Примерно полгода назад главный редактор попросил ее заполнить полосу в журнале, пустое место. Полоса оказалась маленькой и могла поместить в себя только рекламу, но Рита этот способ двигателя прогресса не любила, поэтому напечатала рассказ о девочке на остановке. Рита тайно наблюдала за ней, пока маршрутка впускала в себя пассажиров. На вид девчонке было лет двенадцать, она включила музыку через наушники и думала, что на нее никто не смотрит, подтанцовывала в такт. В это серое зимнее утро встреча радостной наивности заставило улыбнуться, а танцующее настроение передалось воздушно-капельным, вернее визуальным путем. Рита получила заряд эмоции и повод для написания статьи, маленькой, чуть больше рекламы, но масштабной для раздумий, почему люди хмурые, что с ними произошло? Ответ должен был дать каждый читатель, прочитавший ее статью.

Рассматривать Сергея бесцеремонно и нагло, как планировалось, ей не хотелось. Уже не хотелось. Рита смотрела в пространство, как в черную дыру космоса, понимая обо что разбилось желание. Об воспоминания.

Она слишком хорошо его знала, чтобы изучать.

Рита вспомнила мальчишку, с которым дружила до той страшной трагедии в деревне Зерновой. После того ужасного дня родители забрали Сережку в город и с тех пор ни разу не возвращались. Первый год Рита очень грустила. Подсознательно она понимала, что больше никогда не увидит Сергея, но боялась признаться в этом и надеялась, что хотя бы следующим летом родители привезут его в деревню. Но они не приезжали даже на выходные, даже на новый год, на недельные майские праздники, как это всегда бывало до убийства. Но время шло. Первое время в деревне бурно с эмоциями и гневом обсуждали кровавое преступление, ругали бандитов, закрывали ставни на ночь, запирались на все замки и не отпускали детей без присмотра взрослых. Потом эти самые взрослые поутихли, хотя бандитов так и не нашли и не наказали. Дети росли, взрослели и потихоньку привыкали. Грустили, но привыкли.

Дом долгое время пустовал, без хозяев чах, потихоньку разваливался. Несколько лет назад заехали в него новые владельцы, стали обживать. Бдительные соседки тут же обратились к участковому с требованием проверить наличие и законность документов. Участковый спорить со старушками не стал (себе дороже) и проверил, потом отчитался перед строгими женщинами, усмотревших в новых соседях мошенников и оккупантов. Согласно его устного отчета: мошенники и оккупанты – люди порядочные. Дом в деревне они купили за свои кровно накопленные деньги (небольшие). Так выяснилось, что сын убитых в конце девяностых годов фермеров, продал родовое гнездо. Почему так долго тянул с продажей, никто не уточнял. А Риту всегда волновал вопрос, почему дом пустует, рушится, темнеет выбитыми стеклами, покосившейся крышей, но в него не возвращаются, и не продают. Конечно же, вернуться в дом, где пытали и убили твоих родственников, очень тяжело. Но если тяжело и с каждым годом тяжесть не уменьшается, то какой смысл его держать в своей собственности? С одной стороны ей было жалко дом, мимо которого день изо дня она ходила в школу или со школы. С другой стороны ей было жалко Сережку, который ни разу не приехал на каникулы в деревню. И ей было невыносимо тяжело, когда в дом друга въехали новые хозяева. Это подтверждало, что ни Сережка, ни его родители в деревню не вернутся.

Тот день на речке, когда они плавали в прохладной воде, ждали одноклассников, играли в ассоциации и рассказывали о будущих профессиях, был последним.

И теперь Рита не могла себя заставить посмотреть на взрослого Сережку, который и не Сережка, А Сергей Гордеев – начальник фирмы. Учредитель фирмы по производству и монтажу детских игровых площадок и благоустройству городских развлекательных зон, а не фермер. Угрюмый бородатый мужчина, а не веселый мальчишка.

Она смотрела в тарелку, задумавшись, слушала, как Николай говорил в микрофон:

– Сто лет назад я и Сергей отправились в эту сложную дорогу под названием «Предпринимательство» на машине под названием «Бизнес»…

«Сто лет назад – мысленно повторила Рита. – Правильно, это было очень давно. Сережка вырос, у него своя жизнь, своя дорога, своя машина «Бизнес», жена Валерия».

– Наш новый прорыв, новая идея в бизнесе – это благоустройство…

«Новая идея – Рита опять зацепилась за слова со сцены. – Правильно, если Сергей, новый Сергей Гордеев – начальник фирмы – не узнал меня, то я не стану заявлять о себе. Если он узнал меня, или увидел знакомое лицо, то тем более не стану заявлять о себе. Не стану напоминать и вспоминать».

– Мы выходим за пределы своих территорий, собираемся благоустраивать промышленные зоны – делился планами Николай. – Как правило, это въезды в города и нежилые помещения. Выглядят они мрачно. У нас в проекте засадить можжевельником каждый свободный клочок земли. Можжевельник чистит воздух и круглый год зеленый. Мы спрячем будничную серость под яркой зеленью! – как лозунг выкрикнул Николай и передал микрофон компаньону.

Необщительный Сергей только поблагодарил всех, взял статуэтку и спустился со сцены.

Как только мужчины спустились со сцены, за столом оживились, стали разливать шампанское, чтобы встретить победителей с наградой.

– Маргарита, – позвал ее Иван за спиной Ани.

– Что? – Рита откинулась на спинку стула с запозданием сменив выражения лица с задумчивого на заинтересованное. Бескультурье, как последствие перенесенного открытия. Рита надеялась, что оно не сильно отпечаталось на лице и еще можно все исправить, смахнув на девичью рассеянность.

– Вам скучно?

– Иван, а давайте потанцуем – предложила она и тут же пожалела, идея показалась ей липкой. После танца Иван мог окончательно к ней приклеиться.

Иван растерялся, но быстро согласился, встал, подал ей руку и повел на танцплощадку перед сценой, где в небольших перерывах между награждениями танцевали полупьяные или полутрезвые гости (хотя это одно и то же). Хорошо, хоть мелодия звучала в темпе скачущей бешеной собаки укушенной активированной блохой, и не пришлось прижиматься друг к другу в медленном танце.

Через весь зал Рита поглядывала на компании за столами, удивляясь как за последние два часа все сдружились, чуть ли не целуются, но это все временно, еще не вечер. Чуть позже может и до этого дойдет. За их с Иваном столиком все поздравляли Николая и Сергея, цокали бокалами с шампанским, а Петр Григорьевич держал тост, кидая короткие взгляды на танцплощадку. И тут случилось, что очень не хотела Рита – включили медленный танец и Иван взял ее за руку и, не спрашивая, притянул ее к себе, закружил, повел.

– Вы загрустили, Маргарита, у вас что-то случилось?

– Нет – честно призналась она, решив контролировать свою грусть. – Вы купили картину?

– Да – радостно протянул он, вспоминая момент покупки.

– Поздравляю.

– Долго ждал художника, поэтому опоздал сюда. Она у меня в номере, вы должны ее видеть.

Рита звонко засмеялась, удивляясь неделикатному приглашению на следующее свидание.

– Я не готова расширять горизонты – призналась она.

– Что? – не понял Иван. – А, вы думаете, я вас клею?

У него была явная способность веселить ее, она засмеялась. Его наивная честность поражала проницательностью:

– Признаюсь, я не против, но боюсь, вы жестко отошьете меня.

– Почему жестко?

– Я уверен вы колка на язык и не приветствуете ухаживания малознакомых мужчин.

– Вы прям психолог человеческой души.

– Признаюсь, вы мне нравитесь, и ваша компания мне приятна.

Рита, как и любая девушка, непроизвольно вогнала себя в краску – реакция на откровенное признание и комплименты. Кажется, бабушка была права, и ее фантазийная надежда, что современная молодежь такая же, как сто лет назад, нашла свой выход в реальности. Другими словами, оправдалась. Рита краснеет, как трепетная барышня (хотя никогда ею не была). Но Иван продолжил:

– За нашим столом самые красивые женщины сегодняшнего вечера. Это я вам честно, без преувеличения говорю.