— Лекарство последнее.

— А дальше как?

— Дальше потерпишь, здоровей потом будешь.

Врач ушел, оставив Элая наедине с кашей. На полу около двери валялась его резинка. Последняя. Все, что осталось от косы, висело безжизненными запутанными прядями. Элай сел на койке, свесив ноги, и волосы упали до пола. Кончики, как солома из веника, подметали пыль. Одежда была грязной и измятой под стать прическе, еще и до душа неизвестно когда дорвется.

Каша была холодная, поэтому Элай ее не ел. Аппетита не было. Сидел, повесив голову, поглядывал на закрытую дверь. За окном, как ни странно, пели птички. Солнце уже светило очень ярко, оставляя на полу яркий квадрат. В такие дни папаша всегда устраивал пикники в саду. Вот только отец там не появлялся, Элай тоже не считал это нужным, поэтому папа брал мелкого, зазывал своих дружков и устраивал вечер потрясающих сплетен. Мелкому это нравилось. Элай братика не понимал. Альфа не должен таскаться всюду за папочкой в десять лет. Даже Элай в этом возрасте уже прятался от родителей по всем возможным углам.

А вот сейчас надо было добраться до телефона, да позвонить отцу и рассказать обо всем, что здесь происходит. Да и какой тут у сенатора авторитет. Видимо, вообще никакого.

Это лекарство, видимо, было слабее и действовало не так сильно. Все еще было больно, перед глазами не плыло. Элай пытался здоровой пятерней расчесать волосы. Но такую длинную копну не всякая расческа брала. Тем более, запутались они так, что, казалось, теперь их только осталось стричь.

Дверь распахнулась неожиданно. Элай лихорадочно начал вытирать глаза от набежавших слез правой рукой.

— Эванс, на выход. – Прогудел один, уже даже со знакомым лицом, охранник.

Элай кое-как собрал в кучу волосы, перекинул все через правое плечо. Под койкой стояли его кеды. И опять же одной рукой было очень сложно их натянуть на ноги. Шнурки не стал завязывать, а просто запихал под язычок, чтобы не мешались.

Резинку подобрал очень резко и сунул в карман, запрятав поглубже, чтобы больше не вываливалась.

Элаю уже было насрать на то, куда его ведут. Если обратно в камеру, то он был бы рад даже несмотря на близость неадекватных могущественных соседей. Если на свидание или мыться, то еще лучше. А если к Таю, если его Олиа действительно выгнал, то и это не пугало.

На одном из переходов, пока Элай стоял, рассматривая свои ноги, спрятав лицо за волосами, и ждал, когда откроют очередную дверь и разрешат идти дальше, охранник толкнул его в бок. Элай покачнуся.

— Прочитай и спрячь. – Охранник протянул листик бумаги в клеточку.

— Что? – Элай поднял голову и повел ей, пытаясь без помощи рук убрать волосы от глаз. Шевелиться он не хотел, помня правила.

— Быстрей.

Правой рукой было не очень удобно разворачивать бумагу. Левая болела меньше, но было очень неприятно и противно. На листочке зеленым фломастером было написано: «Про наркоту молчи». Написано было торопливо и неаккуратно. Элай подумал на Тая, сунул листик в карман и снова свел руки за спиной, поморщившись, когда задел гипс.

***

Кабинет обыкновенный. Дизайн в минимализме и все довольно скромно. Элай на один взгляд умел определять стоимость вещей. Эта мебель была сделана из опилок, а кое-где и из пластика. Конечно начальник тюрьмы – не сенатор, но и это было слишком. Но Элай и сам сейчас на себя не походил. Это был его первый раз в жизни, когда он выглядел жалко.

Уже знакомый по первому далекому дню альфа с запахом собственности Рена. Альфа слегка крутился в кресле и тихо разговаривал по телефону. Он хмурился, на переносице залегла глубокая морщинка. Элай долго смотрел на начальника, поэтому и не заметил еще и кресло в уголке, на котором сидел Олиа. Забрался с ногами, медленно постукивал пальцами по коленям.

Элай еще раз неосознанно попытался пригладить волосы и услышал смешок, прилетевший с кресла. Начальник на это оторвался от телефона. Сначала зло посмотрел на Олиа, потом на Элая, кивнул на ближайший стул.

— Сядь. – Прозвучало спокойно, но строго.

Элай сел. Незаметно вытащил резинку правой рукой, но на этом и остановился. Даже обычный хвост он собрать не в состоянии. Он еще раз взглянул на Олиа, тот скучающе смотрел в ответ.

— Да, здесь. – Вклинился в эти переглядки голос Керхмана. – Поговори.

Альфа прямо по гладкой столешнице отправил телефон в сторону Элая, в противоположный конец стола. Элай словил телефон, но выронил на пол многострадальную резинку. Телефончик был еще кнопочным. С таким малыш – Элай игрался еще ребенком. Ухмылку сдержать не удалось.

— Элай? – голос отца его опалил, как только трубка оказалась рядом с ухом.

— Да, пап.

— Объясняй, что произошло.

Элай обвел взглядом собравшихся. Керхман все еще хмурился, Олиа насторожился. Это было видно по тому, как он напрягся. Элай все больше верил в себя, и уверенный голос отца поддерживал его.

Элай приосанился и еще раз попытался пригладить волосы.

— Разберись, а? – попросил он в трубку. – Ты мне обещал, что все нормально будет, а не так хуево, как сейчас. Мне тут, блядь, пальцы сломали ни за что!

Элай бы еще больше прибавил слов, но лишние уши смущали.

— Просто так ничего не делают, Элай. – Ответил отец. – Будь поспокойней, не ссорься ни с кем. Тот, кто это сделал - поплатится. Я разберусь.

— Почему бы тебе просто меня не забрать? – раздражению Элая уже не было придела. Олиа опять хмыкнул, и опять получил предостерегающий взгляд от Керхмана.

— Через несколько месяцев выборы. Сейчас слишком горячо.

— Мне плевать.

— Мне нет.

— Тебе, бля, что дороже?

Элай не понимал, как так можно. Видел бы отец сейчас своего сына. Обычно самого красивого, к которому сватались куча сынков политических друзей отца, к которому клеились кучи альф. Волосы так вообще отдельной темой были.

Теперь спутанные грязные волосы похожи на рваные тряпки, роба мятая и грязная, как и сам Элай. Еще и пальцы сломаны. Даже Олиа был чистеньким и опрятным, а Элай свой внешний вид уже растерял.

— Мне дороже вся семья, а не ты один. Тебе советую тоже думать о других, а не о себе. Виновный поплатится, кем бы он у вас не был, с начальником вашим я договорился. Все проконтролирую. Ты доволен?

— Нет.

— Как всегда. Раз все понятно, разговор окончен.

Прежде чем Элай успел возразить, послышались гудки. Отец всегда был таким. И он тоже мало о ком думал, когда командовал. Может, его работа сделала его таким, но и в семейных делах он оставался жестким. Только пару раз Элай видел, как папе удавалось растопить эту суровость и как отец превращался в безвольного подкаблучника.

И если Элай был хоть как-то удовлетворен разговором, остальным он не очень нравился.

— Ну что ж? – Керхман поднялся со своего места. – Переломы зафиксированы, акт составлен, завтра пойдет туда, куда надо. А это уже дополнительный срок, все как надо. Может даже перевод. – Альфа добрался до Элая и забрал у него свой телефон. – Я тебя просил, Олиа, не играться?

— Просил. – Олиа кивнул.

— Доигрался. Эванс сегодня возвращается на свое место и его никто не трогает, ясно? Пока тебе же хуже не стало.

— Папочка сильно припугнул? – хохотнул Олиа. – Какую подлую душонку надо иметь, чтобы вот так прикрываться, а, Эванс? Как же тебя вообще сюда засунули такого?

— Рассказать? – не сдержался Элай.

— Послушаю. – Олиа кивнул.

— Заткнитесь оба. – Керхман снова зашагал по кабинету. – Тебе добавят лет пять, а если Эванс еще пострадает, так у меня еще труп нераскрытый есть.

Элаю бы больше нравилось, если бы Олиа испугался или вообще как-то прореагировал. Но тот был спокоен как удав. Только ноги спустил с кресла и поставил на пол. Так и посидели в тишине, пока начальник не вернулся на свое место. Тогда Олиа встал, медленно подошел к столу и сел напротив Элая.

— Какие волосы длинные. – Заметил он. – Лучше бы ты его в душ сводил лишний раз. Знаешь, Нил, — Олиа все смотрел на Элая, а сам обращался к начальнику, — это всего лишь какой-то перелом. Тебя даже смерти не трогали. Тай сколько уже передушил, не знаешь? Шестерых, семерых за год? Я знаю, кто такой сенатор Эванс и еще много могу про него узнать если захочу. А еще если захочу, к тебе проверка нагрянет, много нехорошего найдет. У Эванса, вот, тут наркоту, которую он от Тая притащил. А ты же знаешь, какой мистер Холкин неподкупный, так что вы, Нил, с Эвансом пострадаете очень сильно. А еще Рен есть, я же тронуть его могу. Этого не боишься? – Олиа повернул голову в сторону Керхмана.