Через два дня она вернулась, перед этим сделав себе укол соответствующим веществом, которое оставила сестра-врач. Произошёл обратный обмен образами. Врач под видом косметолога покинула помещение, а Мария, выждав оговорённое время, вышла из комнаты и упала на руки младшему сотруднику СОС.
Конечно же, она заранее приняла и противоядие, что косвенно подтвердил питерский специалист, заявив, что такого рода природный иммунитет - явление малореальное.
Мария Лаврушина выслушала Николая Петровича и чуть заметно кивнула. Что было зафиксировано видеокамерой и приложено в отчёт о проделанной работе. Хотя общеизвестно, что иногда женщины кивают не из-за того, что соглашаются, а просто показывают, что слушают.
Но это ещё не всё. После того, как запись была остановлена, Мария спросила:
- Допустим, всё это так, и что теперь будет? С моей питерской сестрой, её, кстати, Галина зовут...
Николай Петрович кивнул, но Мария продолжила:
- С Еленой, с Аркадием и с этим, младшеньким?
- Ничего не будет, всё останется, как есть, - улыбнулся в ответ Николай Петрович, хотя нет, показалось, что улыбнулся.
- Вы, москвичи, любите усложнять и потом раскладывать всё по полочкам, но лично вы мне нравитесь, и, чтобы домыть все чашечки над "й"... Вы действительно думаете, что всё было именно так?
Николай Петрович чуть нахмурился. Вправду нахмурился. Он впервые в своей карьере был несколько сбит с толка:
- Что? Вы? Имеете? В виду?
Как-то так он сказал. Потому что, будучи опытным покеристом (да, да), почувствовал, что у оппонента на руках неожиданно хороший расклад.
Мария ещё раз улыбнулась:
- А вы проверяли - действительно ли Галина покидала Петербург? В те дни? И, да, теперь уже можете. Подергать меня за волосы. Это не парик.
И опять обворожительно улыбнулась.
И тут Николай Петрович понял, что допустил оплошность. Что послужило тому виной - то ли жара и общая атмосфера курортного города, то ли Мария - тут можно теряться в догадках сколько угодно... Не проверил он до конца свою гениальную догадку, ой, не проверил...
- Так это был...? Ложный ход?
Мария ещё раз чуть заметно кивнула.
Разумеется, Николай Петрович всё перепроверил. И да, Галина, в девичестве Лаврушина, именно в эти дни, увы, пребывала в родном Питере, более того, именно тогда она лежала в местном роддоме на девятом с копейками месяце беременности... Николай Петрович решил идти до конца, но нет, и отпечатки пальцев Галины не совпали с теми, что были обнаружены в квартире СОС и у Елены Лаврушиной.
Николай Петрович взял паузу. В настоящем водевиле это была бы длинная слезливая ария с заламыванием рук и высокими нотами, но здесь как-то обошлось.
Он просто задумался. Получается, что помимо отсутствия шприца, есть отдельный вопрос - "ничьи" отпечатки пальцев. Но ведь в комнату Лаврушиной заходил еще один человек - её брат, который (надо же, какое совпадение!) оказался врачом Скорой Помощи. Который вполне мог по просьбе Марии и организовать соответствующий укол одновременно с противоядием, и подержаться за ручку в квартире Елены.
К Николаю Петровичу вернулась утраченная было уверенность в себе. Он установил, что отпечатки пальцев брата Лаврушиной совпадают с найденными в её комнате и на дверной ручке у её сестры, и приготовился к очередному дуэту с актрисой, но... решил всё же проверить и эту версию. И оказалось, что ну никак брат Лаврушиной не мог совершить всё это, ибо в "тот" день находился с кратким визитом у своей матери в дальнем кубанском селе. Что и подтвердило практически всё село без исключения.
Разумеется, оставался вариант его сговора с кем-то из бригады Скорой Помощи, но ещё одно дополнительное расследование показало, что угадать, какая именно бригада выедет на соответствующий вызов, практически невозможно.
Конечно, обычный человек опустил бы руки или что там опускается при неудачной работе мозга. Но Николай Петрович был необычным эээ человеком. И он сделал то, что обычно никогда не делал. А именно - встретился с пожилым весёлым дядечкой. Похожим на торговца кукурузой. А именно, старшим следователем краевого Следственного Комитета. Пусть его условно зовут Семёнов - водевиль же.
- А что тут думать-то, Николай Петрович, мы ж все эти дела сколько раз проходили. Народец нынче хитрый пошёл. Сделают что-нибудь попросту, а потом тумана напустят, и, кажется, будто ты дурак-дураком... Кхм ... Это я про себя, Николай Петрович, не подумайте чего. Тоже ж повелся поначалу. А потом подумал, а что, если всё было просто сделано. Совсем просто...
Тут Семенов сделал паузу. Этакую Мхатовскую. Николай Петрович оценил и кивнул. Семёнов продолжил:
- Так ведь это тот, младшенький, который Марию на диванчик укладывал и искусственное дыхание делал. В сговоре они были. За большие пребольшие денежки. Которые ему преступники наши из "Аллилуйи" пообещали после отсидки, разумеется. Они, ж преступники эти, тоже театралы заядлые и поклонники Марии. И по просьбе её весь этот кавардак и устроили. И заранее наши простодушные органы оповестили, и хлопушки использовали, и всё остальное. Поэтому я того младшенького на полную катушку и усадил, чтобы он подольше обещанного подождал. А Аркадия этого свои же и сдали, по совокупности. Что говорится, у них тоже на него что-то было. А тут вроде как последняя капля...
- А...?
- В смысле, доказательства какие? - весьма невежливо перебил Николая Петровича Семенов. - Так денежки же, аванс Иуде, переведен по системе телефонных переводов от Гиви Ашотовича Ш. А Г.А. Шугашвили - как раз тот самый Главный Обвиняемый, который на суде кивал кому-то в зале. Но в материалах этого нет - СОС же - у них свой суд, как у военных.
Надо отдать должное Николаю Петровичу, оценил он работу коллеги, руку пожал даже, что обычно в провинции избегал.
