— Рамон…

— Да? Что?

— Нужно ему помочь.

— Конечно. Но не прямо сейчас, ясно? Нужно собирать людей. Разобраться во всём. Капитан скоро будет тут, не волнуйся. Хорошо?..

Она хлюпнула носом, вытерла ладонями лицо. Постаралась успокоиться. Или хотя бы сделать вид, будто спокойна.

— Хорошо.

Скоро все уже были на улице: Гретель вывела Ирму наружу, приобняв и поддерживая под руку. Зевак давно разогнали, а солдат набралось прилично — может быть, целая сотня, поди посчитай. Бесформенная толпа быстро превращалась в строй: сержанты переставляли солдат, раздавали отрывистые указания. Трубы не переставали сигналить, к ним присоединилась барабанная дробь. Этот звук всегда приводил в чувство.

— Ну-ну, держись. — шептала ей на ухо Гретель. — Всё будет хорошо. А сейчас не время нюни распускать. Соберись. Ты же сильная, я знаю, ну.

— Понимаешь… там…

— Да понимаю я всё. Кому ты рассказываешь?

Обозных жён протолкнули в глубину строя, ряды мужчин в доспехах и оранжево-красном сомкнулись вокруг. Барабанщик выстукивал сбор прямо под ухом, каждый удар — словно в висок. Ничего, можно потерпеть: главное — здесь безопасно.

— Ирма!..

Это была Гайя: очень на Ирму похожая, разве только волосы не медного оттенка, а почти огненно-рыжие. Землячку провели вглубь строя вместе с пожилой обозной женой, мураддинкой и каким-то мальчиком. Тоже, значит, из своих…

— Ты цела?

— Почти. — Гретель ответила за Ирму.

— Регендорфа видели?

Ирма с Гретель молча покачали головами. Гайю это привело в полное смятение. Она сдержалась, не дав чувствам полной воли, но одинокую слезинку всё-таки пустила.

— А остальные?

— Да не знаем мы! — отрезала Гретель. Она усадила Ирму на мостовую и сама присела рядом.

В обступивший женщин боевой порядок вливались всё новые бойцы. Кто-то сам занимал место с краю, кто-то уверенно сдвигал товарищей, а некоторых сержанты за шкирку тащили туда, куда нужно — не имея времени объяснять. Словно на глазах собиралась диковинная механическая головоломка. В ширину строй наёмников заполнил всю улицу, а насколько длинным вышел — не понять.

Ставни на вторых этажах захлопывались, многие дома наверняка пустели. Местные догадывались, что происходящее — не к добру. Вот-вот станет жарко.

Приказа выдвигаться пока не было.

Гайя опустилась на колени возле подруг. Они втроём крепко обнялись. Ирма уткнулась носом в плечо Гретель, Гайя — землячке в волосы. Так было теплее и немного спокойнее.

— Страшно…

— Ничего. И не такое бывало.

Ирма только тихонько хныкнула. Ей на память как-то не приходила ситуация хуже.

***

Шеймус шёл с большим трудом, а толком помочь ему было затруднительно: даже двухметровый Ангус макушкой до плеча доставал — под руки не возьмёшь. К тому же Айко пришлось нести Лося: тот едва оставался в сознании и уж точно не мог выбраться из дворца сам.

По дороге встретили Козимо, который без лишнего героизма прятался, но трудно было парня за это осудить. Главное — с ними ещё один отличный боец, да к тому же целый и трезвый: из Ангуса хмель вроде бы выветрился, однако это ощущение всегда отчасти обманчиво.

Идти к порту напрямую, конечно, виделось глупой затеей. Хотя наёмники забрали кое-какую броню, включая доспехи Шеймуса, сейчас им в любой стычке пришлось бы трудно. Ангус так и оставался без брони, из тяжёлого оружия — только секира Айко да пара алебард, аркебуз нет. Козимо прихватил во дворце мешок с гранатами. Сейчас от них никакого толка, но все сошлись во мнении: не помешают.

И на том спасибо.

Издалека слышались тревожные сигналы труб. Ангус, конечно, узнал своих.

— Напали-то не только на дворец.

— Угу. Хорошо, если лагерь не в осаде.

— Хорошо, если он вообще ещё существует.

— Лагерь так просто не возьмут… — проговорил Шеймус. — Это во дворце мы обосрались. Всё из-за девки. Да я и сам виноват. Одно, сука, к одному… Но лагерь в порядке, я уверен.

Хотелось бы верить, что он прав, а не просто ободряет товарищей.

Хоть улица почти не освещалась — не составляло труда заметить мураддинов позади. Их было, увы, много. Враги не особо спешили, однако следовали за наёмниками неотступно. Может быть, давали подкреплению время нагнать. Может — просто понимали, что бежать «ржавые» не могут.

Ангус пригрозил врагам коротким мечом, но едва ли тем сумел произвести впечатление. Ничего: подойдут — мало не покажется.

Тем временем люди показались и впереди. Трое: высокий доходяга, коротышка в странной одежде и толстяк. Отлично различимые силуэты — луна как раз за спинами. Прятаться эти ребята не пытались, навстречу не торопились.

— Нас ждут.

— Хорошо уже то, что не поджидают.

И то правда, хотя Ангус совершенно не был уверен, что по тёмным углам вокруг не прячется ещё человек десять или того больше. Вооружённых до зубов. Такой уверенный вид обычно бывает как раз у людей, набивших рукава козырями. С другой стороны, кабы эти трое хотели убить «ржавых» — то и напали бы из засады. К чему столь явно обнаруживать себя?

Да и свернуть наёмникам было некуда: дома стояли тут один к одному, ни малейшего просвета. Позади явно враги, впереди… там хотя бы любопытно!

Они поковыляли вперёд: Ангус с сержантом обхватили Шеймуса вокруг груди, как ствол дерева. Капитан и шатался точно старая сосна в бурю — при каждом шаге. Айко натужно пыхтел, но продолжал тащить истекающего кровью Лося. Шли медленно. Гораздо медленнее, чем нужно, чтобы мураддины позади не собрались числом и духом.

Долговязый незнакомец шагнул вперёд и показал открытые ладони. Дескать, оружия нет. Хотя пистолет за спиной может быть запросто…

— Добрый вечер, любезные! — по-балеарски, но с мощным северным акцентом… наверняка лимландец. — Это же сам Ржавый Капитан, я полагаю? И его прекрасные офицеры! Вы, мужчина с завидной шевелюрой, видно… Ангус Нэйрн, да?

Разглядеть долговязого толком не удавалось. Видно только, что бородатый. Толстяк за его спиной был совершенно расслаблен — разве что в носу не ковырял, зато коротышка стоял в напряжённой позе.

— Ты-то кто такой?

Расстояние пока оставалось почтительным.

— Меня зовут Вильгельм, но можете называть просто Вилли! А это мои добрые друзья: упитанного зовут Гучо, а маленького мы называем Тишайшим. Вы скоро поймёте, почему! Уверяю: мы пришли с миром! Ни малейшего злого умысла!

Вилли сделал ещё два шага вперёд. Медленно-медленно, высоко подняв руки. Теперь стало видно: он добродушно улыбается. Может быть, даже искренне.

Ангус обернулся через плечо. Мураддины столпились вдалеке, оживлённо переговаривались. Их явно стало много больше. Видимо, решали: нападать или нет. Не похоже, чтобы Вилли хоть сколь-нибудь из-за этого беспокоился. Он продолжил:

— Мы вообще самые мирные люди на свете… когда нам приказывают!

— Вот как… — голос Шеймуса прозвучал сдавленно, он закашлялся. — И кто отдаёт вам приказы?

— Адмирал Мерседес Вальверде!

Сначала Ангус решил: ослышался, показалось. А когда понял, что расслышал всё верно — не смог сдержать смех. Шеймус тоже засмеялся, хоть всё опять закончилось приступом кашля. Остальные наёмники не уловили иронии.

— Адмирал? АДМИРАЛ Вальверде?

Сержанты переглянулись в недоумении, Айко нахмурился. Этот парень вообще не был любителем шуток, а уж шуток непонятных…

— Всё верно, любезные! Адмирал флота Её Величества королевы Анхелики, солнца Балеарии!

Если Анхелика была солнцем Балеарии, то Вальверде лейтенант уверенно назвал бы огромным фурункулом на её заднице. Представить, чтобы эта отмороженная сучка, служившая Стирлингу в Великую войну, а затем годами грабившая прибрежные города и торговые галеоны, сделалась адмиралом королевского флота… ха!

Это всё равно, что вообразить памятник командору Мендосе посреди Марисолемы.

Но по словам Вилли выходило, что странную эскадру привела в Альма-Азрак именно она. Нет, это едва ли могло являться ложью. Желай лимландец обмануть наёмников — ему стоило упомянуть кого угодно ещё. Но точно не Вальверде… разве только имя Вальдемара ван Стекелена послужило бы худшим началом каких-либо переговоров.