— А вы разве не заметили? Дверца шатается.

Естественно, я не заметила. Для меня гораздо важнее было видеть, что мой сын здоровый, чистый, не голодный и счастливый, поэтому объяснила свою позицию. Кто-то из мамочек со мной даже согласился.

— Разве в садике нету столяра или плотника?

— Есть, но он в отпуске.

— И что? — мое терпение начало подходить к финалу. — Я сама должна с гвоздями и молотком делать эту дверь?

От дверцы плавно перешли к опозданиям. Мы с Костиком приходим в садик позже всех, когда познавательная часть занятий уже закончилась.

— Вы знаете, что такое окружающий мир, математика, английский? Ни одно из этих занятий Костик не посещает, потому что вы его всегда приводите слишком поздно.

Есть грешок — не спорю. Подстраиваясь под свое рабочее расписание, сына я завожу по дороге. И до этого момента воспитатели никогда не возмущались. Ну, или я этого не замечала… Однако же глупым своего ребенка я назвать не могу, потому что сама с ним постоянно занимаюсь. Далеко копать не буду — вчера за ужином Костик повторял за мной некоторые предложения на английском — все-таки я владею этим языком в совершенстве и могу обучить своего сына. Да и звук «р» я ему сама поставила. Нашла в интернете практическое пособие логопеда. Об этом я и сказала на собрании.

— Тогда, может, вы его на домашнее воспитание переведете? И нам легче станет. Мало того, что он днем не спит, так еще и песни детям поет!

Я уже хотела сквозь землю провалиться. Так меня не песочил даже Воробьев. А экзекуция тем временем продолжилась:

— Юлия Сергеевна, вы знаете, какой любимый мультик у вашего Костика?

— Конечно, «Чип и Дэйл».

— Попросите его не петь песню из этого мультика во время сна. Он никого не слушает. И дверцу в шкафу сделайте.

В игровую комнату за сыном я шла словно в коматозе. Не детский сад, а какой-то дурдом. Может, правда няню нанять? Вон, с Ванькиными детьми гувернантка на дому занимается чуть ли не круглосуточно… Да ну, не примет Костик чужого человека. Он и к садику-то очень долго привыкал, а няня — новый, посторонний человек, и не факт, что порядочная попадется. Я уже думала раньше об этом и очень быстро отмела от себя эту мысль.

Заметив меня в дверях, воспитательница выкрикнула через всю комнату:

— Костенька, за тобой пришли!

— Мама! — мой мальчик мигом отвлекся от железной дороги и побежал ко мне.

В раздевалке было столпотворение. Кто-то искал юбку, кто-то поторапливал быстрее надеть штаны. Пока я помогала Костику переодеться, вспомнила одно из сегодняшних замечаний:

— Сынок, а почему ты днем не спишь?

— Не хочу.

— А другим детям почему спать не даешь? Песни поешь…

— Это колыбельная, чтобы они быстрей уснули.

Железный аргумент, не поспоришь.

За воротами садика сын неожиданно предложил:

— Мам, а пойдем в парк?

Я даже немного удивилась. Мы с Костиком — ужасные домоседы, на самом-то деле. Чтобы мы вышли в свет, должно произойти что-то поистине масштабное. Но в этот раз мы с сыном были на одной волне. Домой идти не хотелось. Во-первых, надо было отойти немного от собрания, а во-вторых, сама погода зовет гулять. Наверное, это последние летние денечки, после которых начнутся дожди, туманы и прочая атрибутика всем известной питерской погоды.

Сын увлеченно рассказывал, что нового и интересного сегодня произошло в детском саду, как обычно все преувеличивая, попутно собирая симпатичный букет из цветных листьев.

— Мам, а купишь мне перчатку Халка?

— Чего?

— Ну, перчатку как у Халка.

У нас дома полно подобных игрушек. Сейчас какой-то повальный бум супергероев среди детей. А ведь Костику, на секундочку, только четыре с половиной года. Перчатка Халка, маска черепашки-ниндзя, футболка с Бэтменом и прочее. Иногда среди этого теряются и забываются кубики, счетные палочки и трафареты.

— Надо сначала зонт купить для поделки.

Перчатку перенесли на потом, а однотонный желтый зонтик купили в каком-то магазине по пути и сложили в сумку. Придя домой, естественно, о нем забыли. Вспомнили только перед сном.

Я едва не рыдала. Десять вечера, а мы с Костиком приклеивали к зонту на клей-момент те самые листья, что собрали в парке, и распечатанные на цветном принтере и криво вырезанные картинки осенних ягод. Поделка разваливалась, сама вся в клею — мастерица, блин… Когда закончила, была почти полночь. Костик уснул у меня на кровати. Я разглядела получившуюся в итоге поделку и в который раз убедилась, что с креативом у меня большие проблемы. На зонт без слез не глянешь, украшения самые примитивные. Надо было хоть в интернете загуглить подобное. А еще лучше — Настю попросить. Все-таки она дизайнер, и наверняка сможет придумать что-нибудь стоящее. Костюм новогодний к утреннику у нее получился на «ура», хоть мы этот костюм в итоге не надели — как-то сомнительно было наряжать сына оборотнем. А так Настя вполне даже не обделена фантазией. Точно, завтра же ее напрягу.

В сознании вдруг нарисовалось выражение лица недовольной воспитательницы. Лично я проблемы ни в чем не увидела, кроме, правда, своей катастрофической невнимательности и Костиной детской непосредственности, за которые точно не стоит наказывать. По сути, у нас нормальная, здоровая семья…

И в опровержение этой мысли, как назло, вспомнилось, как мы с сыном недавно были у детского невролога, которая и во взрослой невралгии тоже разбирается. Она сказала, что если мой сын без конца грызет карандаш — то это невроз, а если я забираю у него этот карандаш и прошу так не делать — то это психоз. Невроз можно вылечить, психоз — тоже можно, но уже сложнее. И как это понимать? Спокойно смотреть на то, как Костик сначала рисует, потом, копируя мою привычку, вставляет карандаш себе за ухо, а потом тянет его в рот? Я должна мирно улыбаться и не реагировать на все это? А еще мой сын играет дома на огромном синтезаторе — он вроде бы как игрушечный, но звук в квартире такой громкой, будто это концертная площадка с мощной аппаратурой. И меня это дико раздражает. Просто до истерики. Может, и права была Ольга Владимировна, называя меня шизофреничкой? Но тогда вообще нет абсолютно здоровых детей, а родителей надо до конца жизни держать в смирительных рубашках. А вы видели детские любимые игрушки? Самые-самые любимые? Это же не игрушки, а их жалкое подобие! Женькина мать наверняка бы на это сказала, что родители не занимаются своими детьми, если позволяют играть в такие игрушки. У Костика, например, это Микки — тот самый Микеланджело из «Черепашек-ниндзя», которого я ему привезла из своей первой командировки. Я тысячу раз его стирала, и в результате ярко-зеленая плюшевая черепашка стала буро-коричневой. Панцирь сотни раз был зашит, причем в одном и том же месте. И Костик лишь недавно перестал таскать везде эту игрушку с собой. У нас половина квартиры забита зайчиками, белочками, слониками, и глядя на них, я вижу и зайчиков, и белочек. Микки же уже не похож на черепаху, он вообще перестал быть на кого-то похожим, но он стал полноправным членом нашей семьи. И, выходя из дома, Костик раньше выбирал именно эту игрушку — самую стрёмную, с которой на улицу было стыдно выйти. Он с ней спал, ел, играл… И разве в моей семье нездоровый климат? Я плюну в глаз любому, кто скажет об этом.

А недавно заметила, что мимика Костика очень напоминает Женькину. Особенно улыбка. Мимолетная, мгновенная, одним уголком губ, как у его отца. Когда я впервые обратила на это внимание — даже руки затряслись. Нет, я могу объяснить внешность — на родного отца сам Бог велел быть похожим, а Костик очень похож на него. Вот взгляд точно один-в-один. И волосы светло-русые. Но привычки-то такие откуда…? Стала по обыкновению копаться в этом — да здравствуют уроки психологии! И поняла, что это не Женькина улыбка, а моя. Точнее, Женькина, да, но, наверное, за те годы, что мы были вместе, я переняла некоторые его привычки. Неосознанный действия, как дышать или держать ложку. Да, это я так улыбаюсь. А еще я на секунду прикрываю лицо ладонями, когда отвлекаюсь от монитора, несмотря на макияж. Дергаю резко головой, когда чего-то не понимаю. Произношу имя собеседника по слогам, когда чем-то недовольна. Расправляю плечи, имитируя синдром широкой спины, когда сознательно вывожу кого-нибудь из себя.