Проделав описанные операции, Горяев поспешил в кафе.

Когда он вошел в помещение со слегка приглушенным светом, то сразу же увидел сидящую за столиком у окна Миру.

– Неужели я заставил вас ждать? – поздоровавшись, полушутя поинтересовался Андрей.

В следующее мгновение, не дожидаясь ответа, он поставил на стол свой маленький подарок:

– Это Вам! Нежный и красивый цветок, заглянувший в эти холодные широты. Он как вы!

– Спасибо, – произнесла девушка, немного, как ему показалось, смутившись.

Они снова болтали о жизни, о теперешней работе.

Мире принесли потрясающий по простоте и сочетанию вкусов салат с семгой и картофелем. Андрей ел великолепную ароматную, тающую на языке свинину в сырной корочке.

Он шутил и делал Мире комплименты. Девушка смеялась и отвечала тонкими остротами. Весь мир сейчас уменьшился до их столика, но не перерастал быть огромным. Им было хорошо в компании друг друга.

И хотя им обоим еще нужно было вернуться к своим делам, они разрешили себе по бокалу глинтвейна. Напиток благородного цвета рубина принесли в высоких толстостенных бокалах, сквозь стекло которых руки ощущали его приятное тепло. Но время неумолимо, и постепенно глинтвейн отдал им его все. Настало время возвращаться к работе. Они расстались, договорившись встретиться завтра.

Без пяти семь Горяев вернулся в лабораторию, чуть не споткнувшись на входе в один из модулей о несколько скрепленных между собой черный кабелей, растянувшихся на полу. Двум рабочим в пыльных комбинезонах, монтировавшим кабельную трассу, был устроен шутливый «разнос» «за попытку покушения на руководителя», после чего Горяев прошел к модулю главной установки.

Несмотря на уже вечерние часы, складывалось впечатление, что было только начало рабочего дня. Качался на небольшом стуле и пил кофе Штайнмайер, то и дело отпуская указания. Пол лежал на полу и помогал инженерам с монтажом резервного блока. У каждого агрегата и каждой секции что-то происходило.

Андрей подумал, что по-русски «Пол лежит на полу» звучит забавно. Никаких непредвиденных проблем не возникло и к одиннадцати общие подготовительные мероприятия были полностью закончены. Система была готова к тестированию в обратном режиме.

Отпустив основной персонал до десяти утра, Горяев собрал руководителей групп и приданных ему служб у себя в кабинете. Завтра предстояло начать ответственный этап, поэтому необходимо было обговорить ключевые моменты прямо сейчас, учитывая, однако, позднее время совещание прошло максимально кратко. Длилось все не более получаса.

Уже по дороге к себе в номер Андрей вспомнил, что опять не позвонил родителям. Замотался и забыл. Разница с Енисейском была шесть часов, у них сейчас раннее утро. «Ладно, позвоню завтра в девять перед видео-планеркой с Кестнером, – решил он, —значит, придется вставать раньше».

Добравшись до своей кровати, Андрей лег и быстро уснул.

23 июня

Прозвенел будильник. Горяев (хотя и не вполне выспался) встал сегодня немного раньше, чем мог, он ведь должен был еще успеть перед планеркой поговорить с родителями, а с ними коротко не получится.

Андрей выглянул в окно, арктическое солнце, как всегда, было на месте.

В долине заметно потеплело. Вернее, было удивительно тепло – настолько, что Андрею даже пришлось снять легкую куртку, которую он накинул, выходя из комнаты. В воздухе чувствовался какой-то приятный еле уловимый цветочный аромат.

Поздоровавшись на входе в лабораторный комплекс с одним из постоянно дежуривших там сотрудников, и, пройдя затем ежедневную процедуру идентификации и доступа, которую считал излишне сложной, Горяев попал в свой кабинет.

Накинув халат, он опустился в кожаное кресло с высокой спинкой, набрал телефонный номер квартиры своих родителей в Енисейске и поднес трубку к уху. Шипение, затем длинные гудки, сквозь них снова шипение….

Ввиду особенностей расположения базы на одном из удаленных островов архипелага, вся связь долины с внешними миром, в том числе и телефон, и интернет-соединения, осуществлялась посредством спутниковой системы. Таким образом, и задержка распространения сигнала и «все прелести» влияния атмосферы, в наличии имелись.

Длинные гудки… наконец, что-то типа глухого щелчка и женский голос:

– Алле…

– Мам, привет, это Андрей, – громко в трубку произнес Горяев. – Я уж думал, вас дома нет. Как дела у вас…

Поговорили в итоге, как он и предполагал, около тридцати минут и продолжали бы дальше, но было уже девять двадцать, а это значило, что сейчас начнется планерка.

На большом экране появились изображения Кестнера и еще нескольких руководителей, сидящих в своих кабинетах.

Андрей подключился к видеоконференции.

Через секунду в правом нижнем секторе экрана, который оставался до этого темным, он увидел и себя самого, оперевшегося на подлокотник кресла, с немного невыспавшимся лицом, в накинутом на плечи белом халате.

– Доброе утро, коллеги, – улыбнулся с экрана Кестнер. – Вижу все на местах; тогда начнем.

Затем он выдержал небольшую паузу и радостно произнес: – Сегодня проект профессора Горяева увенчался успехом!

Андрей насторожился, не совсем понимая, о чем тот говорит.

– Мы получили первый образец совершенного организма, – торжественно продолжал начальник комплекса.

Горяев в недоумении приподнялся в кресле, напрягшись и застыв как стрела.

Кестнер чуть развернулся и обратился куда-то за пределы захвата камеры:

– Анна, принесите образец.

– О чем идет речь, я не совсем понимаю? – озабоченно произнес Андрей, интуитивно в напряжении подвигаясь к экрану. – Я еще не закончил исследования…

– Ничего страшного, мы закончили начатые Вами работы, Андрей, – ответил Кестнер, поворачиваясь обратно и поднося к камере то, что подала ему ассистентка. В своих руках доктор держал младенца. А скорее существо, его напоминающее. Странный младенец яростно вращал глазами и активно выворачивался, пытаясь укусить профессора то за одну, то за другую руку.

Несколько секунд Андрей в ступоре смотрел на это существо на экране перед ним, не в силах произнести ни слова.

Наконец, ловко вывернувшись, злобный ребенок или вернее нечто, внешне его напоминающее, тяпнуло Кестнера в правую ладонь, выхватив двумя рядами своих непомерно больших, заостренных зубов кусок плоти.

– Но это же чудовище! – в ужасе воскликнул Андрей.

– Какое же это чудовище, посмотрите какой красивый, какой совершенный ребенок, – смеялся, любуясь им доктор, при этом, казалось, абсолютно не чувствуя боли.

Существо же, густо измазавшееся кровью Кестнера, вытекающей из глубокой раны на руке, злобно визжало в наслаждении.

Этот омерзительный визг буквально откинул Горяева от экрана. Он начал падать вместе с креслом, судорожно пытаясь ухватиться за что-нибудь руками…. Мерзкий визг сверлил барабанные перепонки…

23 июня

Пронзительно звенел будильник. Андрей открыл глаза. Несколько секунд он не понимал, что произошло, наконец, осознание реальности стало постепенно приходить к нему.

«Что за мерзость, – он приподнялся и полусел на подушку, плотно прижатую теперь к спинке кровати, – Вот черт! Чертов сон!»

Андрей в отчаянии ударил по кровати кулаком и крикнул:

– Да что это за дерьмо!

«Так, спокойно, – он попытался взять себя в руки, – Надо будет зайти сегодня к врачу, результаты тестов должны быть уже готовы».

Его тут же охватила волна нового страха: «Результаты тестов; а если окажешься что у меня какая-то серьезная проблема?!»

«Да ладно, что там может быть», – моментально возникло в голове. Психика пыталась прийти в норму, продуцируя положительные установки. «Всегда все было в порядке!»

И опять волна холода: «А вдруг, вдруг серьезная проблема?! Тогда что?!» Затем отчаяние: «Черт возьми, да что со мной происходит?!»