Литмир - Электронная Библиотека

Такси, вызванное Мариной, уже пыхтело у ворот, и в полном восторге друг от друга девушки разъехались.

* * *

Ночью слегка подморозило, небо прояснилось, а снега все еще не было. «Ну, хотя бы так», – думала Марина. Она ехала на дачу и нужно было еще по пути заскочить к домовладелице.

Всезнающий навигатор вел на Третье кольцо, но она сдуру решила двинуть по Садовому и, естественно, глухо встала еще на подъезде к Маяковке. Быстро и неотвратимо темнело. Конечно, можно было собрать сумки и все загрузить в машину с вечера, но таскаться с вещами по лужам в потемках одной ужасно не хотелось – и вот результат: она уже на час опаздывает к Лане (ч-черт!), и дом убирать придется до глубокой ночи… (ч-черт!). Сплошная нервотрепка.

Подумав про нервотрепку, Марина расхохоталась в голос, вспомнив диалог своей подруги Ольги с ее престарелой теткой:

ТётьШура: «Вот доживешь до моих лет, я на тебя погляжу!»

Ольга: «Да я до твоих не доживу!»

ТетьШура: «Конечно, не доживешь! После таких-то стрясов и пережитков».

Из соседних машин на ее непонятное веселье с любопытством поглядывали товарищи по пробочному несчастью.

Блямкнул смс-кой мобильный. Лана сообщала, что заболела и выйти из дома не сможет. Просила подняться в квартиру. Значит, можно расслабиться. Одно дело, когда тебя ждут на промозглой улице, другое – когда в тепле с телевизором.

* * *

Дом, в котором жила Лана, представлял собой смешение всех возможных архитектурных стилей и направлений. Создатели, очевидно, решили разом воплотить все идеи, рождавшиеся в их воспаленных мозгах в течение десятилетий советского режима, и, казалось бы, не имевшие ни малейшего шанса реализоваться… Но тут – бац! – наступил капитализм – строй что хошь, были бы деньги. И они… построили. По принципу «впихнуть невпихуемое». Тут были и кирпич, и стекло, и бетон, и ковка, и мозаика, и плитка, и башенки, и черепица, и флюгеры, и атланты с кариатидами, и ар-деко в обнимку с минимализмом.

Среди всего этого великолепия с выпученными (видимо, от восторга) глазами, сильно увеличенными линзами очков, сидела за стеклянной дверью подозрительная консъержка, похожая на чихуахуа.

– К кому? – неожиданно громко тявкнула она.

– К Лане – вздрогнула Марина, – в 102-ю я, – и пошла через огромный холл, выполненный в готическом стиле, украшенный витражными окнами и черно-белым напольным кафелем. Ей даже почудилось, что где-то в глубине, за лифтом, звучал орган… «Не хватает только свечей и распятия», – подумала Марина и нажала кнопку нужного этажа.

Квартира Ланы разительно отличалась от продуманного и лаконичного интерьера ее загородного дома. Беспорядок, хлам, неуют… Пришлось перешагивать через брошенную одежду, собачьи миски с засохшим кормом, грязные цветочные горшки, гладильную доску… Марина шла осторожно, буквально как Сталкер в одноименном фильме шел по Зоне.

Войдя в «кабинет» (как отрекомендовала комнату Лана), они сели в кресла и голубоглазая хозяйка предложила чаю – из тут же стоящего электрочайника. Марина отказалась и, вспомнив известную встречу Чичикова и Плюшкина, прикусила язык, чтоб не рассмеяться.

– А я выпью. Коньяку, – налила себе Лана. Горло страшно болит. – Ваше здоровье.

Через пять минут перед Мариной сидела уже совершенно другая женщина. Она пьяно бормотала что-то несвязное о покойном муже, называя его то гадом, то богом, плакала, размазывая по щекам тушь, от чего становилась неопрятной и жалкой. Марина не-слушала, не-сочувствовала, не-вникала, но нетерпеливо ждала удобного момента, чтобы попрощаться.

Пару рюмок спустя хозяйку окончательно развезло, она нетвердой походкой дошла до секретера, повернула ключ – и оттуда посыпались, повергнув гостью в ужас, десятки фотографий. «Только не этова!» – прошептала Марина фразочку из детского лексикона своей дочки, но было поздно. Лана плюхнулась на пол и стала размашисто один за другим протягивать ей снимки. Почти на всех – один и тот же человек. Ничего особенного. Среднестатистическое русское лицо. Глаза – умные, добрые. Очень добрые…

Путешествия, охота, пляж, застолье… Вдруг взгляд Марины упал на фотографию совсем иного свойства.

«Боже, зачем снимать похороны?» – мелькнула мысль. Мертвая женщина в гробу странным образом выглядела очень живой, будто спящей. Лицо бескровное, со следами былой красоты. Гример, конечно, постарался с цветом, но благородство черт невозможно подделать. Высокий лоб, тонкий чуть с горбинкой нос, изящные дуги бровей и густые ресницы, окаймляющие плотно закрытые веки. Замечательно красивый рот и узкий подбородок, подвязанный простым белым платком.

Рядом лежал снимок, на котором молодой до неузнаваемости Ланин муж обнимал явно эту же, но еще совсем живую девушку.

«А это кто?» – зачем-то спросила Марина и тут же пожалела об этом. Повернув к ней зареванное лицо, неожиданно трезвым и ледяным голосом Лана ответила: «Это бывшая жена Виктора. Скончалась. Давно. Рак». И почему-то добавила: «На всякого мудреца довольно простоты. Все там будем», – и быстро спрятала несколько фотографий под льняную салфетку на тумбочке.

Желая разрядить обстановку, Марина резко встала и неожиданно для себя высоким голосом бодро сказала: «Все ясно! Спасибо, отдыхайте, поправляйтесь», – и почти бегом направилась в прихожую.

Машин на шоссе к тому времени поубавилось, через полчаса она уже въезжала в гостеприимно и практически беззвучно разъехавшиеся в ответ на сигнал от пульта ворота. Фонари на участке включались из домика охраны, куда в кромешной темноте нужно было, набравшись изрядно смелости, войти и повернуть тумблер, нащупав его на стене слева.

Когда мягкий свет в круглых стеклянных шарах уличных светильников зажегся, настроение поднялось, и Марина, почувствовав прилив сил и щенячьего восторга от, пусть временного, но все же обладания этим полугектаром рая, решила сегодня же закончить с обустройством и уборкой. С неба уже не капало, а слегка сыпалось, земля подмерзла и почти празднично искрилась при электрическом свете.

К полуночи оба этажа, обихоженные тряпками, пылесосом и Мариной, задышали уютом и жизнью.

Вызывающе-яркая расческа, забытая Ланой на подоконнике, была убрана в пакет, пакет в шкаф – и это явилось финальной точкой трудоемкого мероприятия! Й-о-хо!

Едва передвигая ноги, полуживая от усталости, новоявленная хозяйка с удовольствием заварила себе чай, сунула в рот печеньку и поднялась на второй этаж, в детскую.

Там на полке стояли книги – ей не терпелось порыться. Шикарные издания: альбомы живописи, энциклопедии, словари… Листала, пока носом клевать не начала. С трудом оторвавшись от фолиантов, шагнула с дивана, выключила свет, оглянулась и… оцепенела от ужаса. В мрачном необитаемом доме напротив светилось окно!!! В ту же секунду оно погасло. Сон как рукой сняло. Она застыла, боясь пошевелиться.

Господиужаскакой, и Ромка, как на грех, слился, черт побери… А, может, показалось? Елка веткой качнула, фонарь отразился в стекле… «Стоп! Конечно. Окна-то там наглухо заклеены изнутри… Значит, не могла я видеть никакого света в том доме, НЕ МОГЛА! Значит – воображение разыгралось на фоне вполне объяснимых законами физики явлений светопреломления. Люди вон НЛО чуть не каждый день наблюдают, а тут… фонарь качнулся. End of story», – успокаивала себя Марина.

Через полчаса, уже лежа в кровати, поняла, что не уснет. По привычке на ночь она широко открыла окна и у себя, и в детской. Холодно было, практически как на улице. «Клиническая идиотка!» – ругала она себя. – «Морж доморощенный!»

Вдруг пискнул телефон. Дочь.

– Нет, не сплю. Уснешь тут. Холод собачий.

– Опять, поди, окна пооткрывала?

– Все!

– Молодец. Все закаляешься? Мамочка, ты завернись в одеяло, как банан, допрыгай до окна, закрой – и обратно!

Похихикали, представив прыгающий банан. Попрощались. Выбора не было. Закрутила на себе одеяло и, закрыв свое окно, поскакала в детскую. Не включая свет, потянулась к ручке фрамуги и… – и задохнулась от собственного крика. В окне напротив в отблеске свечи дрожал силуэт безобразной худой всклокоченной старухи!!!

2
{"b":"782602","o":1}