Когда в другой комнате зазвучал проникновенный голос Кена Хэнсли: «There I was on a July morning…», Пахомов предложил Наташе:

– Может, потанцуем?

Она оглянулась. Сашка ушел с ребятами на кухню спорить дальше. Кивнув, она поднялась.

В комнате было почти темно. Кто-то целовался на диване, вторая парочка сплелась в объятиях, еле-еле переступая под музыку.

– Да, под такую музыку только целоваться и можно, – шепнул Борис, слегка прижимая Наташу.

– А вам не нравится? – она попыталась незаметно отстраниться.

– Напротив! Это моя музыка. Я целовался под нее, когда вы еще и пионеркой не были.

– И с кем же целовались?

– Естественно, с комсомолками, партийным дамам я тогда был не интересен, – рассмеялся Боря.

– А вы что, член партии? – недоверчиво спросила она.

– Конечно. Я умею держать нос по ветру. Иначе не защитил бы диссертацию на тему «Особенности экономического развития припортовых регионов Советского Союза», и не стал в двадцать шесть лет директором ресторана. Вы еще не разочаровались? – спросил он вдруг.

– В чем? – не поняла Наташа.

– В муже.

Она рассердилась:

– Вам не кажется, что в день свадьбы…

– В день свадьбы вы признались какому-то парню, что были влюблены в него.

– А вас никогда не учили, что подслушивать нехорошо?

– Я не подслушивал специально, просто не хотел мешать вашему разговору. Как я понял, жена этого типа вам в подметки не годится, и парень много потерял, не разглядев в свое время вашей любви.

– Не было никакой любви, я просто пошутила вчера. Сама не знаю, что на меня нашло.

– Значит, вы по уши влюблены в своего Сашеньку… А ведь кроме забот, он вам ничего не даст, попомните мое слово!

Ей тут же захотелось вырваться из его объятий. Как он смеет говорить такое? С трудом она взяла себя в руки и спросила с деланным равнодушием:

– Вам-то что?

– Может, я жалею вас…

– Я в вашей жалости не нуждаюсь, – холодно проговорила она.

– А если я влюбился с первого взгляда?

Наташа отстранилась.

– Шутка. Не вырывайтесь, сестричка. У нас впереди еще пара минут июльского утра… Нет, серьезно, мне жаль, что мы познакомились, когда было уже поздно. Или не поздно? Неужели вы только сегодня… как бы это помягче выразиться?.. Ну-ка, посмотрите на меня. Здесь темно, но я постараюсь разглядеть.

Наташа нехотя подняла глаза.

– Не нынче, давно, – сделал он заключение. – Год назад? Можете не отвечать, я и так все вижу… Ну, если вы до сих пор не расстались, значит, это серьезно, по крайней мере, с вашей стороны. Вы сами его на себе женили?

– Не хамите, я никогда никому не навязываюсь!

– И это правильно. Я терпеть не могу женщин, которые добиваются любви, это чисто мужская роль. А женщина должна по желанию дарить любовь тому, кто ее любит. Рад, что у вас такой случай. Хотя остаюсь при своем мнении: он вас не заслуживает.

– Хотелось бы знать, почему?

Было интересно, что он ответит, и вообще этот разговор интриговал ее. Наташа чувствовала, что нравится Боре, и злилась на себя за то, что ей приятно его слушать. Она не хотела быть похожей на Ольгу, которая, едва выйдя замуж, флиртовала со всеми подряд.

Он пристально взглянул на нее.

– Ваша будущая жизнь представляется мне ясно, как открытая книга. Наш талантливый Сашенька будет требовать забот, поклонения, и все это он от вас получит… А вы, взамен – что?

– Его любовь!

– Слишком емкое понятие, – усмехнулся он. – По-русски это означает страсть, привязанность, жалость и так далее. Я бы предпочел страсть.

– Может, хватит? – она решила прекратить рискованный разговор. – Похоже, в этом вопросе мы никогда друг друга не поймем.

– А мне кажется, что поймем когда-нибудь. Вот и музыка кончилась. Выйдем на кухню покурить с ребятами?

Но на кухне было пусто, взрывы хохота доносились из гостиной.

– Здесь есть шампанское. Выпьем на брудершафт? – предложил Пахомов. – Мы ведь теперь родственники. Хотя в обращении на «вы» есть определенная прелесть, какая-то старомодная дистанция. Или вы не хотите ее сокращать? А может, боитесь невинным поцелуем изменить молодому супругу?

Он явно смеялся над ней, и Наташа ответила решительно:

– Ничего я не боюсь, наливайте!

Их локти были на разной высоте, и Борису пришлось слегка присесть. Поставив бокал, он, не отрывая взгляда от ее губ, наклонился. Опять она испытала то же странное ощущение и, хотя поцелуй длился совсем недолго, Наташа дрогнула.

– Тебя будто током ударило? Не удивляйся, похоже, мы к одной электросети подключены, – рассмеялся Боря и потащил ее танцевать. – Это не танго, но мы его еще станцуем. Я так думаю! – закончил он голосом Кикабидзе, подняв указательный палец.

Пока они танцевали, Пахомов молчал, но его молчание держало Наташу даже в большем напряжении, чем предыдущий разговор. До конца вечеринки они больше не общались.

Боря был галантен с Людкой, чем-то постоянно смешил ее, а она кокетливо стреляла своими большими зеленоватыми глазами и таяла от удовольствия. В общем разговоре он участия почти не принимал, хотя выходил с толпой покурить. Около полуночи пошел одеваться, предложив подвезти тех, кому по пути.

– За вами… то есть за тобой, опять заедут? – спросила Наташа.

– Нет, поймаю такси. Ничего, если я буду иногда звонить? – спросил он у Сашки. – Приятно вновь обрести родственников.

– Звони, только мы здесь всего на месяц. Когда родичи из санатория вернутся, будем, наверное, снимать комнату.

– Ну что ж, желаю счастья, – Боря поцеловал Наташе руку, попрощался с Сашей, подхватил Людку под локоток и покинул квартиру. Еще одна парочка поехала вместе с ними.

На следующий день в институте Людка рассказывала:

– Этот Боря Пахомов – просто душка! И галантный, и весельчак, каких поискать! Сначала подвез на такси ребят, потом меня, хотя это крюк порядочный, ему ведь на Комендантский… Представляешь, попросил показать мои окна! Как ты думаешь, зачем? Хочет встретиться!

– Хотел бы встретиться, спросил бы телефон, – прокомментировала Наташа.

– Действительно, как же я не догадалась дать ему номер? – расстроилась Людмила.

Наташка чуть было не брякнула, что Пахомов не любит девиц, которые сами вешаются на мужчин, но смолчала. Она даже мужу не рассказывала, о чем говорила с Борей, хотя обычно от Сашунчика у нее тайн не имелось.

Прошло полмесяца супружеской жизни. Поскольку молодые не могли никуда уехать из-за учебы, в отпуск отправились Сашины родители, предоставив им на месяц свою квартиру.

Однажды, подойдя на звонок к телефону, Наташа услышала:

– Здравствуй, Наташенька, это Боря. Где вы были? Я несколько раз звонил.

Узнав Пахомова, она удивилась и… обрадовалась.

– Только что в дом вошли, мы ведь сегодня учились.

– А я уже и забыл, что суббота у студентов рабочий день. Какие планы на воскресенье?

– Пока никаких.

– Зато у меня есть предложение. Можно к вам подъехать?

– Приезжайте.

Повесив трубку, она сообщила:

– Санчик, сейчас Пахомов приедет.

Удовольствия на лице мужа не читалось, но Наташа решила не обращать внимания.

Борис появился буквально через пятнадцать минут.

– Сань, ты рыбалкой еще увлекаешься? – спросил он с порога. – Помню, мальчишкой всегда с отцом ездил. Дяди Колины снасти, надеюсь, целы?.. Предлагаю съездить порыбачить.

– Вот здорово! – обрадовался Сашка. – Наверное, больше года удочки в руках не держал. Натуля, я съезжу с Борей?

– А мы и ее с собой возьмем, – вмешался Пахомов и впервые посмотрел на нее. – Десять минут вам на сборы. Мы как раз успеем на вечернюю зорьку.

Наташа поспешила на кухню.

– Если ты насчет еды, то у меня все есть, только соль забыл, – крикнул Боря из коридора.

Вручив ему пачку соли, она отправилась одеваться. Пришлось натянуть латанные Сашкины джинсы и свитер крупной вязки почти до колен. Сам Сашка вырядился в стройотрядовскую форму.