— Просто устрой репрессии.

— Это не гуманно. — Усмехнулся Олиа.

— Ты мне, блять, пальцы сломал просто так, а сделать то же самое с этими идиотами не гуманно, да? — Элай улыбнулся, немного показав зубы, как будто хотел зашипеть. Его сложившаяся ситуация совсем не устраивала. Он хотел для себя спокойствия, и если для этого надо кого-то прибить, он был согласен так сделать. Лишь бы эта крысиная возня прекратилась.

— Я лишь исправил пробелы в твоем воспитании. — Олиа взял его левую руку. Почти нежно. Пальцы были уже в порядке, только мизинец был кривой, постоянно болел, когда Элай хотел его согнуть, а иногда и вовсе не слушался. Олиа провел пальцем по этому мизинцу. Элай замер и молчал. Лишь бы опять не начал ломать. — Если бы ты связался с Таем, а потом с его боссами, ты бы так долго не жил. Это меньшее зло.

— Можно было объяснить на словах. — Элай выдернул руку.

— А ты их разве понимаешь, Эванс? Ты же ребенок, который не знает слова «нельзя».

Элай перевел взгляд вверх. Если у Олиа есть настроение философствовать, то Элай предпочел бы остаться в стороне от этого. Это не он убийца, и не он шантажирует всех вокруг. Элай и пальцев никому не ломал. Он только пользовался своими возможностями. Если ему повезло родиться в такой семье, разве он должен был отказываться от всего этого? А все требуют от него другого. Учиться хорошо, поступить в колледж, выйти замуж за нужного альфу. В общем, вести себя как Эдди.

Но вместо этого он в тюрьме, сидит в туалете, грязный и никчемный. Привязался к психу. Черствое печенье с удовольствием ест. Растерял всех старых друзей, кроме Джонни. А новые друзья не слишком благонадежные личности, и вряд ли Элай захотел бы с ними общаться в других условиях.

— Ты чего задумался? — спросил Олиа.

Он встал, оставив потерянного Элая сидеть на коленях перед унитазом. Олиа сорвал с крючка футболку и быстро ее надел, подложив под мокрые волосы полотенце.

— О своем поведении думал. — Элай не стал подниматься с пола, лишь уселся поудобнее, прямо на холодный кафель, привалился спиной к стене. — Но папа уже решил взяться за мое воспитание, так что можешь не беспокоиться.

Олиа в ответ приподнял бровь. Он уже протянул руку к щеколде, на которую была закрыта дверь. Стоял в пол оборота к Элаю, готовый вот-вот уйти.

— Мы не об этом должны разговаривать. — Элай откинул голову на стену. Она была приятно холодной. То, что надо.

— О чем же? — одновременно с вопросом щелкнул шпингалет.

— Я хочу тебя поддержать. — Признался Элай. — Я же вижу, что вокруг происходит, и вижу, как ты измучился. И из-за Тая… Я лишь хочу помочь. — Элай прикрыл глаза, пытаясь вытолкнуть из себя слова. Все, что он сам себе толком еще не объяснил. — Я на тебе зациклился. — Признался он. — Сделал для себя чертовым спасением от всей этой тоски.

Он ожидал, что хлопнет дверь.

Но Олиа сделал шаг вперед. Элай все еще жмурился, пытаясь совсем провалиться сквозь землю. Он ни перед кем и никогда так не унижался.

И он совершенно опешил, когда его губ легонько коснулись. Стон вырвался непроизвольно, ведь тело уже было готово, находилось на грани, уже выпустило в воздух тяжелый сладкий запах, окутывающий все помещение, уже по всему организму сворачивались первые узелки течки, готовые вот-вот взорваться.

От Олиа пахло слабо, но легко и потрясающе. Чем-то древесным и свежим. У этого запаха никогда не было шанса перебить мощный запах Элая, но когда Олиа наклонялся вот так близко и дышал Элаю прямо в ключицу, легкий аромат окутывал.

— Это твоя проблема. — Выдохнул Олиа ему в ухо. Его губы теперь прикоснулись к виску. Олиа почти невесомо касался кожи, и подобрался к мочке уха. Тут неожиданно больно ее укусил, так, что Элай вскрикнул и открыл глаза.

Олиа отстранился.

— В чем? — Элай резко задышал. — Моя проблема?

Гребанная течка! Его идиотский неконтролируемый организм! Зачем родители додумались родить его омегой, чтобы он вот так на полу в туалете возбуждался от пары прикосновений?

— В том, что повелся на меня. Ты красивый, Эванс. — Олиа провел пальчиком по его скуле. Элай беспомощно смотрел на Олиа, чувствовал огонь от прикосновений. Внизу живота все вибрировало. — А самое красивое в тебе — твой отец, который мне здорово помог. У нас была сделка, ты ее выполнил. А наши побочные отношения можно просто забыть, да? Я же тебя не принуждаю.

— Я сам хочу. — Выдохнул Элай. Он как кот, водил головой, подставляясь под ласку руки Олиа.

— А я нет.

Элай отрицательно покачал головой.

— Брось, Эванс, играть в любовь. — Олиа легко ударил его по щеке. — Твои чувства и гроша не стоят, скоро найдешь себе новую привязанность. Или вернешь своего альфу, моего братишки все равно уже нет, так что никаких препятствий.

Олиа поднялся на ноги.

— Говоришь так, как будто тебе не понравились наши развлечения. — Заметил Элай.

— У меня в последнее время нет настроения для развлечений, Эванс, совсем нет.

Олиа открыл дверь и в маленькую комнатку, наконец-то подул свежий воздух. Ум у Элая немного отрезвился, и он с жалобными глазами уставился на Олиа, но увидел лишь снова захлопнувшуюся дверь.

***

Брат умер, папа его подставил, Эванс обвиняет в жестокости, а Керхман припер его к стене и сжал горло рукой, делая больно. Олиа сморщился, но не сопротивлялся. Он альфа, он сильней. И никто не будет Керхмана останавливать. Он начальник, он что хочет, то и творит.

— Что ты задумал сделать с этим парнем? — зло зарычал Керхман.

Он перехватил их прямо в коридоре, когда Олиа уже вели на свидание с Джонни. Альфу люди Олиа притащили сюда почти силой. Сам он встречаться не хотел ни в какую. Его невежливо попросили.

— Отпусти меня. — Попросил Олиа.

Хватка ослабла лишь для того, чтобы он мог нормально говорить.

— Тай ему звонил два раза перед смертью. Думаешь, мне не интересно, о чем они говорили?

— При чем тут Тай? — спросил Керхман.

— Они спелись. Этот Джонни к нему на свидания таскался почти каждую неделю. Отпусти.

Горло отпустили. Олиа закашлял. Ему и без Керхмана было плохо. Тело шатало из стороны в сторону уже второй день, а кусок в горло не лез, сразу начинало тошнить от еды. Тошнило, кстати, от всего, и от места, и от людей, и от въевшегося в одежду запаха Эванса.

— Пойдем, посмотрим на этого самаритянина. — Согласился Керхман. — Это же ему с Эвансом запретили видеться?

— Ему. — Согласился Олиа.

— И как тогда здесь Тай оказался?

Они уже шли дальше по длинному коридору. Темп задавал Олиа, который еле тащил ноги. С солнечной стороны в этом переходе между корпусами были широкие окна, а яркий полуденный свет резал глаза. Даже несмотря на то, что был снегопад и на небе встречались тучки.

Олиа рукой потер шею, пытаясь согнать с себя мерзкие ощущения после прикосновений Керхмана. Он не любил, когда альфы к нему так цеплялись, и дело было даже не в страхе. Просто ему было противно от них. Он помнил, как на него навалился пьяный Питер, как мерзко он сопел и лапал его задницу.

— Мне это тоже интересно. — Ответил Олиа запоздало. — Этот альфа, скорее, просто заинтересовался омежкой. Судя из того, что Эванс про него рассказывал, это было обычным делом. Что Таю от него надо было, я не знаю.

Свернули в другой коридор, и противный свет пропал. Остались только лампы на потолке, дающие холодный, почти зеленый свет. Опять пустой коридор, с неприметной лестницей в конце, ведущей к администрации, а затем и главному выходу.

— Тоже заинтересовался. — Пожал плечами Керхман. Он шел впереди, как вожак их небольшой процессии, и говорить приходилось с его спиной.

Олиа промолчал.

Джонни их ждал в одной из небольших комнат опять с солнечным окном и белыми стенами. Сюда обычно приходил папа, потому что не любил общий зал для свиданий. Эванс тоже рассказывал, что он здесь встречается с отцом. А еще Олиа общался в этом месте с адвокатом, когда тот у него еще был.

Альфа был хмурым и невеселым. Он оброс небольшой щетиной и заимел синяк под глазом. Пахло от него самцом так сильно, что даже Олиа прореагировал. Замер уже в пороге. Керхман и охранник-бета тоже это почувствовали, но они на свое счастье не были омегами.