Через несколько десятков минут тело девушки погрузили в труповозку.

– Я тогда в отдел, – произнес Валя. – И я всё-таки рассчитываю на то, что это будет суицид.

Я взглянул на него, выдохнув дым от очередной сигареты.

– Опроси тех, кто может знать о том, кто здесь обитает. Узнай у ЖКХ, у кого должны были быть ключи от этого подвала. Там явно кто-то бывает. Девушку, скорее всего, убили, так как явно инсценировка. Я тоже в отдел, нужно установить личность и уведомить ее родственников, если они уже не ищут её. И кто сообщил о находке?

– Аноним. Ладно, я поехал. Тебя подвезти?

– Нет.

– Тогда встретимся в отделе.

– Да и пробейте номер, кто и откуда звонил! До встречи…

Прекратившийся дождь плавно перешёл в плотный туман. Мне всегда было интересно. В Петербурге большинство дней идёт дождь. Куда же девается вся эта вода? По идее, город давным-давно уже должен был погрузиться под воду, но складывается впечатление, что он находится словно на плавающем острове, разделенный от основного материка. Да.. даже убийства здесь имеют некий смысл. Конечно, я не говорю о том, что здесь нет и простых ответов на вопрос о чьей-то гибели. Но всё же чаще преступления подобны неким загадочным тайнам. Я сменил трамвай на троллейбус, ощущения были теми же. Все те же лица, всё та же угрюмость. Но, как ни крути, менять общественный транспорт на личный авто желания не было. Находясь рядом с людьми, он мог изучить повадки и поведение лучше, чем на каких-либо курсах повышения квалификации, а это следователю было нужно как никому другому.

Покинув теплый троллейбус, я вновь ощутил прохладный влажный воздух. В следующую секунду пришла мысль достать сигарету, но неожиданно я передумал. Слишком часто я это делаю, ну а как ещё бороться со всеми невзгодами, что происходят у меня периодически? Задав себе этот вопрос, я тут же сунул руку в карман и, выхватив из пачки одну из «раковых палочек» губами, я прикурил. Ох уж это приятное тепло! В таких погодных условиях это единственное спасение и радость. По крайней мере лично для меня.

Снова это здание. Отчёт судмедэкспертов был готов достаточно быстро и совпал с временем опознания девушки родителями. Ее личность до конца ещё не была установлена, единственный момент, за который пришлось ухватиться – звонок от одной из женщин, что заявила о пропаже ее дочери с похожим описанием.

От этого было горько. Вся надежда была на то, что хотя бы судмедэксперты расскажут, о том, что ее тело не было подвержено насильственным действиям.

Вот она, эта огромная трёхметровая деревянная дверь. Сколько трупов было в этом здании? Сколько невинно погибших? И сколько их ещё будет здесь? Никому было не известно.

Через пару минут Саша или Паша пригласил меня пройти в холодное и мрачное помещение. На одном из столов я приметил знакомые черты. Сейчас у меня будто возникло дежавю, но я свалил это всё на усталость.

– Обратите внимание, Семён, на след на шее.

– Ага.

– Так вот по размерам и параметрам он не подходит под ту веревку, из которой мы её вытащили. Этот след по характеру воздействия больше походит под металлический трос. Такие используют в различных целях, связанных со строительством судов, автомобилей и прочей техники, а так же в производстве лебедок.

Я призадумался.

– С ее ртом и руками все понятно, а вот чего мы не заметили на месте преступления…

Вот они, ключевые слова.

– Так это гематомы в районе коленных чашечек. Скорее всего, перед смертью она сидела на коленях.

– Интересно. Не томите. Мне важно другое сейчас.

– Да, следов изнасилования нет, но в крови мы кое-что обнаружили. Конечно, не обошлось без алкоголя, но мы нашли ещё кое-что. Ее опоили, мы пока не выяснили, какой препарат использовался, но она явно не соображала, куда идёт и с кем. Такими вещами обычно пользуются опытные насильники, но здесь что-то другое. Ее явно откуда-то увели, а когда она пришла в себя, то было уже поздно.

– Понятно. Сейчас должны прийти на опознание, если это ее родители, то у нас появится шанс узнать, где и с кем она проводила последние часы своей жизни.

Я вновь взялся за сигарету. Предварительно я подумал, стоит ли? Конечно, стоит. Немного клонит в сон, хотя это и нормально. Выспаться в этом городе не представляется возможным. Что же произошло с этой девочкой? Кому она насолила? А хотя нужно вернуться на место преступления. И да, нужно связаться с криминалистами и узнать по поводу следов. Следов от семяизвержения. Кто знает этих мастурбирующих уродов. Ведь у каждого свои предпочтения.

Вот и они. Я с уверенностью могу сказать, что это именно они. Отец держится, по крайней мере, он плотно стоит на ногах, а мать… Если бы не ее муж, что крепко держал ее под руку, то, скорее всего, она упала бы на месте. Это точно они. Я вижу сходство. Да и кто, кроме родной матери, в душе уже будет понимать, несмотря на все внутренние отговорки, что эта трагедия произошла именно с их ребенком. Пуповина. Обрезав ее хирургическими ножницами, от нее не избавляются. Эта связь, что питает дитя ещё в утробе матери, так и остаётся с нами до конца наших дней, как бы мы это ни отрицали.

– Здравствуйте! – произношу я, выдохнув дым и пытаясь найти урну беглым взглядом, чтобы избавится от хабарика. – Капитан юстиции Леонов.

– Ддобрый ддень, – попыталась произнести мать. – Это я вам звонила.

– Почему капитан юстиции сам занимается розыскными мероприятиями? Вы разве не должны сидеть в участке и собирать доказательства именно у себя в кабинете?

Я удивлен. Лицо мужчины явно мне знакомо, он непрост и, скорее всего, юридически подкован. Ещё одна небольшая проблема. Ну ладно, хрен с ним.

– Во-первых, сегодня выходной день. Во-вторых, на этот случай пока ещё не заведено уголовное дело. Поэтому именно я здесь, а не оперуполномоченный. И это процедура опознания, вы ещё рано делаете выводы.

– Хорошо, – фыркнул мужчина, – ведите нас!

Женщине с каждым вдохом становилось все хуже, ее лицо побледнело, а руки тряслись ещё больше. Это было очень заметно в тот миг, когда она подписывала журнал посещения этого заведения.

Я ожидал самого худшего, и так оно и произошло. Мать издала истошный вопль, а после ее ноги подкосились. Ее муж оказался рядом и вовремя подхватил обмякшее тело. Один из судмедэкспертов тут же поднес ватку, пропитанную нашатырем, к носу женщины и та, дёрнувшись, открыла глаза. Я лично понимаю, что в таких ситуациях не поможет ни одно слово, поэтому лучше молчать или говорить только по делу....

Я думаю, что, скорее всего, каждый человек задумывался не только о смысле жизни, но и о том, что ждёт нас после. Я знаю ответ на это. Ничего. Наш разум угасает, нас поглощает тьма, а после уже не важно, что будет. Либо наши тела превращаются в прах, либо подвергаются гниению, предоставив червям доделать остальное. Я видел столько смертей, что и не счесть. Тяжело в таких ситуациях не потерять веру в Бога, я потерял. Если он и есть, то почему же допускает убийства или же простые смерти по неосторожности? Почему не убеждает отчаявшихся продолжать жить взамен петли или горстью таблеток? Много вопросов, а ответ один. Лишь мы сами можем продлить свои жизни как можно на более долгий срок, достаточно лишь быть более здравомыслящим человеком. Да о чем же я думаю? Мир изменился, хотя, может, и был таким всегда? Все люди разные, но все мы так или иначе способны причинять боль.

Вновь выйдя из троллейбуса, я возвращаюсь туда, где, в принципе, не должен был сегодня быть. День подходит к концу, личность девушки установлена, для снятия показаний от родителей завтра будет отправлен оперуполномоченный. Как бы это ни звучало, то для нашего спокойствия лучше бы эта девушка решила самостоятельно поставить точку на своей жизни, но улики говорили об обратном. Ей однозначно помогли, а кто это сделал, предстояло выяснить.

Проходя пешком к месту преступления, я вдыхаю тяжёлый влажный воздух. Дождь прекратился. Интересно, надолго ли? Хотя это было не важно. Я иногда задумываюсь, а смог бы я начать жизнь в других погодных условиях? Возможно, да, но мне почему-то кажется, что я не способен уже жить иначе.