Литмир - Электронная Библиотека

– Ужасно да? – прямо и с каким-то новым незнакомым холодом спросил Елизар.

– Нет, прости, – солгала я, но он знал ответ. Это был риторический вопрос.

– Я же видел себя в зеркале, я знаю, что я ужасен. Как Квазимодо.

– Это все спадёт.

– Не хотел бы я, чтобы ты видела меня в таком виде, – разочарованно выдохнул Елизар и сел поодаль от меня за край стола. – Лазанья, – протянул он мне кусок разогретой в микроволновке лазаньи на тарелке.

– Ты не будешь есть? – поинтересовалась я у него.

– Нет, я уже поел полчаса назад, – холодно ответил он.

– Я думала, мы пообедаем вместе, – полушёпотом разочарованно выдавила я.

– Мне хотелось есть.

Холодный и какой-то враждебный голос Елизара заставил меня съёжиться и мгновенно почувствовать себя лишней здесь, словно я участвую в заезде параолимпийцев будучи абсолютно здоровой. Будто я пришла на вечеринку людей с внешними недостатками абсолютной красоткой и стала выпендриваться перед ними, презентуя себя. Я будто навязалась к нему в гости против его воли, будто он не хотел, чтобы я приходила, но согласился лишь из вежливости. Должна ли я быть здесь сейчас? Не знаю. Не стоило мне приходить. Еда комом застряла в горле, и в тишине, которая повисла над нами, будто было слышно, как кусок прожёванной лазаньи спускается по моему пищеводу. Хотя бы часы повесили, чтобы что-то тикало, разряжая эту ужасную, давящую тишину.

Мы сидели в молчании целую вечность. Я не могла придумать, что спросить у него, боясь, что натолкнусь на стену злости и холода. Боялась, что могу сморозить какую-то глупость, от которой он закатит глаза и устало выдохнет или хуже того поднимет на меня голос. Что-то вчера будто сломалось в нем. Какой–то незнакомый мне человек вчера овладел Елизаром и сейчас не хочет признавать меня. Это заплывшее после драки лицо уже не выражало знакомых мне эмоций.

– Болит? – выдала я, желая хоть что-то вытянуть из Елизара.

– Конечно, болит, Кристина, – голос Елизар прозвучал неожиданно громко и будто сотряс стены, отчего я даже немного вздрогнула. Он был наполнен ненависти и боли, и обиды и какой-то незнакомой мне злости. – Как ты думаешь, как чувствует себя человек, которого накануне хорошенько так приложили лицом о брусчатку?

Риторический вопрос. Не отвечай Кристина! Не отвечай, ты ещё больше разозлишь его.

– Прости, мне жаль.

– Тебе-то чего жаль? Это я вчера не успел даже удара нанести, как оказался в нокауте. Даже тебя защитить не способен, – сверкнули его красные глаза, которые и без того были угрожающими залитые кровью.

– Ты в этом не виноват, – промямлила я. – Не говори, пожалуйста, так.

– А вот ещё как виноват! Ты просто не знаешь всего.

– Так расскажи. Может быть, я могу чем-то помочь? – взмолилась я и положила свою замёрзшую ладонь на его.

– Кристина, – твёрдо подчеркнул он моё имя, как отчитывает родитель провинившегося ребёнка. – Не начинай. Я не хочу об этом говорить и вспоминать это. Ты никак мне не поможешь, поэтому лишний раз грузить своими проблемами я никого не хочу. Ты не понимаешь.

Он не был раньше таким! Не был таким жестоким, холодным и даже, позволю себе это резкое слово – бессердечным. Тот Елизар, с кем я провела лето, был нежен, заботлив, отзывчив и всегда считался с моим мнением. Он даже вчера перед той дракой был все ещё моим летним Елизаром. Моей летней любовью, пахнущей травами и землёй. А сейчас рядом со мной будто сидит какой-то судья, который выносит страшный приговор каждому, кому не повезло оказаться рядом и удивиться при виде его лица.

– Что такого я сделала? – дрожащим голосом снова промямлила я.

– Кристина, не нужно, дай мне время остыть, – процедил сквозь зубы Елизар и это стало последней каплей.

– Окей, бери сколько нужно! – со злостью толкнула я тарелку в его сторону и направилась в сторону прихожей, где в гардеробе висели мои вещи.

Меня обуяло сильное пламя злости. Мне стало неприятно, что со мной говорят в таком тоне и при этом даже объяснить не собираются что такого я сделала. Я не виновата в том, что вчера произошло. Я места себе не находила вчера, видя его лежащим в жёлтом свете фонарей на сырой брусчатке без движений. Я была готова на что угодно, рыдала из страха потерять его, а он так бессердечно позволяет себе со мной говорить. Какие бы там не были причины в его прошлом, о которых я не знала, я не виновна в этом. Он не упал в моих глазах, когда силач расправился с ним всего лишь за несколько секунд. Я была готова броситься на незнакомца ради него, ни на секунду не задумываясь, что тот может сотворить со мной. Я тащила его на себе, потому что он не хотел идти в больницу или попросить помощи у кого-нибудь. Тащила его, как какая-то кляча, а сегодня мне заявляют, что я ничего не понимаю!

Резко дёрнув куртку на себя и, чуть было, не опрокинув гардероб, я накинула её на плечи, впопыхах запрыгивая в сапоги. Моё сердце бешено колотилось в груди. Гнев распирал меня. В последний раз, в надежде взглянув в сторону кухни, я не обнаружила того, что ожидала и с громким грохотом захлопнула за собой входную дверь.

Глава 5

Небо было сплошным серым холстом, пустым и безжизненным. Художник, что рисует облака и заливает фон ярко-голубым, сегодня взял очередной выходной. Сегодня не было даже тёмно-серых дождливых осенних туч, просто сплошной серый грязный холст. Серый простирался до самого горизонта, теряясь в корявых ветвях обнажённых осенних деревьев, что стеной стояли у нашего города со стороны Волги.

Отдавшись воле гнева после ухода от Елизара, я сама не заметила, как пришла к небольшому пруду, бывшему некогда кирпичным карьером на краю города за домом Максима. Когда-то здесь, если мне не изменяет память, добывали глину для кирпичного завода, что находился неподалёку. Потом добычу глины прекратили и природа взяла все в свои руки, залив котлован водой, взрастив вокруг него деревья. Сейчас это место похоже на какое-то сказочное озеро, сокрытое от человеческих глаз. Мы с Максом часто гуляли здесь, когда обсуждали что-нибудь новое, но не имели возможности оказаться в деревне. Гуляли вокруг озера и небольшого леска, чувствуя присутствие магии Иоково. Мы будто снова оказывались в деревне, в её бескрайних полях, где цивилизация казалась такой далёкой и несуществующей, где почти не ловила мобильная связь и наши чувства, и слова вырывались бурным потоком из нас. Это место не заменяло мне деревню полностью, но здесь я не чувствую давления города, его близко расположенных домов, ушей, которые могли ненароком услышать о моих переживаниях, которые я доверяла только своему брату. И сейчас, хоть я и находилась совсем одна, наблюдающая за отражающимся в серой воде небом, я чувствовала присутствие своего ментора, который был от меня сейчас в сотнях километров.

«Елизар сделал мне больно» – сказал бы я ему. А может быть и не сказала, чувствуя какую-то неловкость, боясь озвучить эту проблему, боясь, что Максим может меня не понять и я покажусь ему глупой. Со мной часто случался такой ступор. Я долгие дни ждала наших встреч, чтобы излиться ему, чтобы выговориться и даже временами выплакаться, но все рассказать никогда не получалось. А вдруг он меня не поймёт? Вдруг он начнёт меня критиковать? А если посчитает меня слабой или осудит? Довольно было лишь озвучить в голове один из этих вопросов и сомнения не давали мне открыться. Мне нравилось спорить с ним, шутить, но проблемы все ещё оставались при мне и не находили своего выхода. А иногда так хотелось. Глупо было сомневаться в нем, но я все равно продолжала сомневаться.

Елизар сделал мне больно. Не знаю, осознает ли он это, но его слова и его тон ранили меня. Он для меня все, один из самых дорогих мне людей. Но что будет дальше? Будет ли все как раньше, после того, что произошло сегодня? Будет ли он смотреть на меня снова своими серо-голубыми глазами полными ласки или же навсегда останется этим отёкшим незнакомым и чужим мне человеком? Мы никогда раньше не ссорились всерьёз. Я даже подумать не могла, что мы можем поссориться. У нас ведь все было хорошо. С лета мы были самыми лучшими друзьями, которые могли проговорить по телефону половину ночи. Я часто зарывалась под одеяло, когда он звонил мне и говорила с ним, потея, чтобы мои слова не расслышала в соседней комнате мама. И что теперь все? Конец? Я не хочу, чтобы он позволял себе говорить со мной подобным тоном, я не из тех девушек, которые готовы прощать своим парням все грубости. Эх, знала бы я. что делать дальше.

10
{"b":"782774","o":1}