Свою пафосную речь Черчилль закончил ударом ниже пояса:

– Я так давно в политике, что помню Вашу Советскую республику совсем молодой. Четверть века назад ваши революционеры говорили о "мире без аннексий и контрибуций!". Призываю Вас следовать собственным заявлениям!

Сталин хищно улыбнулся на лицемерное заявление британского колониалиста, привыкшего десятилетиями грабить завоеванные Британией страны и сказал:

– Господин Черчилль, я тоже совсем не молод. Я стал замечать, что с годами становлюсь все менее и менее революционером, и все более и более консерватором!

По итогам подписанных протоколов конференции Карелия была закреплена за Советским Союзом.

***

И снова про второй фронт. Союзники на словах были орлами, а на деле активно воевать с немцами не брались. после очередного жаркого обсуждения Сталин подколол союзников:

– Господа, я тут беседовал с одним пленным немецким генералом. И он, представьте рассказал такой анекдот: "У германских танков три передачи вперед и одна задняя. А у английских, наоборот, – одна вперед и три назад." Не знаете, что бы это могло означать? – невинно поинтересовался Верховный.

Ялтинская конференция, самое начало 1945 года. Перспективы скорой Победы не вызывают сомнений. Сталин собирает союзников у нас дома, чтобы, скажем прямо, диктовать им новое мировое устройство. Они-то приехали делить будущие барыши, а вождь раз за разом объясняет им, что главное – установить прочный мир в Европе. Ну и законные интересы Союза не обделить.

***

Рассказывают, что на Ялтинской конференции Сталин, желая поддеть Черчилля, сказал, что после Победы надо будет как можно скорее казнить военных преступников, немецких генералов и офицеров, которых не менее пятидесяти тысяч.

Черчилль, разгоряченный этими словами и армянским коньяком, подскочил от возмущения:

– Подобный взгляд коренным образом противоречит нашему английскому чувству справедливости! Англичане никогда не потерпят подобных массовых казней!

Тут вступил Рузвельт и с улыбкой произнес:

– Необходимо найти компромиссное решение. Быть может, вместо казни пятидесяти тысяч военных преступников мы сойдемся на сорока девяти тысячах?

По воспоминаниям Черчилля, после этих слов он от возмущения хотел уйти прочь, но, чтобы успокоиться, вышел в соседнюю тёмную комнату и встал у окна. Вдруг он почувствовал, что его кто-то тронул за плечо.

Обернувшись, он увидел Сталина и рядом с ним Молотова. Улыбаясь, Сталин сказал, что пошутил. У них продолжилась доверительная беседа, во время которой Сталин дал понять, что сознательно обострил этот небольшой конфликт:

– Крепкая дружба начинается с недоразумений…

***

Как-то после переговоров в Ялте уязвленный проигранной позицией Черчилль ядовито заявил вождю:

– Многие в моей стране говорят о расстрелах и лагерях для тех, кто не согласен с Вашей Советской властью. Если это соответствует действительности, то Ваша совесть так же черна, как Ваши усы!

Сталин не полез в карман за словом. Он вежливо улыбнулся взбешенному британскому премьеру и холодно ответил:

– Уж какую заслужил, такую заслужил, господин Черчилль. Впрочем, Вы сами-то усов не носите вовсе. По Вашему выходит, что у Вас-то совести совсем нет?!

Надменный лорд не нашелся что ответить, покраснел и почти выбежал из комнаты переговоров.

***

На банкете после очередных тяжелых совещаний о будущей судьбе Польши ужинали руководители делегаций. Черчилль был раздражен непробиваемой позицией русских и все ему было не так.

Не зная как еще задеть Сталина, британец брезгливо отодвинул от себя блюдо с поданными дорогими сырами и буркнул:

– К этому вину в приличных домах принято подавать голландский сыр, а не швейцарский!

Сталин взял ароматный ломтик и внимательно осмотрел его:

– Восхищен Вашими вкусами, господин премьер. Вот я человек простой и ума не приложу как Вы их различаете. По произношению, что ли? Вот, кажется, вполне хороший сыр… ан нет, есть у него какой-то легкий английский акцент…

Сталин отложил кусочек сыра обратно на блюдо нетронутым. Черчилль смутился и был вынужден попросить у хозяина приема прощения за бестактность.

***

В один из вечеров заключительных дней конференции Черчилль изрядно принял отменного армянского коньяка и принялся рассуждать о свободе.

Мол так и так. Подлинную свободу понимают только истинные британцы. Британская свобода – это возможность выбирать свой путь. Это неотъемлемое право британского джентльмена. У гордых бриттов свободолюбие и независимость глубоко в крови. А вот "рашн коммьюнист" такого лишены.

Разговор был неформальный, да и Сталин тоже слегка расслабился, напряжение переговорных раутов слегка ушло. Вождь не выдержал такого оскорбления партии и Советского народа:

– Мы, большевики, о свободе знаем не понаслышке. Мы за нее, господин Черчилль, кровь проливали. Наша, пролетарская свобода – это возможность послать любых зарубежных "учителей" к дьяволу. А у Вас есть возможность выбора – к дьяволу отправиться или куда еще. Мы же, большевики, зная что такое право у Вас в крови, не смеем мешать Вашему решению!

Говорят, Черчилль смеялся так, что даже расплескал бокал и шутливо признал свое поражение в споре.

***

Английская делегация жила в Воронцовском дворце. Известно, что этот дворец строился по чертежам того же архитектора, что и Лондонский Букингемский дворец.

После окончания переговоров Черчилль спросил – нельзя ли Британии купить такой прекрасный дворец?

Сталин выслушал и неожиданно спросил:

– А какой палец англичане называют средним?

Британский герцог показал – этот.

– А у нас этот, – улыбнулся Сталин и показал фигу.

***

Одним из болезненных вопросов в Ялте было – как поступить с захваченным немецким военным флотом, одним из самых сильных в Европе. Сталин внес предложение разделить этот флот между державами-победительницами. Черчилль, напротив, не хотел создавать себе сильного конкурента на море. Британия предлагала захваченный флот утопить.

Сталин, как всегда, нашел очень точную язвительную формулу:

– Я думаю, нужно объединить два наших предложения. Согласиться с господином Черчиллем и затопить… британскую половину флота.

***

Границы стран Европы после окончательной победы над фашизмом также вызывали много разногласий. Больше всего союзники переживали, что Советский Союз получит слишком много польских территорий себе. Судьба будущей западной Украины висела на волоске.

Президент Рузвельт даже заявил:

– Но позвольте, Львов, ведь даже не входил в Российскую Империю!

Сталин отреагировал молниеносно:

– Правильное замечание господина президента. Поговорим тогда о столице Польши – Варшаве. Она входила.

Так Львов стал Советским городом.

***

Переговоры идут очень тяжело, особенная грызня посвящена судьбе Польши (особенно областям, которые сейчас стали западной Украиной и западной Белоруссией). По вечерам, на традиционных банкетах главные участники переговоров пытаются разрядить обстановку к следующему напряженному дню.

На очередном таком застолье премьер-министр Британии Черчилль предлагает поднять тост за руководителя США – президента Рузвельта. Выпили.

Следующий тост поднимает товарищ Сталин:

– Теперь я бы хотел выпить за руководителя нашего союзника – Великобритании…

В наступившей паузе Черчилль расплываются в улыбке, пьют-то за него. Но Сталин невозмутимо продолжает:

– … за его Величество короля Георга Шестого Виндзора!

Немая сцена. Черчилль взбешен и только въевшаяся в кровь аристократическая привычка не позволяет показать этого. Всем известно, что в Британии у короля нет никакой власти и все нити в руках премьер-министра. Но формально Иосиф Виссарионович прав, действительно, – за короля.