— С чего ты это взял?

— Знаешь, Тай даже не признается в том, что он врет. Хотя бы намеком. Мне страшно с ним разговаривать на эту тему. — Признался Олиа. — мне кажется, что я начинаю ему верить.

Через неделю пришел отец, как и договорились, без папы. Элай был рад ему, потому что он принес ему нормальные сигареты и терпеливо ждал у стола, пока Элай накурится в форточку. А потом обрадовал еще раз. Достал баночку колы и пачку мармеладок. Элай от радости улыбался во все тридцать два.

— Я люблю мармелад. — Признался Элай.

— Я знаю.

— Откуда? — он открыл колу и отпил несколько глотков. Колу ему пару раз давал Олиа. Ее продавали легально, но только за деньги с внутреннего счета. Для пополнения этого счета нужно было работать. Пенсильваль продавал колу по полтиннику. Олиа отдавал просто так.

— Я же твой отец. Я знаю, что ты любишь.

— Ты можешь для меня кое-что сделать?

— С кем-то опять поругался?

— Нет. — Элай качнул головой. Он отложил в сторону мармелад, попил колу. — Совсем наоборот. Ты послушай только, не перебивай. Помнишь Олиа Блейза?

— Прекрасно помню. — Глаза отца недобро сверкнули.

— Считай, что мы с ним помирились и подружились. И у него проблема.

— Я не буду ему помогать. — Категорично отрезал отец. — Он преступник.

— Как и я.

— Не льсти себе. — Ответил отец. — Ты всего лишь идиот.

Элай не обиделся.

— В том и дело, что он не преступник. Послушай меня, пожалуйста.

Он долго ждал, что будет дальше. Отец был человеком категоричным, и перечить ему мог только папа, а больше никто. Элай бы и не просил его о помощи, но он знал, что отец честный человек, и если с Олиа действительно обошлись несправедливо, то он поможет. И пусть Олиа все равно натворил кучу дел, но не конкретно это же убийство.

Отец закурил.

— Слушаю. — Сказал он.

— Его посадили за убийство отчима. Олиа тогда с ним поругался и случайно порезал ему ногу ножом, запачкал рукав кровью, оставил нож там. Потом ушел к брату, тот на несколько этажей ниже жил. За ним следом прибежал отчим, рвался в квартиру, но брат его остановил. Олиа лег спать, Тай все время сидел рядом, а когда Олиа проснулся, отчима уже убили, а Тай отказывается говорить, что отчим тогда приходил живой и здоровый. Все получается так, что Олиа его убил, а потом прибежал к Таю.

— Тай — это брат? — уточнил отец.

— Да.

— Я не могу заставить человека изменить свои показания.

— Я не требую. Слушай дальше: недавно оказалось, что патологоанатом, который осматривал тело, давал неправильные описания. Очень много дел того периода пересматривают. Дело Олиа тоже хотели пересмотреть, но кто-то вмешался, и осталось все как есть. Ты понимаешь, что это или убийца, или тот, кто убийцу покрывает. Можешь в этом разобраться? Это же незаконно.

— Могу проследить за этим делом. С патологоанатомом. Если есть основания, можно вмешаться. Как врача зовут?

— Я тебе оставлю бумажки. — Элай залез в карман, достал оттуда два сложенных листа. С данными врача и осмотром тела пятилетней давности. Украл из папки Олиа, и надеялся, что тот сильно ругаться не будет. — Только верни листики. Это не мои.

Отец листы взял, посмотрел, поморщился.

— Зачем ты ему хочешь помочь?

— Он хороший человек. — Пожал плечами Элай.

— Он тебе пальцы сломал.

— И немного странный. — Хохотнул Элай. — Ну, ты же знаешь, что я с приличными людьми не общаюсь.

— Я знаю про этого Олиа. Четыре года назад он убил тут одного заключенного, списали на самооборону. Не подтверждены еще два убийства. Почти три года назад его неприятель неожиданно умер от передозировки, а полгода назад непонравившийся ему омега повесился. Так что он убийца, Элай. Я не хочу, чтобы ты с ним общался.

— Вот полгода назад тот паренек сам повесился, я точно знаю. А ты сплетни пересказываешь.

— Возможно. — Пожал плечами отец. — Еще у него подтвержденные связи в наркоторговле, шантажем владеет прекрасно. Каким-то образом, находясь в тюрьме, заработал сотни тысяч долларов. Я узнавал о нем все еще давно. И Рене Блейз, его папа — хотя и остепенился, но сколько у него связей осталось. — Отец покачал головой. — У меня, конечно, есть власть, но связи решают все.

Элай повесил голову. Неприятно было слушать всю эту правду. Не получив ответа, отец продолжил:

— Элай, я не стремлюсь сделать тебе жизнь хуже, но это совсем не тот человек, с которым тебе нужно общаться. И я не знаю, что ему от тебя надо, но если у самого Олиа не хватит сил, то уж у его папы власти побольше. Он сам может о себе позаботится.

— И ты не будешь помогать? — грустно спросил Элай.

— Я проверю, что творится с этим делом, но обещай мне, что будешь думать головой, а не задним местом.

— Конечно. — Элай кивнул.

— И будешь держаться от таких людей подальше.

— Постараюсь. — Соврал Элай, одной рукой доставая сразу две мармеладки, а второй рукой сигарету из пачки.

Потом еще немного поговорили о жизни. Отец сказал, что у папы начал слегка появляться животик, и обмороки прекратились. У них дома теперь жил милый медбрат, который присматривал за папой. А вот Эдвард впервые подрался в школе. С сыном крупного финансиста, между прочим. Делили омежку. Два десятилетних придурка.

***

У Олиа были свои какие-то дела, хотя вот именно это и должно было интересовать Олиа. Но голову ломал Элай. Он только вечером перед самым сном забрел к нему и, толкнув в бок, чтобы проснулся, сел рядом.

— У твоего папы связей много. — Спросил Элай.

— В смысле, Эванс? — сонно хлопал Олиа глазами.

— Вот у моего отца много, а у твоего папы? — разъяснил Элай.

— Дохрена. — Ответил Олиа.

— Больше чем у тебя?

— Раз в пятьсот.

На этом пришел Миша и намекнул, что пора уходить к себе. Олиа лишь закрыл глаза и не возражал против ухода Элая.

Элай и ушел и всю ночь думал. Утром, подумав как раз тем местом, которое не голова, Элай пошел в прачку. Как обоснование прихватил постельное белье Рена. Тот и не заметил бы, потому что жил в своем собственном счастливо-розовом мирке.

В прачке стояли большие стиральные машины. У самой большой по имени Бобби на столе сидел Тай. И раскидывал кучу белья по трем кучкам: наволочку, простыню и пододеяльник. Элай кинул в общую кучу тряпье Рена.

— Чего пришел? — сразу же среагировал Тай. — Братец послал?

— Нет. — Мотнул головой Элай. С Таем у него не было общих дел, они встречались редко. А сейчас почему-то от Тая пахло запахом Джонни. Элаю могло показаться. Он вдохнул воздух еще раз, но запах остался.

— Не ломай свою голову. — Снова отозвался Тай. — Твой друг сам приходит, я его не заставляю.

Тай как ни в чем не бывало, продолжил раскидывать белье по кучам.

Элай вспомнил, как отзывался Джонни о Тае. Про запах. От Тая пахнет так, как будто он с этим альфой живет в одном доме. Элаю не нравилось, что они так тянулись друг другу, но его успокаивало, что Тай в ближайшие десять лет на свободе не окажется, а у Джонни мозги скоро на место встанут.

Ну и Элай ему поможет. Нечего Джонни так привязываться к настоящему преступнику. Особенно, к такому подлому.

— Не смей ему голову морочить. — Сквозь зубы прошипел Элай.

— Он сам приходит. — Повторил Тай, тоже оскалившись, показывая, что и он умеет шипеть и постоять за себя может. — Еще раз спрашиваю, Эванс, что надо?

Элай молчал, не понимая, как теперь подступиться к Таю. Да он и когда решил пойти к нему не понимал.

Тай, совсем как брат, засмеялся и швырнул еще одну простынь в кучу. Не слезая со стола, привалился спиной к большому боку огромной Бобби. Машинка была выше Элая. В ее барабан можно было бы засунуть огромную кучу простыней. Олиа рассказывал про эту машинку. Она ломалась каждую неделю. Чинил ее Олиа, а заодно общался с Таем. Если нужно было пообщаться, Тай ломал эту машинку и вызывал Олиа. Чинил ее Олиа за минуту, а остальной час только делал вид.

— Помнишь, ты давно обещал мне услугу. — Заговорил Элай.