– Пьешь?

– Ну бывало пару раз.

– Употребляешь что-нибудь?

Дима удивленно смотрит на психотерапевта.

– Это похоже на допрос.

– Самую малость. – Соглашается он. – До тебя я опросил около сотни ребят из других школ, и никто еще не пострадал. Это просто для статистики.

– Ладно. – Выдыхает Дима, запрокидывая голову. – Не употребляю.

– Какие отношения у тебя с родителями?

– Да нормальные вроде.

– Рассказываешь им про свою жизнь? Они знают, что ты куришь?

– Догадываются.

Андрей задает еще несколько десятков вопросов. Про жизнь в классе, хобби, самочувствие, секс, любимую музыку. С ним приятно разговаривать, и Дима сам не замечает, как выкладывает ему всю подноготную про себя. Он выходит из кабинета только спустя тридцать минут. Впервые в жизни он чувствует себя хорошо после общения с врачами. Даже курить хочется не так сильно.

Дима уныло ковыляет по обочине дороги. В их городе, впрочем, как и в стране вообще, до сих пор не умеют строить дороги для пешеходов. А учитывая заморозки, покрывшие ледяной корочкой дорогу, идти вообще практически невозможно. Дима бы никуда и не пошел, но посещение продуктового было его святой обязанностью лет этак с двенадцати. А когда ему стукнуло пятнадцать, родители и вовсе перестали париться по этому поводу. Мама просто каждый день писала список покупок и оставляла его на холодильнике. Диме, разумеется, не нравилась эта обязанность, которую он в уме называл повинностью, но зато его больше не заставляли делать ничего по дому. Он не мыл полы, посуду, не пылесосил, не протирал пыль, даже кровать не заправлял – и все это за один поход в магазин в день. Поэтому сейчас он уныло тащится с двумя пакетами еды и упаковкой стирального порошка в руках. На улице не то чтобы зверски холодно, скорее зверски мерзко. Дима проходит мимо заправки, с завистью смотря на владельцев автомобилей. Он давно уже просит у родителей хоть скутер или самую захудалую машинку, но ему неизменно отвечают отказом. Его родители из тех людей, кто считает, что их чадо всего должно добиться само. Поэтому Дима страдает, ходит на все отработки в школе, ходит пешком, получает ровно три тысячи карманных денег и еще каждый день по двести на еду. Родители ждут, когда он устроится на первую работу, когда начнет выбирать себе университет или в конце концов найдет девушку. Но Дима просто мыслит конструктивно: у него нет цели, чтобы копить на нее (машина остается просто желанием в его голове), и поэтому он не идет работать, он сам не знает, кем хочет стать по жизни, и поэтому не выбирает университет, а на девушку нет ни сил, ни желания.

Дима останавливается, чтобы перевести дух, ставит пакеты на землю и утыкается носом в телефон. Он не замечает, как рядом с ним останавливается машина, как хлопает дверца, и поэтому вздрагивает, когда над его ухом раздается бодрое:

– Привет!

Дима отрывается от телефона. Перед ним стоит Андрей в светлом бежевом пальто, белом свитере, голубых джинсах и тех же замшевых ботинках. Волосы так же аккуратно уложены и, Диме, наверное, показалось, у него как будто бальзам на губах.

– Привет… – Дима распрямляется и неуверенно жмет протянутую руку.

– Ты чего завис на обочине?

– Иду из магазина. – Дима кивает головой в сторону своих пакетов.

– Оу. Подбросить может?

Дима думает секунд десять.

– Да.

У Андрея классная тачка, и Дима не понимает, как можно на нее заработать, если ты шатаешься по школам и опрашиваешь учеников про их вредные привычки. Салон кожаный, есть климат-контроль, удобные сидения.

Они едут в молчании, иногда лишь перебрасываясь парой ничего не значащих фраз. Из магнитолы доносятся голоса радиоведущих. Дима открывает рот лишь чтобы указать дорогу и сообщить о повороте. Они доезжают до его дома за пять минут.

– Ну, спасибо. – Дима вылезает из машины, достает свои пакеты и машет рукой психиатру.

– Погоди минутку. – Андрей тоже вылезает. – Покурим?

Секунд десять Дима мнется, вспоминая, дома ли родители, но потом соглашается, вежливо отказывается от протянутых Мальборо и достает свой Винстон.

– Чего такой хмурый? – Спрашивает Андрей, пристально глядя на школьника. – Вроде не на учебе.

– Учеба – это только одна из многих составляющих моей жизни.

– То есть тебя не устраивает жизнь вообще?

– Не то, чтобы не устраивает, просто… – Дима и сам не знает, что хочет сказать. – Просто я устал. Нужно выбирать экзамены, университет, дело своей жизни. Родители хотят, чтобы я нашел девушку и устроился на работу. А у меня еле сил хватает с утра вставать.

Андрей понимающе кивает. Они молчат, докуривая сигареты.

– Могу я дать тебе один совет? Не знаю, поможет ли, но мне во всяком случае, помог.

– Что за совет?

– Нужно делать это ровно двадцать один день без перерывов. Нужно вставать в пять утра или еще раньше, чтобы все остальные спали. В это время занимайся всем, чем хочется: гуляй, рисуй, пиши в дневник, танцуй, в общем абсолютно все. Единственное «но» – нельзя пользоваться электроникой. Телефон, телевизор, компьютер, радио, даже MP3 – под запретом. И каждый день вечером или перед школой нужно записывать свои ощущения.

– И что, это поможет? Чем интересно?

– Ты поймешь какой ты. Что тебе нравится, что не нравится, что тебя вдохновляет, а от чего ты устаешь.

– Занятно. Вставать в пять утра? Я вряд ли справлюсь.

– Попробуй. – Улыбается Андрей и идет к машине.

– Андрей! – Останавливает его Дима.

Тот быстро поворачивается и удивленно поднимает брови.

– Ну хоть MP3-то можно?

– Только MP3. – Смеется он, садится в автомобиль и исчезает из жизни Димы уже через минуту.

Свой первый день раннего подъема Дима безбожно просыпает. В общем-то, он так и думал. Ночью долго не ложился спать по старой привычке, а теперь на будильнике уже семь и это его обычное время подъема. Дима неохотно встает, закутываясь в теплый плед, шлепает босыми ногами по холодному полу. Вокруг почти ощущаемая темнота, шторы плотно задернуты, но парень не спешит включать свет. Вместо того, чтобы пойти умываться как обычно, Дима идет к столу, включает настольную лампу и достает с полки пустую зеленую тетрадь в двенадцать листов. Он берет в руки черную ручку и почти неосознанно пишет:

«Рисовать. Танцевать. Гулять. Читать книги. Пробежка.»

Он откладывает ручку в сторону, смотрит на листок несколько секунд, потом хватает ручку снова и приписывает снизу:

«Фотографировать».

У него есть довольно неплохая камера на телефоне, но так как техникой пользоваться нельзя, ему придется найти другой фотоаппарат. Дима делает пометку у себя в голове поискать что-нибудь подходящее после школы.

Парень удовлетворенно закрывает тетрадь и озирается по сторонам. У него есть еще около пятнадцати минут наедине с собой. Дима неспешно заправляет кровать. Проверяет портфель. Складывает тетради на столе в ровную стопочку. Потом одевается и, оглядев напоследок комнату, довольно улыбается и выходит. Он определенно чувствует себя лучше.

Иногда рыться в кладовой бывает очень занятно. Дима возвращается после школы в половине четвертого, быстро проглатывает обед и сразу же идет в кладовку. Кажется, он ждал этого весь день. Он быстро разгребает традиционные завалы лыж, коньков, зимней одежды и обуви, которые со дня на день нужно будет доставать. Дальше высятся картонные коробки разных размеров, некоторые из них подписаны, но содержимое большинства можно определить только опытным путем. Дима начинает сверху. Он находит старые фотоальбомы, DVD и CD-диски, пленочные кассеты со старыми фильмами. Находит свои детские неуклюжие рисунки, свои старые грамоты и дипломы. Находит свою детскую одежду, уже изрядно поношенную, но все же для чего-то сохраненную. Находит старые игрушки, машинки, пистолетики, своего любимого плюшевого слона. Дима думал, что его выкинули, а он все это время валялся в большой картонной коробке. В одной из самых нижних коробок Дима находит обычный пленочный фотоаппарат Canon. Он самый обыкновенный, простенький, любительский и очень старый.