Июнь. Не могу вспомнить, какое число сегодня, помню, что вроде бы июнь наступил. Кислорода не хватает, вот и мозги не работают, как у старого маразматика. Раньше хоть осенью с дождями и холодами переставало гореть, а теперь уж никакого спасения… Температура ни осенью, ни зимой теперь не опускается ниже 25 градусов и дождей почти не бывает. А те, которые все-таки проливаются, не сильно меняют дело. Реки пересохли даже в Сибири, а Африка, судя по сводкам, вся сгорела. Там теперь практически одна Сахара. И вообще, все регионы с жарким климатом теперь выгорели и иссушились. Пустыни наступают. А что не засохло, то утонуло: море продолжает поглощать прибрежные регионы и страны. Погибших уже никто и не считает. Некому считать, да и незачем… Планета, видать, решила избавиться от двуногих… Может, туда нам и дорога!
Август (или сентябрь, не могу сообразить!). Все время думаю о воде. Пить… Только одна мысль – пить… Мать вчера где-то ухитрилась раздобыть целую 3-хлитровую бутыль воды. И я пил, пил, пил… Ей тоже оставил – жалко ее все же. Стала совсем старуха – сморщенная, сутулая, с выцветшими глазами… Надо было бы немного потерпеть, сэкономить – но не смогли. В общем, выпили всю бутыль. Сегодня придется уже мне идти за добычей.
Это пишу через день… Не знаю, какое число, думать про это неохота, похоже, что мозги высохли… Позавчера охотился за водой, вчера весь день пролежал с закрытыми глазами. Сил не было. Мы медленно задыхаемся. Сегодня чуть лучше. А может, я уже привык и научился дышать гарью и смогом? Может, мы постепенно станем мутантами, которым не нужен кислород?..
Я обхватил голову руками, оперся на локти и сосредоточился взглядом на этой записи. Какое тогда было число, я так и не вспомнил, но зато события того страшного дня вспыхнули в голове яркой картинкой. Она так и осталась сидеть занозой в моем мозгу.
Помню, я тогда вышел за добычей совсем рано – еще не рассвело. Мама уже в те дни все время лежала ничком, и мне иногда казалось, что она померла. Но я равнодушно думал об этом. Вокруг столько гибло и людей, и животных, что было, честно говоря, уже как-то все равно… Мне ведь тоже недолго оставалось… я это спокойно осознавал…
Со своей драгоценной пластиковой баклажкой я пришел на площадь, где раздавали – строго по талонам – воду и какие-то продукты. Площадь окружали полусгоревшие, разрушенные дома с обугленными стенами. Время было такое – чуть малейшая неосторожность – тут же вспыхивал пожар, который тушить не было никакой возможности – некому и нечем. Кто-то успевал выскочить из горящей квартиры или дома, кто-то – нет… Большинство – нет!..
На площади уже выстроилась страшенная очередь за водой и питанием. Лица у всех серо-зеленоватые, губы потрескавшиеся. Я выстоял пару часов, едва не упал. Кто в очереди падает – тому – кранты. Никто и руку не протянет, чтобы помочь. Тогда я считал, что это – правильно. Впрочем, я и сейчас так считаю. Падают слабаки, а тем, кто посильнее и кто может стоять, больше достанется. И глядишь, у них прибавится сил жить и ждать, когда, наконец, этот кошмар закончится. Естественный отбор никто не отменял.
Помню, получил я тогда воду и немного сухарей (все по талонам). Не удержался, открыл баклажку, сделал несколько глотков. Стало чуть легче. Шел домой по Ленинскому проспекту (вокруг тихо, ни машин, ни людей), нес, как драгоценность, воду и сухари, как вдруг на меня наскочил мужик. Ну, не мужик, а то, что им когда-то было. Живой труп, правильнее сказать. Чуть не вырвал добычу из моих рук. Как я от него отбился, как баклажку не выронил – не знаю. Кажется, удалось ловко ему врезать ногой – он вскрикнул, упал. Много ли нужно обезвоженному доходяге?!.. Я пошел дальше так быстро, как только позволяли мои слабые ноги, и все думал, сколько времени мне самому осталось для того, чтобы дойти до такого вот состояния? Мать тогда уже была фактически почти такая же, как этот… Нельзя ее больше было отпускать за водой – отнимут враз!
2040 год
Февраль (кажется). Давно не брался за дневник. Сил не было, желания еще меньше. Зима никакого облегчения не приносит – дышать по-прежнему нечем, вода – по талонам, еда совсем паршивая – сухари, лежалые овощи, какое-то мясо перемороженное, из стратегических запасов, что ли? Но и очереди становятся короче – некому в них стоять. Мать умерла еще летом, сентябрь был, или, может, октябрь – теперь все месяцы одинаковые, всегда – жаркое лето, трава и листья на редких уцелевших деревьях всегда – коричнево-черные, сгоревшие. Только дни укорачиваются или удлиняются, поэтому можно понять, что старушка наша погорелая все еще крутится… А еще понятнее, что нам, да и всякой живности, недолго вместе с ней крутиться…
Март. Сегодня, наверное, 5 или 6 число. Может быть, 10-е. Или 15-е. Давно сбился со счета. Все теперь стали такие равнодушные ко всему вокруг – наверное, СО и СО2 нам окончательно выели мозги и эмоции. По-моему, мы, те, которые еще живут в этом городе, уже превратились в каких-то мутантов, которые обходятся минимальными количествами еды, воды, а главное – кислорода. Хотя какая это жизнь? Червяки в земле и те, наверное, живут лучше.
О матери почти никогда не вспоминаю – главное, что ее талоны на воду и продукты мне удалось оставить себе. Теперь получаю в двойном размере, так что удается кое-как прожить. Только вот зачем жить, никак не пойму. Мне совершенно все равно, сколько я еще протяну.
Большинство из тех, кто еще в нашем городе жив, сидят в подземельях, в основном – в метро. Туда почти не проникает гарь, и говорят, что какая-то вентиляция работает. Не хочется туда идти, сидеть в переполненных тоннелях в подземелье среди людской вони и скученности. Или попробовать?..
10 марта. Спустился в метро – все-таки живьем задыхаться в нашем смоге совсем страшно. Взял из дома одеяло, пару лишних трусов и носков, и спустился. Тьма народу, дети ноют, воняет немытыми телами. Но дышать и вправду полегче. В тоннеле кое-где по стенам сочится ВОДА!!! ВОДА!!! Подставил пригоршни, попил. Потом еще и еще. Ничего, что вместе с грязью. Пить – вот это счастье!!!
Немного пришел в себя, увидел какого-то парня рядом, спросил, какое сегодня число. В темноте блеснули его глаза, он внимательно взглянул на меня и сказал, что сегодня – 10 марта. Во как! Мне, оказывается, уже стукнуло 30 лет. Я совсем со счета сбился в нашем аду. Тридцатник, стало быть! Смешно вспомнить, как 10 лет назад мечтал о научной карьере, диссертации и всякой такой ерунде. Разве я думал тогда, что на самом деле мечтать придется о глотке воды и чистого воздуха?
Я вновь улыбнулся своим воспоминаниям. Тогда, в удушливом подземном тоннеле, я и ведать не ведал, кто такой этот парень и какую роль он сыграет в моей, да нет – в НАШЕЙ – жизни. Меня совершенно ничего не интересовало, кроме воды и еды. Я мечтал только об одном – о кусочке сухарика. Откуда мне было знать, что это на самом деле была судьбоносная встреча? Что этот парень – Артем, наш будущий ДД! Это воспоминание наполнило меня такой радостью, что коммуникатор опять мелодично звякнул и прислал мне румяный смайлик.
15 марта. Сидеть в подземелье невыносимо, выйти из него – верная смерть. Над нами уже не воздух, а смесь ядовитых газов от всевозможных пожаров. Здесь тоже мрут, вчера вон нескольких вынесли. Но хотя бы иногда в тоннеле включают вентиляцию, и чуть-чуть становится легче – на некоторое время. Кроме того, тот парень, который сказал мне про дату, сколотил около себя команду из нескольких человек, они выходят наружу и откуда-то притаскивают кислородные маски, подушки и аппараты для дыхания, бутыли с водой, чего-то пожрать. Откуда берут – не знаю. Наверное, разведали ходы к аптекам, магазинам и складам. К тем, которые сохранились, не выгорели полностью.
