- А те ребята, что здесь жили, - начала я, - их разве не забрали тогда в лагерь? Как говорил Трай?

Аарон тяжело вздохнул. Начал быстрее перематывать Джереми. Хотел поскорее закончить этот разговор.

- Кого-то да, кого-то убили еще по пути. Один раз вышел на улицу и увидел валяющийся труп девушки, которая готовила нам по утрам. Такая была красивая… и еще совсем маленькая. Лет ей 15, по-моему, было. Ее я первым и закопал на заднем дворе.

- Ты поэтому после этого стал помогать «Саузен Пауэр»?

- Я не помогаю «Саузен Пауэр»! – резко отреагировал он, - лишь делаю вид. Для безопасности себя и остальных ребят в баре. Не хочу, чтобы из-за моих радикальных взглядов, еще кто-то пострадал.

Закончив наконец с одной ногой, он начал приступать ко второй.

- А ты ему явно понравилась.

- Кому?

- Траю Берри. Он явно тебя запомнил. И будет ждать на празднике.

Праздник. Я вспомнила о том злосчастном дне, который теперь еще быстрее приближался, чем я думала.

- Ты тоже пойдешь?

- Должен. Если не пойду, если мы все не пойдем, он заподозрит неладное.

- А план Билли? Вы вообще будете его реализовывать?

Я спрашивала, потому что не знала, что они еще обсуждали после того, как я отказалась участвовать и ушла.

- Скорее всего да. Как раз на празднике.

Я не могла представить в своем воображении что они задумали.

- Взорвем ту злосчастную церковь, которая и так принесла этому городу немало бед.

- Как?

Он остановился на середине. Отложил бинт в сторону, взял ближайший стул и присел. Видимо, ответ на этот мой вопрос будет не из легких.

- Несколько лет назад, когда «Саузен Пауэр» в очередной раз решились взять Подесту силой, у нас было широкое просвещение людей в религию. Им это было нужно — верить в какого-то спасителя, который убережет их от дьявола. А они тогда уже успели даже напасть на детский дом. Поэтому заинтересованных в вере стало больше. Верить начали даже те, кто в детстве сбегал с воскресных служб. Даже моя жена…

- Твоя жена?

- Да, я был женат. Единожды. И больше никогда.

Он замолчал. И я вместе с ним. Прерывать молчание я, тогда, не имела права. Поэтому дождалась когда он снова заговорит.

- Моя жена вместе со своими подружками начала ходить на службы, читать библию, делать пожертвования. Я был и рад, лишь бы она, как и я, не лезла на рожон. Ведь я тогда активно участвовал в защите города, в качестве участника контргруппировки. Уже давно. И не планировал оттуда уходить. Пока эти чудовища в один вечер, когда они готовились к рождеству, не сожгли эту церковь. И людей вместе с ней, запертыми внутри.

Я только сейчас заметила, как мой рот был открыт от удивления, а внутри все успело пересохнуть. Но за водой я тянуться не решилась. Аарона надо было дослушать.

- Тогда я и предложил местному командиру контргруппировки напасть на Гандерст, в который эти «Саузен Пауэр» тогда сбежали. Но он меня не послушал. Сказал, что мне теперь нужно заботиться о себе, думать о себе. Ведь так бы хотела моя покойная жена. Но я послал его за этот хваленный эгоизм и ушел из контргруппировки. А они ушли из Подесты. И их потом возглавил же молодой Билли Найтингейл.

Наконец-то Аарон перестал смотреть в пол, рассказывая мне все эти ужасы, и посмотрел на меня.

- Тогда я пообещал себе убить всех этих чудовищ, сколько бы их не было на всем континенте. Освобожу Подесту от их гнета. И свое обещание я сдержу.

…

Впервые за все это время Лав искрилась от счастья, рассказывая про те ужасные дни. По ее виду можно было сказать, что это был самый счастливый день за все это время. И даже сейчас, вновь проживая все эти чувства, она расцветала прямо у меня на глазах.

Когда я покидала ее в этот день, то решила перед уходом заглянуть в палату Джереми. К нему наконец-то можно было пройти, ведь медсестра, сменившая ту вредную, была вовсе не против. Что было мне на руку.

Перед тем, как зайти к нему, я запаниковала. Если он выглядел действительно так, как описывала его Лав, когда нашла, то что с ним сотворил тот взрыв? Собравшись, я несколько раз вдохнула и выдохнула, после чего все-таки зашла внутрь.

Передо мной лежал молодой парень. Его лицо действительно было красивым. Даже смазливым. И да, даже после того, что он пережил. Руки и ноги были вовсю замотаны. Было бы сейчас лето, я думаю, он изнывал бы от жары.

Рядом стоял мужчина. Тот, что смог тогда успокоить Лав, когда она рассказывала о смерти Сью. И был чертовски похож на самого Джереми.

- Вам помочь? – спросил он меня.

- Нет, нет, - поспешила ответить я, - я лишь хотела проведать Джереми.

- А вы наша новая медсестра?

- Нет, я старая… старая медсестра Лав Трейнор.

- Лав? – оживился сам Джереми и даже попытался привстать с кровати, - как она? Мы не виделись… с тех пор как…

- Я знаю, - перебила его я и выставила руки перед собой ладонями к нему, тем самым останавливая.

Ведь в следующий момент он тут же вспомнил в каком положении находится и почувствовал боль во всем теле. Ему на помощь тут же пришел тот мужчина. Улегшись так, чтобы видеть меня, он жалобно посмотрел на нас. За такой взгляд можно было ему принести хоть звезду с неба. Но дальнейшая его просьба была намного полегче.

- Вы можете мне ее привести? Я бы сам, но, понимаете, - он указал на свои ноги, - я хочу ее увидеть. Медсестры дают мне успокоительные, когда я задаю вопросы о ней. Все молчат. Никто не говорит, что случилось. Что вообще происходит. Вы знаете, что с ней?

Он смотрел на меня не как молодой парень, который просто не сможет пойти в этом году в свой желанный университет. Он смотрел на меня как солдат, только что вернувшийся с войны. Этот взгляд сразу же прибавлял его симпатичному лицу лет двадцать. А еще свежие раны и царапины лишь усугубляли ситуацию.

- Мисс, давайте выйдем, - предложил мне мужчина, кивая парню.

Как только мы покинули палату, он встал возле стены и заговорил.

- Доктор Хатти, верно?

- Медсестра Хатти.

- А, простите. Медсестра Хатти, я не уверен, что они сейчас готовы видеть друг друга. Особенно после той истерики Лав… сами помните. Я, кстати, забыл представиться — Джастин Браун, отец Джереми.

Этот седовласый, но еще молодой, для своих лет, мужчина, тут же пожал мне руку. Прямо как врачу, который спас этой парочке жизнь. Мне даже стало неловко. И с ним нельзя было не согласиться. Видя состояние Лав, я не могла представить, как она отреагирует на живого Джереми.

Обрадуется? Или снова впадет в истерику? От накопившихся чувств. Ведь эта девочка столько всего пережила…

Наверное поэтому, насмотревшись на страдания их обоих, в моей голове созрел поистине гениальный план.

- Подождите буквально пару минут, - сказала я Джастину и мигом вышла из отделения.

Был уже поздний вечер. Почти весь медперсонал дневной смены разошелся, на вечернюю как раз заступала Нэнси. Я надеялась, что она поймет меня и согласиться на авантюру. Схватив ее за рукав и выдернув, буквально, с сестринского кабинета, я шла обратно к палате Джереми, по пути рассказывая свой план. Перебивая меня по пути несколько раз, она, все-таки, дослушала, хоть и в конце концов сказала.

- Я не знаю, зачем ты это делаешь, Пандора Хатти, но каждая девушка бы хотела, чтобы для нее сделали тоже самое. Я так точно!

Когда мы дошли до палаты, то тут же рассказали, что я задумала, отцу Джереми. Тот, на удивление, выслушав все мои аргументы, согласился с планом. И даже сказал, что поможет с его осуществлением.

Мы приглушили свет, задвинули шторы, оставив лишь один луч луны проникать в палату, прикатили к кровати Джереми еще одну каталку и принесли пару конфет с поста медсестры. Нэнси осталась с Джереми и Джастином, я же побежала в палату Лав. Девушка уже видела десятый сон, когда я разбудила ее, включив внешний свет. И тут же подогнала к ее кушетке инвалидное кресло.

- Что происходит, Пандора? – спросила она меня, успев открыть лишь один глаз.