Мальчик говорил так жалобно, что медсестра даже слегка улыбнулась и удовлетворенно кивнув вышла из кабинки, оставив Диму одного.

Будучи послушным и честным мальчиком, Дима, как и обещал медсестре попытался расслабиться. Закрыв глаза, он стал прислушиваться к своему дыханию, что всегда помогало ему уснуть. Дыхание стало глубоким, медленным, он почти засыпал, как свозь сон он услышал дыхание соседа за тонкой стеной. Он, то с хрипом выдувал из себя воздух, то с бульканьем его в себя всасывал. «Как странно он дышит, как будто в акваланге под водой», – подумалось Диме.

Покрывало на нем стало тяжелеть и давить, вдавливая его в кушетку. Казавшаяся жесткой до этого, поверхность стала вдруг мягкой и податливой, и Дима начал проваливаться в нее. Все глубже и глубже погружаясь в сон.

Открыв глаза, он увидел вокруг себя голубоватую воду, посмотрев на верх и увидел солнце, сквозь толщу воды. Рыбки плавали возле него, отблескивая в лучах солнца серебристыми боками. Мальчик нисколько не испугался, а лишь подумал: «Какой чудной сон!». Во сне ему тоже хотелось спать. Тело было расслабленным и покачивалось на легких волнах все глубже и глубже погружалось. Он не заметил, когда вокруг него сгустился мрак и солнце стало почти не видно. Тело его полностью опустилось на дно, как на самую мягкую кровать.

Ощущая покой и безмятежность, Дима, не замечал, что дно, податливое как грязь, стало продавливаться под ним, постепенно поглощая и утаскивая его вниз. Вот руки уже скрылись под слоем коричневой жижи, вот и ноги исчезли под слоем грязи. Грязь ползла по телу мальчика и вдавливала его, все глубже и глубже в себя.

Дима почувствовал, как грязевые потоки, как черви поползли по лицу, он задергался и попытался смахнуть их с себя, но руки не двинулись с места. Он попробовал пошевелить телом, но его уже полностью поглотила грязь. Мальчик испугался, сердце застучало в ушах. Он не мог понять спит он или нет. Ощущения стали такими реальными, что с каждым своим рывком он чувствовал, как грязь все плотнее прилегает к нему, как опутывает его со всех сторон, проникая под одежду, пропитывая ее, не оставляя никакого шанса выбраться. «Это сон! Надо просто проснуться! Надо себя ущипнуть и тогда, я точно проснусь от боли»! Но руки не могли побороть плотную грязь, тогда Димка больно прикусил губу, но ничего не произошло. Сердце уже колотилось, как бешеное, ему не хватало воздуха. Мальчик громко дышал, в панике извиваясь всем телом, он настолько глубокого погрузился в грязь, что на поверхности оставалось только его лицо. Вот пара последних движений и коричневая жижа начала затапливать и нос, и рот. Дима больше не мог дышать. Он захрипел, закричал, что-то внутри него забулькало, и он проснулся на кушетке в санатории.

Весь мокрый, в холодном поту, содрогаясь от дрожи, пробивавшей его всего, Дима, пытался успокоится и не разрыдаться. Хотелось встать и тут же бежать подальше, хоть к бабушке, хоть куда, только не оставаться в этом кабинете. Но нечеловеческим усилием воли он остановил себя. «Если я не буду лежать смирно, то медсестра все расскажет бабушке. Надо лежать до конца.», – решил храбрый мальчик, и не смотря на испуг и громко стучавшее сердце, глаза его стали опять закрываться.

За тонкой перегородкой из шестой кабинки снова послышалось дыхание соседа, он надрывно захрипел, забулькал, а потом и вовсе заскулил. Тонко, тихо, натужно.

«Может ему плохо? Может позвать на помощь?», – страх накрыл Димку волной паники. Мальчик попытался встать и позвать медсестру, но тело не подчинилось. Ему казалось, что он до сих пор находился под слоем грязи и не мог шевельнуться, как бы не старался. «Надо закричать, пусть придет медсестра, пусть я не смогу ходить на море, пусть не поем мороженного, пусть не пойду на аттракционы, только пусть все это закончиться, пусть!». Не на шутку испуганный, Димка лишь тихо замычал, крик застряв в пересохшем горле, так и не вырвался из него.

«Это всего лишь сон! И ничего больше! Нечего бояться! Я слышал о таком, слышал, что люди просыпаются, но тело их до сих пор думает, что спит. Вот и я тоже пока что сплю. Сейчас все закончится и придет медсестра. Совсем скоро придет медсестра!».

Слева, с шестой кабинки, со стороны соседа сменился звук. Шаркающий, скрипящий, приближающийся. От страха мальчик распахнул глаза. Взгляд его уперся в глянцевый белый потолок, мутно отражающий весь кабинет со всеми кабинками. И тут, Дима, увидел своего соседа. Толстое, бледное тело все в каких-то струпьях, раскинулось по кушетке, как большая, белая жаба. Ближняя рука выводила, то ли знаки, то ли просто скреблась и мокро шлепала по стене ладонью. Нечто за стеной заворочалось, оно, показалось Диме, знало, что мальчик смотрит на него. И медленно с мокрым хлюпаньем открыло огромный рот – черную дыру и громко завопило, и заелозило руками по стене с удвоенной силой.

Теперь уже две руки ползали по тонкой стене, ограждающей Диму от этого существа. Чавкающие звуки резали слух. Чудовище за стенкой облизывало ее и причмокивало, руки не переставая шарили по все стене, поднимаясь постепенно наверх.

«Это не человек! Это самое настоящее чудовище! Надо бежать, быстрее бежать!».

Но Дима не мог двинуться. Тело до сих пор находилось, там на дне, под слоем грязи, под слоем ила. Мальчику не оставалось ничего другого, кроме как наблюдать, как бледное нечто, исследуя руками стену ползет на верх.

«Он знает, что я тут! Он ищет проход ко мне!», – понял мальчик и судорожно дергаясь попытался сдвинуться хоть на миллиметр.

Сверху зашуршало, на Димино лицо упало несколько тягучих капель. Он перевел глаза на стену. Бледные, толстые червяки-пальцы с синими головами-ногтями, появились с краю стены, заскребли, стараясь уцепится. Они в судороге извивались и были покрыты язвами, из которых сочились и скатывались желтовато-белые капли, падая Диме на лицо. Ногти были толстые, кривые, острые, под ними застыл слой грязи. Пальцы стремились все ближе и ближе к нему.

Нечто за стеной засипело с новой силой, словно почуяв его! Не имя возможности что-либо сделать, мальчик только и мог что наблюдать, в мутном отражении потолка, как оно, сотрясая огромным, колыхающимся, как желе, телом, пытается подняться на руках и подтянуть свою тушу к краю стены чтобы…Чтобы что?

«Чтобы перебраться ко мне, конечно же! Но ведь это просто сон! Плохой, дурной, вонючий сон! Сейчас придет медсестра и все закончится, она меня разбудит, и я пойду на завтрак, а потом пойду к тёплому морю и смою с себя всю вонючую грязь, а сюда больше не пойду!».

Пальцы ухватились за край стены и напряглись. Дима услышал звук, как будто, в кисель кинули влажную тряпку и теперь полоскали ее там. Нечто за стеной поднялось с кровати и стало подтаскивать свое тело вслед за руками. Вот огромная непропорциональная голова восстает из складок туши и старается заглянуть за стену, вот уже видна бледная макушка в разодранных алых струпьях, редкие черные волосы, змеями размазались по лысеющей голове. Мальчик не в силах это выдержать крепко зажмурился.

«Это сон, сон, сон! Сейчас я проснусь, проснусь, проснусь!», – как мантру повторяя про себя твердил мальчик.

Но Дима не просыпался, медсестра не шла, а чудовище приближалось все ближе и ближе.

– Вку-у-усный ма-а-альчик! Хо-о-ороший ма-a-aльчик!

Голос походил на забившийся, булькающий слив, на кваканье лягушки, но уж точно не на человеческий голос.

Что-то мокрое, склизкое, горячее дотронулось до лба мальчика. Оставив на нем влажную полоску. В нос ударила вонь тухлого мяса и гниющей травы. Он скривился, зажмурился еще крепче и бессильно задергался.

«Это его язык! Он лижет меня», – с ужасом понял Дима.

– Ма-а-альчик, то что на-а-адо! Вку-у-усно!

Теплый язык на этот раз лизнул веки мальчика, прошелся по щеке. Вонь усилилась. Чмоканье беззубого рта раздалось над ухом.

– Откро-о-ой гла-а-азки! Будет ве-е-есело!

Дима зажмурился еще сильнее и пронзительный крик наконец вырвался из его рта. Чудовище схватило мальчика за плечо и принялось трясти.