Я съела мясо и едва не умерла от счастья.

После нескольких глотков воды я снова воскресла.

— Трудно говорить, когда луна, — сказал Эрдан, когда я, ожив и приободрившись, забросала его вопросами. — Деревня скоро. Довезти.

И вот он уже вез меня по заснеженному лесу в деревню. Санки бежали быстро, я едва успевала уворачиваться от изредка попадающихся на пути низкорастущих веток. Волки трусили рядом, поглядывая на меня своими светящимися глазами и изредка, как будто играючи, щелкая зубами. Я верила, что они не хотят меня цапнуть, но все же старалась смотреть по сторонам. Хищники есть хищники. Кто знает, что у них на уме.

Лес, казалось, никогда не кончится, но неожиданно мы выбрались на пригорок, и я увидела внизу огоньки человеческого жилья. Несколько десятков домов вдоль одной длинной улицы — очень знакомая застройка. Я бы даже сказала, типичная российская деревенька, если бы не была уже на сто процентов уверена в том, что деревенька эта вовсе не российская.

Имя Эрдана, оборотни, разумные волки — да, это совершенно точно не Россия, и даже не мой мир. Мне оставалось пока только гадать, что не так, и почему и куда в очередной раз забросила меня судьба. Мы скатились с пригорка, и Эрдан замедлил ход.

— Скоро приедет, — сказал он мне, и я кивнула в знак того, что поняла. — Твоя идти. Моя жена. Ведьма.

Я едва не рассмеялась, но побоялась обидеть его, и потому притворилась, что закашлялась. Конечно. Если бы мой муж привез из леса девушку, я бы тоже не обрадовалась. И к тому же, кто знает, может, он имел в виду самую настоящую ведьму? Я в этих мирах уже ничему не удивлялась.

Мы остановились в начале улицы, и я слезла с санок. Ноги не очень хотели слушаться — несмотря на то, что жажду и голод я кое-как утолила, холод никуда не делся, и ощущала я себя так, словно промерзла до мозга костей. Потопав и похлопав, я постаралась расшевелить кровообращение. Эрдан терпеливо ждал, хотя я видела, что ожидание это не по нраву. Наверняка ему нужно было возвращаться на охоту и добывать для своей семьи пропитание. Я постаралась его не задерживать.

— Все, я готова. — Пальцев ног я не чувствовала, но до домов уже было рукой подать. Как-нибудь доплетусь. — Идем.

И мы пошли.

Эрдан завел меня в дом где-то на середине улицы. Обычная такая деревянная избушка из русских сказок. Над крышей курился дымок, и мои кости заныли по-настоящему в предчувствии живительного тепла. За дверью оказалась широкая комната с кроватью, столом у окна и парой стульев. У стены — плита, у другой стены — шкаф с книгами и еще один, закрытый. У кровати — ширма. Из-за стола навстречу нам поднялся темноволосый небритый мужчина, и, к счастью, в его глазах не плясала луна.

— Эрдан? Что-то случилось?

Он увидел меня и замолчал. Темные глаза обежали мой силуэт сверху донизу, но это был не взгляд мужчины на женщину, скорее, он оценивал меня, как… профессионал?

— Эрдан нашел меня в лесу, — заговорила я, памятуя о том, что оборотню тяжело подбирать слова. — Он спас меня от смерти. Я не знаю, почему он привел меня именно сюда, но…

— О, так он вас правильно привел, сударыня, я — доктор, а вот — мой дом! — мужчина приветливо улыбнулся и широким жестом обвел помещение. — Проходите.

Я сделала шаг вперед, одновременно отметив, что мой спаситель, пряча глаза от яркого света, пятится к двери. Обернувшись, я только и успела увидеть, как она захлопнулась.

— Эрдану тяжело находиться в помещениях во время охоты. А меня он вообще не любит — я пахну лекарствами, сами понимаете, — пожал мужчина плечами. — Ну, проходите. Я поставлю чайник.

Он вдруг спохватился, и, прыжком преодолев разделяющее нас пространство, схватил и затряс мою руку в рукопожатии.

— Трайн. Рад знакомству. Инфи великий, так вы совсем холодная. Ну-ка, идемте.

Он почти вытряхнул меня из куртки, и, не обращая внимания на протесты, стянул с ног ботинки и носки. Пальцы ног были совсем белыми, и, осмотрев их, Трайн зацокал языком.

— Глубокое обморожение. Сколько вы провели в лесу?

— Почти целый день, — сказала я, щелкая зубами.

— Хорошо, что волки вас нашли… это ведь они? Иногда эти ребята показывают себя настоящими молодцами.

Он нагрел воду на плите, налил ее в деревянный тазик и заставил меня опустить туда ноги. К одной из кроватей была приделана стойка для капельниц. Доктор усадил меня и воткнул в вену иглу, одновременно осмотрев мои руки и лицо на предмет обморожений.

— Я буду вливать в сосуды теплую жидкость. Она согреет тело изнутри, а я пока погрею его снаружи. Вы хотите есть?

Я хотела.

Вскоре меня накормили бульоном с травами, овощным рагу и киселем. Трайн не задавал вопросов, он даже не переспросил, как меня зовут, когда я не назвала ему имени. А я не знала, как назваться в этом мире, чтобы не выдать себя. От тепла клонило в сон, но я боялась спросить, можно ли мне здесь остаться: все-таки мужчина, все-таки, живущий один, все-таки, деревня. Так и сидела, клюя носом в ожидании и неизвестности. Отгородив меня ширмой, Трайн зашел еще только дважды — убрать тазик, когда убедился, что ноги вернулись к жизни, и снять капельницу.

— Я советую вам раздеться и лечь спать, — сказал он уже из-за ширмы, когда я все-таки робко поинтересовалась, как долго смогу остаться здесь. — Завтра я дам весть о вас в город. Не сомневаюсь, за вами придут. У нас, к сожалению, телеграфа нет, и потому приходится каждый раз бежать туда. Но мои сыновья хорошо ходят на лыжах. Быстро дойдут.

Уверенности в себе мне его слова не добавили. Я вообще не представляла себе, чем займусь завтра и куда мне теперь идти. Я даже не знала, как называется этот мир, и какое место он занимает в классификации миров. Я вообще ничего о своем местонахождении не знала.

— Вряд ли меня кто-то ищет, — сказала я, с удовольствием снимая джинсы и забираясь под теплое одеяло. Господи, как же это было хорошо! — Я не отсюда. Не из этих мест…

— И не из этого мира? — Он вслушался в мое молчание, потом засмеялся. — Я сразу же разгадал, вот видите. Вы не первая, кто приходит к нам оттуда. Да и волки наши иногда ходят в запретные земли. Говорят, там есть места, в которых нет снега, это правда?

— Правда, — сказала я, закрывая глаза. — Только я там очень давно не была.

— Путешествие?

Я поколебалась.

— Наверное, да. Да, можно и так сказать.

— Вы лучше отдыхайте, путешественница. Завтра поговорим. Вам надо прийти в себя после встряски…

Дальше я не слышала. Закрыв глаза, я почти упала в пропасть сна, и на этот раз кошмары меня настигли.

Я видела площадь, залитую солнечным светом. Стоял теплый летний день, и вокруг пахло цветами и только что прошедшим дождем. Я видела идущий четким шагом по площади строй солдат, каждый из которых был точной копией своего соседа. Красный верх, белый низ. Ружье наперевес и серьезный взгляд прямо перед собой. Солдаты печатали шаги, и они звонкой дробью отдавались в окружающем нас пространстве.

Я стояла на балконе своего дома и смотрела, как колонна за колонной марширует по площади, и мое сердце наполнялось ощущением реальности происходящего. Я чувствовала теплый металл перил под руками, ощущала, как ветерок колышет мои волосы, вдыхала запах сирени.

— Ты рада тому, что вернулась, дочка?

Повернув голову, я увидела своего отца. Я знала, что это — мой отец, но в моем сне он был еще одной точной копией марширующих по площади солдат, и это меня испугало. Я смотрела на него и видела все тот же серьезный взгляд, все тот же красный верх, все тот же белый низ.

— Я долго тебя ждал, — сказал солдат, и, подняв руку, попытался коснуться меня.

Я отшатнулась.

— Не веришь? Посмотри же, мы все тебя ждали.

Я опустила взгляд ниже, и увидела у себя под ногами кучу игрушечных солдатиков. Все они были на одно лицо, и все они были копиями моего отца и тех солдат, что сейчас замерли, развернувшись к нашему дому лицом. Солдатики были живые, они бегали вокруг меня и что-то выкрикивали писклявыми голосами.