неугодна? Идем во Дворец Весталок, богиня испытает тебя.

Крытой галереей вы проходите в расположенное по соседству величественное здание, где обитают достопочтенные жрицы, на молитвах которых держится благополучие великого Рима. Миновав анфиладу мраморных комнат и атриум с двумя фонтанами, вы оказываетесь перед медной дверью. Она заперта, но понтифик берет свой древний кинжал, вставляет резную рукоятку в скважину, и створки раскрываются.

Вы в небольшом помещении, освещенном несколькими светильниками. Между ними поблескивает золоченый барельеф – львиная морда с разинутой пастью.

Твой спутник переходит на шепот.

– Ты должна засунуть в зёв руку, нащупать один из шаров и вынуть. Если шар окажется черным, ты отвергнута. Если белым – принята.

– Почему ты шепчешь, о великий? – так же тихо спрашиваешь ты.

– Потому что внутри ядовитая змея. Если она спит, я не хочу ее разбудить.

– Она может меня укусить? – пугаешься ты.

– Да. Такое не раз случалось. Некоторые от яда умирают в корчах. Некоторые выживают, но ужаленная рука отсыхает. Однако если укушенная сумела вынуть жребий и он белый, – ее все равно принимают в весталки. Однорукие жрицы пользуются еще большим почетом.

– А если она меня ужалит, но шар окажется черным?

– Тогда горе тебе, – вздыхает понтифик. – Ты потеряешь руку, а может быть и самое жизнь понапрасну. Так что? Будешь совать руку в пасть или отвести тебя назад к отцу?

Пауза, недлинная.

– Если движение будет стремительным, змея не успеет испугаться. Во всяком случае замуж за легата-философа я точно не пойду. Если останусь с одной рукой, он и сам меня не возьмет.

3

Ты засучиваешь рукав. Прислушиваешься – не раздастся ли из черной дыры шипение. Лев в упор смотрит на тебя своими сверкающими золотыми глазами, понтифик так же неотрывно – своими полуприкрытыми.

Наконец, собравшись с духом и стиснув зубы, ты быстро суешь руку вниз. Ты готова наткнуться на шершавую чешую и ощутить боль укуса, но пальцы сразу нащупывают круглое, гладкое. Схватив шар, ты поскорей отпрыгиваешь от львиной морды. Твое сердце бешено колотится. Судорожно сжатая кисть не хочет разжиматься. Понтифик сам берет твою руку, бережно поднимает ее.