Им в одном помещении лучше не встречаться. Они и сами это знают, поэтому уже год не пересекались.

После тридцатиминутной морозки задницы и тренировки меня просто вырубает на ходу. Тренировки стали интенсивнее, поэтому мне нужно нормально высыпаться. Закинув в микроволновку контейнер с какой-то пастой, включаю ноутбук и пишу на почту секретарю кафедры, прося ее прислать мне завтра с утра список дипломников бакалавров, которых на меня распределили в этом году.

Глава 12

Люба

– Один карамельный латте, пожалуйста, – вываливаю на стойку кофейного ларька всю мелочь, которая есть в моем кармане. – И можно сразу добавить туда три сахара? И корицу?

Кисло посмотрев на горку моих монет, парень бариста сгребает их ладонью не пересчитывая.

Игнорирую, потому что я проделываю такое часто. Я с детства коплю мелочь на все подряд, и с уверенностью могу сказать – мелочь многие недооценивают.

Если я и спала на ходу всю поездку в автобусе, то теперь нет.

Колотясь с ног до головы, грею дыханием руки, очень жалея о том, что сегодня не взяла до универа такси, но совесть не позволяет мне разъезжать по городу на такси чаще пары раз в неделю. Моя сиротская стипендия мне много чего позволяет, но я все равно вишу на шее у Глеба. Я должна получить диплом и пойти работать, чтобы слезть с нее… вот о чем я должна думать, а не о… Не о том, о ком я думала всю сегодняшнюю ночь.

Александр Андреевич, пожалуйста… проваливайте из моей головы…

Мое трусливое бегство не дает покоя, но дело ведь уже сделано!

С обидой глядя на медленного бариста, хочу попросить его двигать задницей, пока я не отморозила свою.

Прикусываю язык.

Холод жалит щеки и кончики пальцев даже через перчатки. Засунув руки в лисью муфту у себя на шее, приплясываю на месте. Мой пуховик почти до пяток, но это все равно не спасает.

– Спасибо, – вырываю из протянутой руки свой кофе.

– На здоровье, – захлопывает он перед моим лицом деревянные ставни.

– И вам хорошего дня! – отшатнувшись, кричу с претензией. – С Наступающим!

Грея пальцы о стакан, семеню вдоль колонн центрального входа в здание университета.

Наш универ старейший в городе. И очень дорогой. Скопление мажоров на один квадратный метр здесь зашкаливает, особенно на экономических специальностях. Ну а на моей нет, потому что мажоры не мечтают до конца жизни ковыряться с колбами и пипетками.

Обогнув здание, по парковой дорожке добегаю до трехэтажного лабораторного корпуса. На парковке вижу знакомый черный “Порш”, и от его вида мне становится не по себе. Метнувшись в сторону глазами, вижу толпу парней с электронными сигаретами.

Задница…

Опустив глаза, забегаю на крыльцо, сжимая в руке стакан. С волнением слышу скрип снега за спиной. Не оборачиваясь, влетаю в дверь и проношусь через КПП, быстро сворачивая в коридор. В мой локоть впиваются жесткий пальцы.

– Не спеши, Стрельцова.

Сердце подскакивает, когда смотрю в полное издевательской усмешки лицо Никиты Касьянова.

– Отпусти… – прошу тихо, пытаясь вырвать свой локоть.

Надвинув на глаза бейсболку, сильнее сжимает пальцы.

Я не знаю, что он здесь делает! Это не его корпус!

Он худой, но очень сильный. Лицо у него тоже худое, но… красивое. Когда мы познакомились, он мне понравился, потому что он был таким самоуверенным. Он богатый, и у него этот чертов “Порш”. И он всегда давал мне понять, что… будто сделал мне одолжение тем, что обратил внимание. Я такая дура, что мне было все равно, но даже несмотря на это, я не смогла в него влюбиться, как не пыталась.

Кажется, он тоже это понял.

Его глаза холодно смотрят в мое лицо. Скривив губы, он осматривает меня с головы до ног и, протянув свободную руку, наматывает на ладонь мою косу. Трет ее пальцами, глядя на мои губы.

Дергаюсь, опять пытаясь вырваться.

– Не рыпайся, – говорит, проводя глазами двух парней в белых халатах.

– Мне больно… – цежу, хотя в душу закрадывается какой-то непонятный страх.

От того, как он смотрит. С каким-то странным блеском в глазах.

– Больно только в первый раз, – усмехается, нависая надо мной.

– Отвали… – выхватываю из его руки свою косу и отбрасываю за спину.

– Ты такая правильная, Стрельцова, – произносит с издевкой. – Хороша девочка-сиротка, да?

– Нет, – толкаю его в грудь, но мой голос подрагивает. – Если сейчас не отпустишь, я тебе двину в морду.

Его губы разъезжаются в ехидной улыбке.

– Ну попробуй.

Сглотнув, спрашиваю:

– Чего тебе надо?

– Ты в курсе, что фригидная?

По моим щекам ударяет краска, а в горле собирается ком.

Я не фригидная… я… нормальная… нормальная!

– Заткнись… – шепчу хрипло, глядя в его глаза. – Заткнись, понял?

Лениво усмехнувшись, продолжает:

– На твое счастье я добрый, поэтому в субботу повторим. Время напишу позже. Советую не выеживаться.

От тона его голоса сердце бухает в груди. Кажется, у меня пропал голос, потому что я ни слова не могу сказать, пока он надавливает большим пальцем на мою нижнюю губу, оттягивая ее вниз.

Опомнившись, врезаю по ней со всей силы и со всей силы толкаю в грудь. Из под крышки кофейного стакана по руке и куртке течет. Отскочив в сторону, выпаливаю:

– Забудь. Я как-нибудь сама, понял? Отвали от меня.

Развернувшись на пятках, уношусь по коридору.

К глазам подкатывают дурацкие слезы. От оскорбления, которое теперь никак не вытравить из головы! И от того, что я не знаю как быть, если он опять нарисуется.

Ворвавшись в аудиторию, ставлю на стол стакан и трясу рукой. Запихнув в шкаф свой пуховик, бросаю хриплое “всем привет”. В нашей рабочей подгруппе тринадцать человек. Галдя, они снуют за спиной, пока я пытаюсь сбросить с себя ощущение от его пальца на своих губах.

Дверь в смежную аудиторию открывается, и из нее вылезает голова какого-то незнакомого мне парня. Шаря глазами по группе, он кричит:

– Ху из Стрельцова?

– Я, – выдергиваю из сумки халат, кусая губы.

– В шестнадцать встреча дипломников с Романовым у него в кабинете.

Прижав к груди халат, смотрю на него и лепечу:

– А?..

Сердце подскакивает к горлу.

Сегодня?!

– В. Шест-на-дцать… – начинает он повторять по слогам.

– Поняла! – провожу по горлу рукой, прося его не продолжать.

Рухнув на свой стул, опускаю на руки голову.

Ну, вот и все!

Глава 13

Люба

Зажевывая мерзкий осадок от встречи с Касьяновым шоколадной конфетой, двигаюсь по стеклянному переходу между корпусами.

За стеклом уже садится солнце, и все вокруг стало розовым от этого заката.

Я никогда всерьез не задумывалась о том, почему с парнями у меня не очень клеится. Может потому что я всех парней вокруг сравниваю со своим братом? А может потому что во мне что-то не так?

Я… недостаточно… чувственная?

У меня никогда не съезжали набекрень мозги от парней и похоти.

Но я вообще очень собранная!

Я не люблю, когда опаздывают. И когда обещают позвонить и не звонят. Или когда парень откровенно скучает, слушая подробности из моей жизни, в то время как подробности своей он может отгружать вагонами. Парню, с которым мы пару раз ходили в кино до Касьянова я так и сказала. Спросила почему его дела должны быть интересны мне, а мои для него – усыпляющее чтение перед сном. С тех пор я его больше не видела, и даже не жалею.

Я не знаю откуда берется потребность вываливать на них свою жизнь, когда могу спокойно вываливать ее на брата. Наверное, потому что мне нужен мой человек! Только мой. Которого я не буду делить ни с кем, и которому… всегда будет интересно знать где я нахожусь и чем я, черт возьми, занимаюсь.

Проглотив сладкий шоколад вместе с возникшим в горле комом, сокрушенно достаю еще одну конфету и сворачиваю в коридор.

Я наверное последняя девятнадцатилетняя девственница в городе, но это не так унизительно, как быть последней двадцатилетней девственницей, а двадцать мне исполнится уже через три месяца.