Те уже почти скрылись за дверью, выводившую прямо к парадному входу, как один из них оглянулся, а Этьен уже давно провожал скучающим взглядом этих людей, пока Свен ошарашено благодарил его и запихивал пачку денег себе в карман. Одновременно образовался сквозьняк из-за открывшейся двери и до Этьена добрались запахи этих альф.

Здесь были такие знакомые нотки, знакомые ощущения, которые за одно мгновение выбили слезу у Этьена и слабый хрип, застрявший в горле. Запах заставил отшатнуться к стене и почти спрятаться, но спрятаться уже было невозможно.

Он видел этого последнего человека, оглянувшегося и оставшегося стоять по ту сторону коридора. Это был запах Генри и это был Генри. Этьен не сомневался. Он знал как пах Генри, он выучил этот аромат, мог расписать его по ноткам, мог сказать что никогда его ни с чем не спутает.

Он был здесь.

Свен забеспокоился, придержал Этьена, хотя необходимости в этом не было. Но Свен дал толчок к каким-то действиям, потому что просто так стоять было решительно невозможно.

Так что Генри его и здесь достал. Теперь изведет, даже если прямо сейчас растворится и больше никогда не появится. Нервные срывы уже были обеспечены.

Этьен не имел свойства забываться в собственных мыслях, но Генри вдруг неожиданно оказался ближе. Этьен захотел спрятаться за Свена, но не получилось сдвинуться с места.

Этьен устал. Устал за последний десяток секунд.

— Это ты? Маленький мой, это ты? — бормотал Бартон точно пьяный. — Я же тебя повсюду ищу, Этьен.

Этьен впервые осознанно взглянул на Бартона. Красивый, немного не так подстрижен и со странными кругами под глазами, но все-таки красивый. Ни черта за год не постарел да и не собирался этого делать.

Генри смотрел на него так, как будто у него началась лихорадка. Как сумасшедший. Псих и фанатик. Генри смотрел с надеждой, каким-то идиотским счастьем, смотрел на Этьена такого, каким он не был раньше. Потому что Этьен очень любил свою внешность и заботился о ней, Этьен любил быть идеальным, но в некоторых обстоятельствах это было недостижимо. А Генри и не знал Этьена вне этих обстоятельств.

Поэтому Генри сейчас смотрел немного на другого Этьена, на красивого Этьена.

Но внутри, за одеждой, волосами и кожей, было еще что-то, что сейчас жгло обидой и слезами, которые, однако, усердно давились чисто на автомате.

Внутри начиналась небольшая истерика, пропитаная страхом. Этьен как будто снова стал мальньким шестилетним омежкой, которого окружила агрессивная толпа детей постарше.

Генри ждал хоть слова, а Этьен не хотел говорить ничего. На заднем плане мелькал Свен, который беспокоился.

— Скажи что-нибудь? — попросил Генри. — Этьен, пожалуйста.

Послать его хотелось. Генри подумал, что можно прикоснуться к Этьену. Этьен толкнул его со всей силы, но с совершенно спокойным лицом. Генри улетел к кофейному аппарату и сломал его. Из аппарата послышался противный писк, а Генри завалился на пол. Свен растерялся, он вроде бы кинулся помочь человеку, а потом в испуге уставился на Этьена. Но Этьен и сам испугался, поэтому развернулся и почти бегом вышел из этого коридора.

Писк прекратился.

Сбежал домой, заперся в квартире, лег на кровать и пролежал без сна до самого утра.

А потом через пару дней пришел Макс и сказал, что Этьен не умеет любить Сэма.

========== Глава 18 ==========

Иногда Этьен приезжал к Сэму. Ни разу так и не встретил его родителей, чему был рад. Но один раз увидел совсем свежие цветы у памятника. Осторожно огляделся, но все-таки снял с себя куртку и сел рядом, подложив ее под попу.

— Но не за тобой же мне лезть, правда? — тихо спросил он, рассматривая свои пальцы. — Макс говорит, что ты меня бросил.

А вечером созвонился с Йеном и поехал с ним в одно из любимых альфой заведений.

Здесь не было громкой музыки и мерцающего света, но были уютные диванчики, столики рядом с ними, официанты и небольшая сцена, где сейчас извивались полуголые парни. Йен здесь часто пропадал. Иногда брал с собой Этьена. В основном когда не планировал чего-то масштабного на ночь, а когда просто хотел отдохнуть. Но получалось, что все их рабочие проблемы и стали решаться как раз в этом месте, а не в том приличном цивильном ресторане. Ресторан, как раз, принадлежал мужу Йена.

Они уселись в сторонке, за темный деревянный столик. Йену тут же принесли рюмку и две чашечки: с виноградом и закусками. Небольшую бутылочку коньяка.

Местные шлюхи, которые посменно извивались на сцене и сидели за одним, уже всегда забитом за ними столике, посмотрели на Йена. Готовы были повертеть кое-чем перед ним, так как знали, какой это важный клиент. Очень важный и щедрый клиент.

Йен закинулся, схватил кружок лимона и съел его. Этьен поморщился. Для него, как для какой-то малолетки, приносили сок. Этьен обычно к нему почти не притрагивался, отрывал виноградинки и ел одну за другой.

Сейчас достал тонкие длинные сигареты и закурил. Очень многие из местных работников специально томно и с показухой выдыхали дым, чтобы привлечь к себе внимание. У Этьена так не получалось.

Этьен почти расслабился. Нервозность сошла. Он прислушался к тягучей музыке, под которую хотелось извиваться на коленях у Йена.

Этьен не знал, зачем он попросил Йена о помощи. И не понимал, зачем ему вообще все надо. У Этьена была хорошая жизнь, обеспеченная и счастливая. Но не унималось.

Он достал из кармашка маленькую голубую таблетку. Поставил на ребро и принялся катать пальцем по столику.

— Ты опять? — спросил Йен.

— Они слабые. — Этьен затянулся. — Нервы только и успокаивают.

— Привыкнешь.

— Нет, три дня не закидывался и нормально.

После этих таблеток становилось хорошо. Этьен знал, что от мета надо держаться подальше, но соблазн был слишком большой. В главной мере в том, что таблетки заставляли ни о чем не думать, они заставляли быть счастливым, радоваться всему, всю ночь плясать где-нибудь и не уставать.

Сейчас он не собирался это есть. После.

— Думаешь, придет?

—Он был здесь раньше и ему намекнули.

— Ты его запугал? — с раздражением спросил Этьен. — Я хочу нормально с ним поговорить, а не с твоими амбалами за спиной.

— А я вон ту шлюшку хочу, и что? — Рассел кивнул на одного из стриптизеров.

— Ну трахни его.

— Это стриптиз, а не бардель.

— Конечно, — протянул Этьен и занялся виноградом.

— Тебе он сейчас зачем? — через минуту спросил Рассел.

— Посмотреть хочу. — Ответил Этьен, не отрывая взгляда от входа. Посетителей было в зале достаточно, но Генри среди них не было.

— Зачем он сюда ходит?

— Ему сказали, что тебя здесь видели.

Обычно персонал не любил болтать о своих клиентах. А Этьен появлялся здесь вместе с Йеном, а у Йена здесь все было схвачено. Про Этьена не должны были просто так болтать.

— Ты постарался?

Йен налил из бутылки себе в рюмку несколько капель и тут же выпил, снова съел лимон. Этьен уже устал хмуриться на это.

— Оно мне надо? Проболтался один из мальчиков.

— Из этих? — Этьен ткнул пальцем в сторону возвышения. — Они меня помнят, вообще?

— Они помнят всех, кто приходит с Йеном Расселом. — Йен довольно улыбнулся.

Этьен откинулся на мягкую спинку. Прикрыл глаза и теперь видел только размытые силуэты. Один мальчик в одних коротеньких рваных штанишках, обсыпанный весь чем-то блестящем был очень похож на Этьена, только на голову выше. Любимчик Йена. Йен всегда отваливал ему приличную сумму, когда был в настроение.

— Ты же говорил, что он на зоне работает. — Этьен поморщился, как будто у него зубы болели. Все разом. — Ушел что ли?

— Его «ушли».

Этьен спрашивал у Стефана. Тот даже был расстроен. Генри Стефану был уже как родной, столько капризов терпел.

И еще Этьен понял, что любить он способен только одних алкоголиков.

Йен развалился, закинул ногу на ногу и распластал руки по деревянной верхушке спинки дивана. Он чувствовал себя здесь как дома. Он всех здесь знал, его здесь обхаживали, обслуживали. Йену здесь было хорошо.