вода ныряет в воду
здесь так заведено
небесному народу
фруктовое вино
и зёрна на закуску
во избежанье трат
свет был полоской узкой
до самого утра
конец сентября
«не понять чего ради…»
не понять чего ради
стали ангелов грабить
их спасая на грани
между адом и летом
погибает иуда:
не желающий чуда
он последней минутой
искупает столетья
«тело знало бег и шаг…»
тело знало бег и шаг
оно лопнуло от пыли.
хоть и с толком не спеша
его мыли – не отмыли.
неторопкая душа
в нём застряла как в запруде
и не стоит ни гроша
только кто её забудет
«где-то там за горизонтом…»
где-то там за горизонтом
в пузырьке гуляет йод
в царстве сумрачном и сонном
ищет счастье гезиод
где-то там летают кони
и собаки и слоны
я спокоен я спокоен
мне бы только до луны
добежать доплыть доехать
мне бы только долететь
я бы умер там от смеха
и не повторился впредь
«звёзды вылезут из клеток…»
звёзды вылезут из клеток.
пироги заговорят.
бог уснёт. замёрзнет лето
снег пойдёт на всех подряд.
поплывут по небу мысли
из далёкой стороны…
знать бы: их бояться, крыс ли,
человеков озорных?
«каково собаке в собаках…»
каково собаке в собаках
рыбе в рыбах и птице в птицах –
знать не знает она, но хочет
чтобы чудо могло случиться
и несчастные говорили
на её языке невнятном,
хлеб купили, обед сварили,
отстирали на платье пятна
«нет он не бог и никогда им не был…»
нет он не бог и никогда им не был
и не хотел им быть, предполагая
что знание даётся не для страха
или печали, но для состраданья.
он птицей был ночной и человеком
при этом оставался, ибо время
сойдясь с его молчаньем стало словом –
единственным из всех возможных ныне
«были дыры от уколов…»
были дыры от уколов,
было много самых разных
мужиков и девок голых –
только не было соблазна.
эти были теми, эти –
были, но не теми, были
злой травой деревья, дети
неродившиеся – пылью,
а родившиеся стали
пеплом или просто болью.
горы пели: «das ist alles!»
возражали птицы: «ой ли?»
«в ворота времени не всякий…»
в ворота времени не всякий
проходит день – такое дело.
друг друга топят забияки
и жгут, а то что не сгорело
не утонуло – сядет в лодку
и тихо поплывёт на запад
и будет чёрным или кротким
не так уж важно: был бы запах
«спит аполлон…»
спит аполлон –
никто к священной жертве
не требует поэта
и неймётся
ему:
он ляжет
встанет
снова ляжет::
скорей бы что ли
мусагет проснулся
«а кто-нибудь…»
а кто-нибудь
в собаку превратился
и в птицу –
и ушёл…
в собакоптицу
и в рыбу –
и уплыл
и растворился…
потом он годом стал
тысячелетним
«и дождь пойдёт и спрячутся все луны…»
и дождь пойдёт и спрячутся все луны
за облака и выйдет чемпион
и злую девку-смерть ему подсунут
и может быть её полюбит он
но если и полюбит не расскажет
всех тайн своих… по проволоке кот
ученый ходит молча – не накажут
его за это: мир давно не тот
«несчастные они…»
…это бедняки. Они глупы, несчастны…
Иер. 5:4
несчастные они
и водят дружбу с ядом
им отравляя дни…
у них со словом рядом
всегда весёлый дух
а грустный – за спиною:
он молчалив и сух
как дерево больное
«вода полощет воду или ветер…»
вода полощет воду или ветер
поёт другому что-нибудь о горе
его постигшем – всё равно: ведь глине
довольно глиной быть хоть и неволят
её… зачем? божественные лица
дают дневную пищу заплутавшим
ночную – заблудившимся… названий
не принимая бодрствуют деревья
и музыка играет защищаясь
от тишины как ангел от простуды
конец сентября
Никольская площадь
