— Ну, тогда закончим с этим. Убейте их обоих.

Убить? Убить?! Мои мысли разом оборвались.

Меня и Лакса скрутили в два счета. Холодное лезвие ножа уперлось мне в горло так быстро, что я не успела даже вздохнуть. Руки оказались за спиной, ударом под колени меня заставили опуститься на пол. Я попыталась вырваться, но не смогла, я попыталась закричать — и испустила только испуганный полузадушенный стон.

— Пожалуйста, нет!

Закрыв глаза, я ждала удара. Его не было, и я позволила себе разжать веки и посмотреть на стоящую перед нами Мерру. Она в свою очередь смотрела на меня и улыбалась. Я почувствовала, как по лицу текут слезы ненависти и унижения, но ничего не смогла с собой поделать. Она не собиралась нас убивать. Она ждала, что кто-то из нас сдастся, решит умолять, просить, выпрашивать для себя милостыню. Сдалась я.

Лакс так и стоял на коленях прижатым к горлу ножом. Почему он молчит? Почему он был готов позволить этим иномиркам так просто оборвать наши жизни? Он не боится смерти? Он знал, что так и будет?

Мерра дождалась, пока я сморгну с глаз слезы и смогу воспринимать сказанное. Наклонившись ко мне, она буквально вонзила в меня свой взгляд.

— Кажется, тебе хочется о чем-то попросить, Донна?

Взгляд Лакса кричал «молчи!», но я уже кивала и поднималась на ноги, беспрестанно повторяя: «Да, да, я хочу сказать. Пожалуйста. Я… Хочу сказать».

— Ну, я слушаю тебя. Говори же.

Я споткнулась на первом же слове. Набралась смелости, набрала воздуха в грудь и заговорила:

— Вы не должны нас убивать. Мы не беглецы. Мы — посланцы из другого мира.

Если она чего-то ожидала, то не этого. Несколько мгновений Главная смотрела на меня, словно не до конца понимая услышанное, потом развернулась и отошла прочь. Я заметила, что плечи ее трясутся, и поняла, что это — от смеха.

— Зачем ты это сделала? — еле слышно спросил Лакс, и на этот раз ему никто не запретил говорить. — Ведь я же тебя просил.

— Я хотела нас спасти, — сказала я.

— Ты сделала только хуже, — сказал он, отворачиваясь от меня. — Теперь нам не удастся спастись.

Мерра развернулась, на ее лице играла улыбка. Казалось, она несказанно рада такому повороту событий, но видела по ее глазам, что радость эта напускная, и она почти не скрывает раздражения.

— Так ты поддерживаешь позицию своей подруги, Арксель Перунка? Из другого мира, говорите? А выглядите прямо как мы.

Она подала знак женщинам, и нас снова схватили. Улыбка пропала с лица Мерры так быстро, будто ее выключили.

— Доказательства. Мне нужны доказательства, или сейчас вы точно умрете.

Лакс упрямо сжал губы. Слова сорвались с моих губ как по волшебству.

— Я знаю все языки вашего мира.

Она широко ухмыльнулась и приподняла брови почти земным жестом.

— Прямо-таки все? Ты уверена?

— Да, я уверена.

— И когда же ты успела их выучить?

— Я не учила их. В моем теле есть приспособление, которое позволяет понимать любой язык. Я сейчас разговариваю с тобой на моем родном языке, Мерра. Только это приспособление помогает нам с тобой понимать друг друга.

Взгляд ее стал изучающим.

— И где же это приспособление?

— Ну, конечно, ха-ха-ха, — Я ухитрилась выдавить из себя смех. — Я покажу и расскажу все только после того, как у меня будут гарантии.

Главная повернулась к Лаксу.

— Она говорит правду? У нее и правда есть такой прибор?

Он нехотя подтвердил. Мерра вернулась за трибуну и что-то долго писала в своей книге записей. Мы стояли, переминаясь с ноги на ногу, и ждали. Женщины отпустили нас по знаку, и отошли прочь, не спуская с нас глаз.

— Ты сделала глупость, — сказал мне Лакс. — Ты нарушила правила.

— Они бы убили нас.

— Нет. Они бы нас не убили, поверь мне. Мерра слишком умна…

Я бросила на нее взгляд, и увидела, что она внимательно прислушивается к разговору, который мы ведем.

— Мерра слишком умна, чтобы убить мужчину и женщину, не разобравшись в причинах. Да и ты сама только что процитировала ей учебник. А теперь я не знаю, что будет.

— В ваших интересах доказать мне, что вы говорите правду, — громко сказала Главная, откладывая стило. — И тогда будет то, что должно быть.

Она знаком подозвала одну из женщин. После короткого тихого разговора та вышла за дверь и почти сразу вернулась с парой стражей.

— Одна из них прибыла с южного побережья океана, вторая — родилась в глухой деревушке на востоке, в горах. Заговори с каждой на их родном языке, и я поверю в твои слова, — сказала Мерра.

Я покачала головой. Спохватилась.

— Это невозможно.

— Хорошо, — сказала Главная спокойно, — убейте их.

— Погодите! — вскричала я, когда стражи метнулись ко мне. — Я не могу заговорить с ними на их родном языке, потому что его не знаю. Но если они заговорят со мной, я смогу им ответить.

Стражи остановились рядом, не спуская с меня глаз. Мерра томительно долго раздумывала, потом царственно махнула рукой.

— Хорошо. Давай. Ленна. Скажи ей что-нибудь.

— Ты умрешь завтра, — заговорила одна из женщин по знаку. — Мне тебя жаль, но завтра ты умрешь.

— Я так не думаю, — сказала я, и в глазах ее полыхнуло удивление. — Но за жалость спасибо.

Мерра повернулась к говорившей, ожидая реакции.

— Она поняла тебя? Она говорила на твоем языке? Отвечай!

— На моем, — сказала женщина. Выглядела она немного напуганной. — Похоже, эта девушка тоже из горной деревни. Она говорит со мной на языке моего народа так, как будто родилась там.

Мерра посмотрела на меня и ухмыльнулась. Кажется, она не была впечатлена моими знаниями.

— Вполне возможно, что это так и есть. Теперь второй опыт. Алли.

— Ты вызываешь во мне отвращение, — сказала та из женщин, что родилась на юге океана. Уж она-то была уверена, что я ее не пойму, это точно. — Ненавижу горцев. Грязные, пыльные, вы только и умеете, что воровать наших мужчин.

— А почему ты уверена, что я родилась в горах? — ответила я на ее же языке. — Я же сказала: я из другого мира.

Теперь Мерра, похоже, начала верить. Женщины начали негромко переговариваться, обсуждая происшедшее, но Главная вдруг рубанула рукой воздух и загремела:

— Тихо!

Воцарилась тишина.

— Скажи мне, Донна, мужчина тоже умеет переводить?

Меня охватило недоброе предчувствие от интонации ее голоса. Я заколебалась.

— Ну, так что? Он умеет?

— Умеет, — сказала я.

Мерра засмеялась и хлопнула себя по лицу раскрытыми ладонями, выражая искреннюю радость. Она отошла к трибуне и снова записала что-то в свою книгу. Потом посмотрела на меня, на Лакса, на женщин.

— Я вынуждена тебя наказать, хоть ты и из другого мира, — сказала она. — Закон есть закон, и ты это должна понимать. Заберите ее.

Глаза Лакса вспыхнули, но женщины предусмотрительно схватили его, когда он попытался двинуться с места.

Мерра продолжала:

— Завтра девушка выйдет на показательное метание копья. Когда ее убьют, тело принесете мне. Мне нужен этот прибор, и я собираюсь его оставить себе. Парня — в мои покои. Красивый мужчина — услада глаз, красивый мужчина-толмач — бесценная находка.

— Я сделаю что-нибудь, — сказал Лакс, когда меня потащили прочь. — Стил, не отчаивайся, я что-нибудь сделаю, я обещаю!

Но мне было не до его обещаний.

Меня швырнули в темную камеру где-то под зданием. Решетка, каменные стены, покрытые какой-то склизкой гадостью, соломенная подстилка под ногами. Женщины особо не церемонились со мной, но и не толкали без нужды — завтра я умру, к чему лишние издевательства? Я же словно окаменела. Не сопротивлялась, не кричала, не плакала. Упав на соломенную подстилку, я услышала за собой скрип задвигаемой двери и, обернувшись, увидела, как уходит прочь источник света — факел, который одна из встретивших нас здесь женщин держала в руках.

— Чуть позже я выведу тебя на прогулку. Ты ела сегодня? — сказала та, что осталась со мной рядом в темноте.