— Незаконное употребление ягод роа? — заинтересовался Третий. Кажется, он занимался обеспечением довольства Деополиса. — Сколько и каких конкретно? Известна дозировка и соотношение?

— Эти уроды что-то подсыпали мне в коктейль. — Возмутилась я, вклиниваясь в разговор. — Может их спросите, сколько и что? Ой! — вскрикнула от того, что в правый бок ощутимо ткнули палкой. — Что за дела?

— Подсудимая молчит, пока ей не зададут прямого вопроса, — отчеканил конвоир-пристав.

«Отлично. Стой и молчи. Офигенная судебная система.»

— Стандартная доза: половина унции «рыжих», — ответил Сонар.

— Хотите сказать, так выглядит человек через пять часов после употребления роа?

Сонар промолчал. Третий обернулся к одному из советников Первого. Тот пояснил:

— Имеются данные свидетелей, указывающих, что подсудимая исторгла содержимое желудка, а после приняла неизвестное вещество. Документально подтверждено, что среди вещей подсудимой присутствовал абсорбент.

Третий поправил очки с толстыми линзами, вновь сверяясь с документами.

— Подсудимая употребила запрещенное вещество, чтобы после его тут же дезактивировать? Разве это дело об сжарившихся мозгах? — Он завертелся, глядя на своих коллег. — Мне выдали не те отчеты?

Я почти с благодарностью посмотрела на преклонного старичка. Хоть кто-то действительно пытался разобраться в деле.

— Кому какое дело, чем она себя травила? — сварливо перебил Первый момент моего духовного единения с Третьим. — Это приведено для пояснения обстоятельств. Переходим дальше. Какие вопросы по второму пункту?

«Обвинение номер один приведено для понимания обстоятельств преступления номер три?» — с трудом переварила я. Голова отказывалась работать, а ноги едва держали. Чтобы сохранить равновесие, пришлось ухватиться за трибуну.

Второй из Три-прина громогласно прокашлялся, прежде чем заговорить тонким выворачивающим на изнанку голоском.

— Сколько объекту лет? Указано тридцать, но очевидно же, что нет. Какова степень отклонения стандартного цикла ее мира от нашего?

«Если в перерасчет мне окажется сорок лет, я все. Не знаю, что «все», но определенно все», — бескомпромиссно решила я.

— Отклонений нет.

Среди Три-прина возник небольшой спор. Второй наклонился к Первому и принялся оживленно жестикулировать. Третий кивал. Первый же категорически возражал. О чем шла речь, я не улавливала. Слова вроде знакомые, но смысла в них было ноль. Лишь выражение лица Сонара подсказывало, что обсуждают ребята что-то очень интересное.

— Тишина! — наконец не выдержал Первый, отстраняя от себя коллег. — В любом случае, после двадцати пяти женщины теряют возможность породить здоровое потомство!

Тут я вскинулась. Выдать злобную речь мне не позволил пристав с палкой. Его замах синхронизировался с открытием моего рта. Я сжала губы, подальше от греха, и палка вернулась обратно к мужчине за пояс.

— Она из другого мира, — вмешался Второй, но уже с меньшей уверенностью. — Биологические часы их женщин могут отличаться. Когда-то и у нас рожали, говорят даже после сорока.

— Бредни и домыслы, — отозвался Первый. Под пристальным взглядом Второго, он несколько раз постучал ручкой по столу. Вздохнул и открыл папку. — Где данные о фертильности?

Я конечно еще не отошла от ягод, но что, великие единорожки мне в помощь, они тут обсуждают?

— Подсудимая ведьма из варварского мира, — напомнил Сонар. Я же попробовала привалиться к тумбе. Ноги совсем перестали держать. — Комиссия рождаемости постановила ограничить использование иномирного генетического материала, дабы избежать появления непоправимых генетических изменений. Исследований на тему скрещиваний неполные. Недостаточно данных.

— Дикарка. — Обратился ко мне Первый, вперив взгляд маленьких неприятных глазенок. — Подсудимая Анна, вы способны производить потомство?

Первому пришлось повторить вопрос.

Разомкнув стиснутые зубы, я сначала проследила краем глаза за палкой пристава и, не заметив движения, ответила:

— Да.

— Указано, что у вас нет детей, — внезапно вмешался Второй. — Если вы способны к деторождению, то почему бездетны? По-моему, это абсурд. Ее нужно исследовать.

С моей точки зрения, абсурдом было объяснять пятнадцати недалеким мужикам тонкости женского организма и особенности культуры других миров. В общем-то это я и сказала, чем вызвала возмущенные перешептывания в зале, окрик Сонара и вынесение предупреждения.

— Вы хотите выслушать мои показания или нет? — не выдержала я. — Ай! Чувак, ну полегче! Живых мест на мне нет. Да плевать, что это твоя работа! Учись отлынивать. Перегоревшие сотрудники никому не нужны. Сонар, что за балаган, а?

Дреды поднял руку, останавливая пристава.

— Подсудимая, что именно тебе не понятно?

— Как вы решите, виновна я или нет, если совсем не задаете вопросов, что случилось? Причем тут возраст и биологические часы?

Мне почти показалось, что уставший командир взглянул на меня с сожалением.

— Три-прина не решает, виновна ты или нет. Ты виновна. Три-прина решает, в какой из блоков ты отправишься нести наказание.

Тут я и правда растеряла все слова. Монолог, который я судорожно продумывала все выступление, потерял смысл. Никто не будет меня слушать. Им плевать. Они решают, где больше всего от меня будет пользы. Убивать, сажать в тюрьму или отправлять на опасные работы полноценного здорового человека слишком большое расточительство для умирающего города.

Черт, оказывается, работа, которую мне дал Сонар была очень хорошим местечком, которое я не ценила. Практически мечта. На кусочки не режут, ни с кем не размножают, дар не опустошают. Протирай тихонечко приборчики, да выметай мусор. Рай!

— Оставим ее женский долг, — возобновил слушанье Первый. — Давайте обсудим, то, что действительно важно. Подсудимая Анна, как вам удалось активировать дредноут, не имея должной квалификации?

— Повезло? — предположила я.

Без поддержки Малыша не обошлось. Пусть он перестал отвечать на мольбы, но его присутствие ощущалось. Он был здесь, со мной. Только потому я еще стояла на ногах и находила силы сопротивляться.

— Как вы смогли справиться с подачей энергии?

— Не поняла вопроса, — честно призналась я.

— Советник, поясните, — обратился Первый к сотруднику.

Тот кивнул. Зазвучала монотонная речь с техническими подробностями и сложно выговариваемыми терминами. Лишь в конце, когда он подвел пятиминутный итог всему вышесказанному, я поняла, что же не так.

Могла сама догадаться. Нет в Деополисе ни бензина, ни газа, ничего. То есть, есть конечно, но далеко и добывается тяжело. В качестве альтернативного топлива служат Светочи — божественные артефакты или специальные приспособления, в которых собрана сила людей из Порционки. Ее используют не только для поддержания купола, но и для работы разных сложных технических приспособлений. Вот именно с этой силой сейвалы учатся годами справляться. А мне хватило пяти секунд и хорошей дозы паники.

«Я получила бонусы Избранной! — целое мгновение радовалась я. — Жаль, что мне это нафиг не сдалось.»

Попади в Деополис сразу, без памяти о Центре, Лэйтарии и дворца, я бы обалдела от собственной важности. Женщина, что покорила дредноут! Другие учатся годами, а я мгновенно. Они — высший класс Деополиса, а я — слабый пол без опыта работы в мастерской. Запускаю любой механизм. Без Светочей и бензина. Без паролей и регистрации. Одним словом — Избранная!

— На операционный стол, а потом в инкубатор, — вывел меня из фантазий Второй. — Нет, сначала в инкубатор, а потом на стол. Если этот ген передается. Только представьте, каким выйдет новое поколение.

— Злобным, — предположил Сонар тихо. Три-прина его не услышали, в отличие от меня. Заметив это, временный секретарь поправился. — Но очаровательным.

Единственная лампочка в комнате мигнула.

— Что ж, — Первый покосился на потолок, — выслушаем последнего претендента.

«Неужели, — обрадовалась я мысленно. Палка возымела воспитательный эффект».