Дова начал ощущать, что Великая сила более не может удерживать его вне времени. Резкое возвращение обратно в настоящее, тут же проводилось свистом улетевших стрел. В миг, те четверо, что стояли на страже, патрулируя местность, бездыханно упали с торчащими из пробитых доспехов стрелами. Ещё один воин в стеклянных доспехах упал истекать кровью от стрелы, что попала в узкий и открытый промежуток его шеи, сопровождая свою кончину предсмертными кряхтениями. От остальных бойцов в стеклянных латах, стрелы попросту отскочили, ибо они не смогли воткнуться в гладкий материал доспеха сделанного из малахита и лунного камня. Драконья костяная стрела пробила мага насквозь, но тот, упав на колени, достал её из своей груди и встал, как ни в чём не бывало, образовав вокруг себя какой-то магический круг, сияющий светлыми и пастельными цветами. Всполошившись, оставшиеся в живых эльфы мигом бросились в рассыпную, занимая укрытия. Выскочив из засады, Довакин и Серана бросились в бой.

— Бери стеклянных, а я возьму мага на себя! — крикнул Дова, призвав ей в подмогу двух Лордов-дремор, которые гневностно и высокомерно произнесли:

— Кровь потечёт!

— Я чую слабость!

Серана, в свою очередь, призвала из мёртвых одного из лежащих талморцев себе в помощь, применив на трупе заклинание Призрак школы Колдовства.

Эльфы, завидев нападающих, тут же организовали круговую оборону, встав спиной к спине в этот магический круг, попутно выкрикивая с высокомерием и презрением в сторону атакующих:

— Скоро все норды станут рабами Талмора! — громко заявил талморский юстициар, который, как оказалось, уже напялил на себя маску Конарика – золотую, угловатую, с прорезями для глаз, отличительной чертой которой, являлись два огромных бивня, торчащих из ярко выраженных скул.

— Бойтесь Талмора! — пригрозил кто-то из оставшихся бойцов женским голосом.

— Да здравствует Альдмерский Доминион! — гордо выкрикнул маг, направив всю свою мощь электрической магии Разрушения в Довакина, но тот лишь злостно улыбнулся и нанёс по юстициарию рубящий и несопоставимый с жизнью удар мечом.

Резкая и яркая вспышка света и огня ослепила всех присутствующих – маска Конарика вновь образовала Защитный круг школы Восстановления, который и излечил мага от сокрушительного удара, попутно поджигая всех его врагов вокруг. Стоящие в этом кругу: Серана, двое дремор, поднятый труп талморца, резко выбежали из этого круга, подвергнувшись заклинанию Проклятье нежити, от чего, в страхе, убежали прочь. Серана, сумев перебороть одолевающий её жуткий страх и безнадёжность, смогла с трудом сохранить ясность ума и остаться с Довакином, но она всё ещё не могла зайти обратно в круг, оставив его одного драться против четверых эльфов. Незамедлительно Дочь Холодной Гавани приняла облик Вампира-лорда и начала поливать эльфов своей магией издалека со всей злобой, дабы хоть как-то отвлечь внимание альтмеров от Довы.

— Во имя Восьмерых! — опешил кто-то из солдат талмора, заметив рассвирепевшего нетопыря, но тут же получил колотое ранение от Довы в шею и упал замертво.

Вновь Довакин нанёс по юстициарию удар, и тот, кряхтя, упал на землю. Маска Конарика призвала в помощь своему носителю призрачного драконьего жреца, который, в свою очередь, воскресил одного из мёртвых талморцев и направил всю свою эклектическую мощь на Вампира-лорда.

— Кхе-кхе, разве ты не видишь?! Превосходство эльфов – единственная истина! — донеслось от лежачего на снегу мага.

Последний завершающий удар Довакина, направленный в сторону юстициария, был ловко заблокирован щитом одного воина в стеклянных доспехах. Восстановив свои жизненные силы с помощью баночки идеального зелья лечения, главный маг поднялся на ноги и продолжил бить своими молниями Довакина.

Разорвав на куски своими острыми когтями призванного из мёртвых талморца, Серана начала обильно применять заклинания Вампирское высасывание и швырять ими в сторону жреца, тем самым ликвидировав его и издав ужасающий вопль.

Это отвлекло Довакина на секунду, и он не уследил удар острого стеклянного меча. Разозлившись, Дова резким движение контратаковал следующую летящую по нему атаку и быстро убил одного эльфа.

Ударив щитом последнего воина с топором, Драконорождённый, оглушил его и нанёс тому смертельный удар. Оставшись один в своём Защитном круге, запинаясь об своих мёртвых товарищей, маг не собирался сдаваться, а лишь выкрикнул:

— Норд!… — но, не успев закончить своё оскорбление, молниеносный удар поперёк шеи заставил талморца резко и навеки замолчать.

— Норд. — грозно повторил Дова, наблюдая за покатившейся головой юстициария вместе с маской.

В тот же миг исчезло и светлое кольцо магии, лечившее и оберегавшее эльфов от нежити.

— Готово… — тяжело вздохнув, произнесла из-за его спины Серана, превращаясь из нетопыря в красивую девушку.

Стоя посреди травянистокожих эльфийских трупов, опустив свой щит и меч, Довакин тяжело дышал, пытаясь восстановить дыхание, до сих пор смотря на голову юстициария. Опомнившись, он очень томно произнёс, не поворачивая своей головы в сторону подруги:

— Ты в порядке?

— Немного обожглась. — смотря на свою обожжённую кожу — А ты? — резко переспросила она.

Довакин медленно повернулся к ней: из продольно рассеченного драконьего доспеха в районе груди медленно бежала кровь, окрашивая всю его броню в алый цвет.

— Снимай скорее! Присядь куда-нибудь, пока я сбегаю за набором! — в указательном тоне послышалось от Сераны и она тут же убежала в направление лошадей, стоящих у колонн за поворотом.

Дова сел прямиком на снег рядом с этой постройкой, оперевшись спиной на какую-то глыбу. Он снял шлем, положил его рядом, снял перчатки и куда-то их кинул, вздохнул и, перетерпев боль, снял броню. Вновь оперевшись на руину своей голой спиной, он почувствовал каменный холод, который пытался забрать всё его тепло.

Серана, быстро прибежав обратно к своему напарнику, держала в руках тот самый хирургический набор. Девушка села на колени рядом с ним, у его левой руки, завернула рукава, расстелила чистую ткань, в которую были завёрнуты инструменты, продела нитку в изогнутую иглу, взяла её зажимными ножницами и подобрала другой рукой пинцет. Готовая к операции, она сидела и не знала, как бы подступиться к его ране, ведь боялась причинить ему боль. Но зацепившись взглядом за вроде бы лёгкую часть, тут же, придя в себя, принялась за дело, прокручивая все наставления и действия Даники у себя в голове.

— Вкусно пахнет? — насмешливо спросил Довакин, немного покашляв.

— Не время сейчас до шуточек! — нервозно прозвучало от Сераны.

— Пока она бежит, можешь набрать себе в скляночку. — вновь отшутился он.

— Прекрати, я тут зашить тебя пытаюсь! Не вынуждай меня зашивать тебе рот!

Довакин улыбнулся в ответ на милые угрозы подруги и спустя паузу сказал:

— Ты впервые меня зашиваешь…

— И, видимо, не последний.

Напряжение витало в воздухе, но Довакин ощущал себя в каком-то каматозном состоянии, не придавая серьёзности ситуации. Он, конечно, мог использовать магию, но раз Серана решила действовать таким образом, то пусть – лучше заживёт.

— Как это, настолько сильно хотеть запретный плод, и вот, когда он так нестерпимо близко, не отведать его? — с лёгкой издёвкой спросил он.

Всё действительно было в крови. Рана была не слишком серьёзная, но всё же обильно кровоточила, запачкав всё вокруг: снег, всю его грудь, её пальцы, инструменты.

— Серана? — тихо окликнул её Дова не услышав от неё ответа.

Она, тяжело вздохнув, ответила:

— Я не собираюсь пить твою кровь, хоть та и нестерпимо манит меня в безумный соблазн наслаждения, но я готова идти на такие истязания, ради тебя.

— Бедная моя…бедная…— медленно произнёс он, словно находился в пьяном или очень сонном состоянии. Довакин поднял свою левую руку и начал гладить её по голове, мягко расчесывая её тёпло-черные волосы своими жесткими пальцами — Как ты страдала…— еле донеслось от него, почти предсмертным голосом, глядя в её глаза, которые были сильно сфокусированы на его ране.