Они подсели к третьему мужчине за другим столом. Рожер и Лиша допили эль и поднялись в свою комнату.

Глава 27. Сумерки. 332 п. в

— Гляньте-ка! Я жонглер! — Один из мужчин нахлобучил на голову лоскутный колпак с бубенцами и заскакал по дороге.

Бородач загоготал, а здоровяк — крупнее их обоих, вместе взятых, — промолчал. Все трое улыбались.

— Интересно, что эта ведьма в меня кинула? — поежился бородач. — Сунул голову в ручей, но глаза жжет до сих пор.

Усмехаясь, он поднял повыше круг и поводья лошади.

— И все-таки нам повезло сорвать легкий куш!

— Можно несколько месяцев отдыхать. — Мужчина в лоскутном колпаке побренчал монетами в кошельке. — И к тому же на нас ни царапины!

Он подпрыгнул и ударил пятками друг о дружку.

— Это на вас ни царапины, — хохотнул бородач, — а на моей спине хватает! Такая задница стоит не меньше круга, и плевать, что из-за чертова зелья я толком не видел, что куда сую.

Мужчина в лоскутном колпаке засмеялся, а молчаливый великан захлопал в ладоши, усмехаясь.

— Надо было взять ее с собой, — заметил мужчина в лоскутном колпаке. — В чертовой пещере холодает.

— Ну и дурак, — фыркнул бородач. — У нас теперь есть лошадь и круг вестников. Больше не нужно торчать в пещере, вот что здорово. В деревне поговаривают, мол, герцог прознал, что путников щиплют на выезде. Завтра на рассвете отправимся на юг, пока райнбекские псы не пустились в погоню.

Разбойники настолько увлеклись разговором, что не замечали ехавшего навстречу мужчину на черном коне, пока до него не осталась всего дюжина ярдов. Путник держался в тени деревьев у лесной дороги и в сумерках напоминал призрака в развевающихся одеждах.

Когда разбойники его обнаружили, то перестали веселиться и оскалились. Бородач бросил переносной круг на землю, отстегнул от седла толстую дубинку и пошел вперед. Он был крепким и коренастым, с редеющими волосами и кустистой неухоженной бородой. Молчун за его спиной замахнулся палицей размером с молодое дерево, а мужчина в лоскутном колпаке потряс зазубренным копьем.

— Это наша дорога, — объявил бородач путнику. — Мы согласны тебя пропустить, если уплатишь налог.

Вместо ответа тот выехал из тени.

С его седла свисал колчан с тяжелыми стрелами; под рукой виднелся тугой лук. Под другую сторону седла на лямках было приторочено длинное копье, рядом с ним — круглый щит. Позади седла были привязаны короткие копья, их наконечники хищно сверкали на закатном солнце.

Однако странник не потянулся к оружию, а лишь откинул капюшон. Глаза разбойников широко распахнулись. Предводитель попятился и подхватил переносной круг:

— На этот раз пропустим.

Он оглянулся на товарищей. Даже здоровяк побледнел от страха. Держа оружие наготове, они бочком обошли гигантского коня и попятились.

— И чтоб мы тебя больше не видели! — крикнул бородач, когда они отошли на безопасное расстояние.

Путник не обратил на них внимания.

* * *

Голоса удалялись, и Рожер боролся со страхом. Разбойники сказали, что убьют его, если он снова попытается встать. Юноша сунул руку в секретный кармашек, но от талисмана остались только щепки и клок золотистых с проседью волос. Наверное, куколка сломалась, когда молчун пнул его в живот. Рожер выронил обломки талисмана из онемелых пальцев в грязь.

Всхлипы Лиши разрывали ему сердце, он боялся поднять взгляд. Он уже совершил эту ошибку, когда великан слез с его спины, чтобы попользоваться Лишей в свой черед. Другой разбойник быстро занял его место, устроившись у Рожера на спине как на скамье, чтобы полюбоваться зрелищем.

Великан казался глуповатым, но если ему и недоставало жестокости товарищей, то его тупая похоть была ужасна сама по себе — животные инстинкты в теле скального демона. Жаль, нельзя выцарапать себе глаза и забыть, как он подскакивал на Лише.

Хватило же ума разболтать, куда они направляются и чем богаты! А ведь Рожер вырос в городе и привык не доверять незнакомцам! Видно, он слишком много времени провел в западных деревушках.

«Марко Шатун им бы не поверил», — подумал он.

Вообще-то, не совсем так. Марко постоянно обманывали или охаживали дубинкой и бросали на верную смерть, но он спасался, потому что не терял головы.

«Он спасался, потому что ты так хотел», — напомнил себе Рожер.

Он представил, как Марко Шатун поднимается и отряхивается, и в конце концов набрался сил и мужества встать на колени. Тело пронзила боль, но кости, похоже, были целы. Левый глаз заплыл и почти не видел, во рту стоял привкус крови из разбитой верхней губы. Тело покрывали синяки, однако Абрум отделал его сильнее.

Но на этот раз стражники не придут на помощь и не отнесут его в безопасное место. Ни мать, ни мастер не заслонят его от демонов.

Лиша снова застонала, и Рожер содрогнулся от чувства вины. Он пытался защитить ее честь, но их было трое, все сильнее его и вооружены. Что он мог поделать?

«Лучше бы они меня убили, — подумал он, оседая на землю. — Лучше умереть, чем видеть…»

«Трус! — рявкнул голос в его голове. — Вставай. Ты ей нужен».

Шатаясь, Рожер встал и огляделся. Лиша, свернувшись калачиком, лежала на грязной лесной дороге и рыдала. Она даже не нашла в себе сил прикрыть срам. Разбойников видно не было.

Впрочем, какая разница? Они забрали переносной круг, оставив их с Лишей на верную смерть. До Крестьянского Пня почти день езды, а впереди жилья нет на много миль. Стемнеет через час с небольшим.

Рожер подбежал к Лише и упал рядом с ней на колени.

— Лиша, ты цела?

Он выругал себя за дрожащий голос. Ей нужен сильный мужчина.

— Лиша, умоляю, ответь. — Он сжал ее плечо.

Лиша не отзывалась, сжавшись в комок, дрожа и рыдая. Рожер гладил ее по спине и шептал слова утешения, бережно одергивая платье. Лиша затворилась в дальнем уголке сознания, чтобы вынести муку, и не желала его покидать. Рожер попытался обнять ее, но она яростно его оттолкнула, снова сжалась и залилась слезами.

Рожер оставил ее в покое и порылся в грязи. Бандиты обшарили сумки, забрали все ценное, а остальное швырнули на землю, высмеяв и испортив. Одежда Лиши была раскидана по дороге, а разноцветный мешок с чудесами Аррика — втоптан в грязь. Его содержимое частично исчезло, частично было испорчено. Разноцветные жонглерские шарики валялись в грязи, но Рожер не стал их поднимать.

Он заметил скрипичный футляр на обочине, куда его зашвырнул молчун, и в сердце затеплилась надежда выжить. Он бросился к скрипке и увидел, что футляр взломан. Саму скрипку еще можно было спасти — настроить и натянуть новые струны, — но смычка нигде не было видно.

С нарастающей паникой Рожер ворошил сухие листья и подлесок, но тщетно. Смычок исчез. Юноша вернул скрипку в футляр, расстелил на траве одну из длинных юбок Лиши и увязал в нее несколько вещиц, которые еще на что-то годились.

Порыв ветра нарушил тишину, зашелестел листвой. Рожер посмотрел на закатное солнце и только сейчас по-настоящему осознал, что скоро они умрут. Жалкие тряпки и скрипка без смычка — к чему они мертвецам?

Рожер покачал головой. Они пока что не умерли, и пережить ночь вполне можно, если не впадать в панику. Он сжал футляр скрипки, чтобы набраться сил. Если они переживут эту ночь, можно срезать прядь волос Лиши и сделать новый смычок. Скрипка поможет уберечься от подземников.

Лес по обе стороны дороги выглядел мрачным и опасным, но Рожер знал, что подземники обожают человечину и стянутся к дороге. Лес — единственная надежда найти укрытие или укромную поляну, чтобы нарисовать круг.

«Как? — спросил ехидный голос. — Ты же так и не удосужился научиться».

Рожер вернулся к Лише и осторожно опустился рядом с ней на колени. Она продолжала дрожать и беззвучно плакать.

— Лиша, — тихо произнес он, — нам надо убраться с дороги.

Она не обратила внимания.

— Лиша, нам нужно найти укрытие.

Он осторожно потряс ее. Она не ответила.