Девушка шагнула к ней и легонько погладила по щеке. Дианка наконец-то до конца поверила, что это не сон, прыгнула прямо с кровати, как кенгуру, и поцепилась гостье на шею. При этом еще и завизжала от восторга:
- И-и-и!!!!..
Правда, тихонько завизжала, чтоб никого не разбудить.
Большая Диана крепко её обняла, на секунду стало холодно, а потом они вдруг очутились у Дианки дома, прямо на кухне перед холодильником. На столе стоял торт с пятью свечами, большой и шоколадный с белой глазурью, как раз такой, как она любит. И ириски "Кис-кис".
- А откуда ты знаешь, что я ириски люблю? А у меня что, сегодня день рожденья? А он у меня уже летом был, а сейчас осень... - не то, чтобы Дианка возражала против внеурочного торта, просто любила, чтобы во всем была ясность.
- Я твой день рожденья тогда пропустила, поэтому решила, что нужно нам отметить сегодня. Ты ведь не против? - большая Диана ей хитро подмигнула голубым глазом, совсем, как папа. Разумеется, Дианка была совсем не против, ещё как не против!
Торт оказался вкусным и воздушным, так и таял на языке. Ну, а ириски - мягкими и тягучими, как раз такими, как надо. После торта затеяли игру в ковбоев: откопали в мамином шкафу старые недоеденные молью шляпы и напялили их на головы, прицепив по краям колокольчики. И носились вот так с воплями по квартире, пока не устали. Потом пели песни про Африку, зелёного попугая и Антошку, в общем, ночь рождения удалась на славу! Уже засыпая, Дианка чувствовала, как большая Диана переносит её на кроватку и заботливо подтыкает со всех сторон одеяло, как обычно это делала мама. Девочка так и забормотала неразборчиво во сне:
- Мама...
Большая Диана поцеловала её в лоб и прошептала:
- Мама скоро прийдет, а сейчас я расскажу тебе сказку, хочешь? - Дианка пошевелила ресницами в знак согласия. - Жила-была на свете девочка, и звали ее Дианка...
Сказка была знакомая, сегодняшняя, только конец у неё был необычный, Дианка сквозь полудрёму еле его разбирала:
-...когда тебе станет грустно или одиноко, не надо плакать, просто щелкни пальцами в воздухе и позови меня. Ты сама почувствуешь, когда. Я сразу же приду и помогу, мы вместе всё решим, что бы ни случилось! Всё у нас будет хорошо, я знаю, я уже видела... Я очень-очень тебя люблю!
Дианка уже крепко спала и не слышала, как её осторожно берут на руки и куда-то несут. Лишь только легкий ночной холодок в лицо и затем опять тепло... Но девчушка так и не проснулась, блаженно во сне улыбалась и посапывала носом: ей снился большой зелёный попугай по имени Кеша. Он ел ириски и приговаривал маминым голосом:
- Дианочка, доченька моя!
Дианка открыла глаза: попугай исчез, а вместо него на корточках у самой кровати сидела мама, и обнимала её, еще сонную, и целовала даже не глядя, куда - в щеки, в нос, в полузакрытые глаза... Как после долгой разлуки. Вокруг стояли рядами белые детсадовские кровати, соседние дети уже успели проснуться и лениво ворочались, жмурились под утренним солнцем. А мама всё приговаривала, журчала без передышки ручейком:
- Как я переживала, ты не можешь себе представить! Еле утра дождалась, а то так бы и прибежала забирать тебя ночью. Всё, больше никогда тебя не оставлю, никому-никому не отдам! - и мама прижала её к себе ещё крепче.
- А мы ели торт... - все ещё спросонок пробормотала Дианка, и краем глаза вдруг заметила, как толстенькая девочка за маминым плечом ловко засовывает за щёки ириски и корчит ей какие-то рожи. Густые и сладкие коричневые слюни текли у нее по подбородку и капали на пижаму. Дианка озадаченно потерла кулачками глаза: как же всё-таки она сюда попала?..
С тех пор прошло много лет, Дианка успела вырасти и превратилась в красивую девушку - голубоглазую, как папа, и светловолосую, как мама. Подруги в шутку утверждали, что она похожа на Алису Селезнёву из детского культового фильма восьмидесятых, Дианка всякий раз смеялась и отнекивалась, но в глубине души была крайне таким сравнением довольна. Именно с этим фильмом у неё были связаны очень интересные переживания... Даже волосы с тех пор подстригала коротко, что, впрочем, было ей к лицу.
Как-то незаметно Ди закончила пединститут и устроилась в школу работать учительницей. Она на всю жизнь (и это без преувеличения) запомнила свой удивительно яркий детсадовский сон про старшую сестру Диану. Пожалуй, потому и профессию выбрала "неблагодарную", как временами тяжко вздыхала мама.
Что интересно, однажды Ди все-таки не удержалась и выложила ту пригрезившуюся ей в детстве сказочную историю их школьной психологине, вроде как между прочим и в обеденный перерыв за холодной столовской пиццей. Такой себе наглядный пример из детства. Но та так и не дослушала до конца, с железным убеждением на полуслове перебила и принялась разлагольствовать, что все это предельно логично и объяснимо: дети от трёх до шести часто выдумывают себе друзей. И что есть в психологии даже специальный термин: "Воображаемые друзья" - "Imaginary Friends". Ди не стала с ней спорить, она с незапяматных времен не выносила конфликтов и бессмысленных препирательств, а потому все житейские проблемы стремилась разрешать мирным путем. Уж во всяком случае, не опускаясь до криков и забивания оппонента на корню. Как удачно выразился один ее любимый автор: "Истина в споре, может, иногда и рождается... Но в таких муках, что ее после этого остается только пожалеть."
Возможно, именно поэтому подопечная детвора в ней души не чаяла - не раз случалось, что всем скопом после уроков отправлялись ее "провожать". Она по дороге рассказывала когда смешные, а когда и поучительные (ничего не могла с собой поделать!) истории из жизни классиков и современников. Ребята обычно слушали, раскрыв с большим вниманием рты. Преподавала Ди русский язык и литературу, за три года работы негромкая слава о ее ораторском искусстве уже не раз прогремела на всю школу. Каждый год с завидным однообразием кто-то из свежевозмужавших восьмиклассников в Диану влюблялся и с мрачной байроновской физиономией упорно ходил по пятам. До панибратства, правда, не доходило, величали с уважением "Диана Александровна" и преданно заглядывали в глаза. Ди тогда смущалась, как девчонка-подросток, и пыталась перевести все на шутку. А случалось, что и краснела от какого-то особенно неуклюжего знака внимания, и отчаянно при этом надеялась, что никто ничего не заметил...
