— Но успеваемость по этому предмету всё равно хромает?

Натянутая улыбка тут же сошла с лица Тейлор, но вскоре девушка вновь непринуждённо улыбнулась.

— Да, кажется, припоминаю, — нарочито задумчиво отозвалась она, — Андерсон упоминала мистера Хиддлстона в своих рассказах. Точно! Но подробностей, увы, не вспомню.

— Подробности нам и не нужны. Я уже поговорил с ними обоими.

— Оставили меня напоследок? — выгнула бровь Тейлор.

— На десерт, — улыбнулся Беннет, — люблю беседовать с подростками. Обычно вы искренны в своих намерениях и рассказах. Искусство изящной лжи приходит лишь с возрастом. Я очень ждал нашей встречи, Лив. Так или иначе, мистер Хиддлстон упомянул, что всё это время, пока он преподавал в школе, ты неровно к нему дышала. Делала всякие намёки, а вечером, когда в школе проводился рождественский спектакль, и вовсе поцеловала его. Это так? Не отрицай сам факт поцелуя, мы видели фотографию.

Да кто кому ещё делал эти намёки!

— Да, — нехотя кивнула Лив, прикусив губу.

— Мистер Хиддлстон не оттолкнул тебя сразу, да и признался нам, что и сам испытывал к тебе тёплые чувства, даже несмотря на роман с мисс Андерсон, но не более того.

— Признался? — искренне поразилась Лив.

— Да, — кивнул мистер Беннет. — На самом деле это всё объяснимо. Я изучал ваши личные дела: биографию, факты из жизни, и могу с лёгкостью сказать, почему мистер Хиддлстон так к тебе относился.

— Почему же? — тихо спросила Оливия, демонстративно закатив глаза.

Всё это бред! Любовь — вот, что испытывали друг к другу Лив и Том! Разве можно было проанализировать её с помощью причинно-следственной связи?! Нет! Это высокое чувство, и оно не поддаётся никакому анализу!

— Мистер Хиддлстон… пережил насилие в глубоком детстве, — принялся объяснять Беннет, вальяжно откинувшись на спинку стула и спрятав руки за голову, — что оставила неизгладимый отпечаток на его психике. Помимо всего прочего его семья: отец, старшая сестра, даже родная мать всегда были холодны к нему: строги и даже жестоки. От года до четырёх лет тесная связь с мамой играет большую роль в воспитании мальчика, но у него этого не было, что повлекло определённые последствия. Другой момент — девушка, совершившая это насилие, отправилась в тюрьму вскоре после того, как маленький Томми сообщил своим родителям о том, что произошло. Позже она совершила самоубийство, и Томас испытал чувство вины, вбив себе в голову, будто это он убил её. Даже не принимая во внимание тот факт, что Виктория страдала от начальной стадии шизофрении, но это уже другой разговор, ведь мальчику об этом никто не рассказал. Хотя мало было даже просто рассказать, нужно было бы и объяснить. Но об этом мистер Хиддлстон узнал позже. Из всех этих факторов и вытекает симпатия к юной ученице: Виктории было семнадцать, светлые волосы, субтильный вид. Мистер Хиддлстон видел в тебе её. Ощущал обязанность позаботиться о тебе из-за своего чувства вины, и получал взамен ту заботу и безвозмездное обожание, которые недополучил от матери.

Лив почувствовала, как всё её тело стала бить мелкая дрожь, а из глаз потекли слёзы.

Разве всё могло быть вот так?! Всё это время… он видел в ней Викторию? И поэтому влюбился?! Этого не может быть! Просто не может!

— А хочешь узнать, почему влюбилась ты? — тихо усмехнулся психоаналитик.

— Удивите меня, — обиженно буркнула Тейлор в ответ.

— Ты никогда не ощущала на себе отцовской любви: в детстве Клайд всё время проводил на работе, а свободное время посвящал друзьям-собутыльникам, а после смерти супруги и вовсе увяз в алкогольной зависимости, убитый горем, совершенно не заботясь о единственной дочери. А испытав заботу со стороны учителя, ты тут же потеряла голову, желая получить любовь взрослого человека.

«Женщине в трудном положении свойственно влюбляться в своего спасителя», — пронеслись в памяти слова Кэссиди.

Чушь собачья! То есть, если бы не все эти жизненные обстоятельства, Томас бы даже не взглянул в её сторону?!

— Вы лжёте, — покачала головой Оливия.

— Лив…

— Это неправда!

— Лив, прошу тебя! Здоровый мужчина никогда бы не влюбился в ребёнка!

— Заткнитесь! — заверещала Тейлор, подскочив со своего места. — Я не ребёнок! И не надо делать вид, будто видите меня насквозь! Не смейте! Даже не пытайтесь разгадать меня, ничего не выйдет! Серьёзно думаете, что всё дело в отце?! Да он мне не нужен! Мне вообще никто не нужен! Пошло всё к чёрту! Пошли вы все!

Тейлор припала плечом к стене, не в силах больше сдерживать слёзы и содрогаясь в рыданиях.

— Лив…

— Нет! — вновь воскликнула обезумевшая от ярости девушка. — Думаете, что вы умнее всех?! Что всё знаете?! Да ни черта вы не знаете! Мой папаша не был убит горем после смерти мамы! Он просто ленивая, слабовольная свинья, и ненавидел он меня всегда! Да чхать я хотела на его любовь! Не нужна она мне вовсе! И он не любил маму, а изменял ей! Я не единственная его дочь!

— Лив! — забежал в комнату обеспокоенный шериф.

Ага, значит, подсматривал в окошко, замаскированное под зеркало!

— Да вы хоть знаете, откуда вообще взялась та странная фотография?!

— Мы обнаружили её в галерее на телефоне Мэттью Коллинза, — вскинул брови мистер Беннет.

— А кто её переслал?!

— В переписках мы не нашли ничего подозрительного, — отозвался Уэлдон.

— Эту фотографию сделала наша святоша Андерсон! А потом шантажировала меня! Не верите — проверьте мой телефон! Я специально сделала скриншот, на случай если она удалит сообщения! Она грозилась показать фотку всей школе, если я не отдам ей свою диссертацию! В таком случае я хочу написать заявление! Угрозы караются законом!

— Мисс Андерсон сделала фото? — нахмурился шериф, окончательно во всём запутавшись.

— Да, — уверенно кивнула Оливия, швырнув свой смартфон на стол прямо перед мистером Пэрисом. — Мой телефон вы ещё не проверяли. Ах, да! И кстати!

Быстро открыв галерею, Тейлор отыскала короткое видео, которое записала сразу после возвращения с конференции.

— Я-я-я… Меня зовут Оливия Моника Тейлор. Я родилась тридцатого декабря две тысячи первого года. И я официально подтверждаю своё согласие на вступление в половые отношения с Томом Хиддлстоном, — послышался голос Тейлор, искажённый динамиком.

Ещё вчерашним вечером девушка, неожиданно даже для самой себя, вспомнила про эту видеозапись, и твёрдо решила продемонстрировать её шефу полиции.

Оба сотрудника: Пэрис и Беннет сидели молча, не в состоянии подобрать слов.

— И ещё кое-что, — спокойно добавила Лив, прежде чем покинуть помещение, — мистер Пэрис… обратите внимание на своего сына. Думаю, он хотел бы кое-что вам рассказать. Как шерифу.

И поспешно удалилась.

Примерно с час Оливия провела за удалением ненужных уведомлений: заблокировала несчастный сайт в своём браузере, дабы не получать оскорбления каждую минуту, ведь все пользователи поголовно отмечали её Инстаграм, отчего телефон и разрывался. Среди многочисленного спама девушка даже обнаружила сообщения от Алексы и Кэссиди в куче разных мессенджеров — всё это время Доусоны пытались связаться с Тейлор, но всё тщетно, ведь бо́льшую часть времени светловолосая держала мобильник отключенным.

Алекса: Лив, я знаю, в твоей жизни сейчас творится полный хаос…

Алекса: Но прошу, не игнорируй!

Алекса: Мы с мамой очень переживаем! Мы же одна семья…

Ударив себя ладонью по лбу, поразившись собственной же безответственности, Оливия принялась поспешно печатать ответ.

Лив: Привет, Алекс! Прости за то, что я вот так пропала, но поводов для волнения нет. Всё в порядке. Передай это, пожалуйста, Кэсс.

Лив: Думаю, пока что мне лучше побыть одной…

Лив: Нет настроения для разговоров. Прости :(

Ответ последовал всего через несколько секунд.

Алекса: Необязательно разговаривать.

Алекса: Ну ладно, дам тебе три дня. А потом ты от меня не отвертишься!

Впервые за последние несколько дней губы Тейлор растянулись в неподдельной улыбке, отчего даже заболели щёки — настолько непривычным стало это, когда-то казавшееся абсолютно обыденным, действие.