Аорон Уэарз сидел за овальным каменным столом на широком каменном кресле с полукруглой спинкой и мягкой, широкой подушкой. Утренняя злость с него спала, появилась легкая, приятная усталость и какая-то пугающая решимость, когда проверив прежние убеждения человек находит, что некоторые можно поменять. Рыжий, веснушчатый и умный он смахивал на предводителя дворовой компании, вечером забравшейся на чердак заброшенного дома, чтобы рассказать о дневных подвигах и продумать завтрашние шалости. За тем же столом сидело еще несколько вестников, и перед каждым стоял каменный стакан с дымящимся чаем. Терпкий растительный аромат смешивался морским запахом соли. «Утром только черный чай, чтобы быстрей проснуться, а днем зеленый со сладостями и потом можно травяные», – сладко подумала Саша. В стене, в нише из пяти полок только на нижней осталось два пухлых мешка ростом с человека. В мешках – чай с родного вестникам Тарса и, судя по пустым полкам, выпито много и много времени прошло. Дверь закрылась. Грис огляделся и решил не отходить от гостьи. Судя по тишине, сомнения Аорона успели пустить корни. Драгэти Аорон Уэарз и Грис Форст обменялись между собой несколькими фразами так, что слышали только они и никто больше из присутствующих не слышал.

– Приветствуем тебя, – вполне доброжелательно вслух произнес Аорон, – подойди ближе. Садись, выпей с нами.

Перед Сашей появился каменный стакан с приятным растительным ароматом, мгновение чужого раздумья, и у стакана появилась ручка. Кто-то из вестников отпустил шутку с незнакомыми пока словами, по серьезным лицам пробежала легкая рябь улыбок и смешков. Саша взяла стакан и отхлебнула божественный напиток, сознание прояснилось, страхи разом улеглись по полочкам спать, настроение взлетело до уровня «жизнь удалась».

– Как тебя зовут, сэвилья? – спросил Аорон.

– Александра Сумецкая, – ответила она, сделала еще глоток и добавила, – Саша. Александра.

– Ага, – почти по-русски протянул Аорон, – откуда ты?

– Планета Земля. Вы можете вернуть меня обратно? – осмелела юная москвичка и неожиданно сидящий возле Аорона бородач с внешностью успешной модели ответил: – Да. Могут. Интересно другое: как она попала сюда и никто не заметил открытого прохода.

– Были заняты, – парировал Грис.

– А такое разве можно не заметить? – басовито прогремел бородач.

– Можно, Аклос, можно, – заметил Аорон и добавил, – если проход откроется снова, конечно, мы вернем тебя домой.

– Какое счастье, только как его открыть никто не знает, – с иронией протянула Саша на родном языке и, уловив удивление, добавила, – простите, я очень хочу домой. Да.

Бородач понимающе кивнул, отхлебнул чая и сказал: – Мы можем это понять, – а потом высказал свой вердикт, – Она быстро учится. Зубы, волосы, кожа хорошие. Она хорошо ела с детства. Такой одежды и обуви никто из людей не видел. Точно одну занесло? Вы всё проверили?

– Дважды проверили, – вальяжно ответил Аорон, – она отчего-то всего одна…

– На Земля есть мориспен? – спросил бородач Аклос.

– Нет.

– Кто-нибудь охотится на людей? – спросил незнакомый вестник.

– Нет. Люди стоят на вершине…самые главные и умные, – сбилась Саша, не сумев продолжить известную фразу «человек стоит на вершине пищевой цепочки». Ей никто не поверил. Просто не поверил. Как люди, которые слышат слова, которые точно не могут быть правдой, и сказанное какое-то недоразумение и даже удивляться тут лишне. Только Отика отвлекся от опытов и уточнил:

– Совсем никто?

– Ну…иногда акулы, львы, другие хищники, – ответила Саша на смеси двух языков и резюмировала, – редко. Очень мало охотятся.

– А драконы летают на Земля? – спросил Аорон.

– Нет. Раньше, наверное, летали, – задумчиво протянула Саша. Ведь не может же так быть, чтобы сказки со всего мира описывали летающих «ящериц», давали им разное название, и совсем ничего не лежало в основе этих сказок. То есть, нет. Не так. Раньше она бы сказала, что эти выдумки выходят из страхов древних людей. Но теперь, когда она здесь, на Горыянцы, и драконы, к сожалению, тоже здесь вполне можно предположить: проход открывается не первый раз и работает в обоих направлениях. Драконов «заносило» на Землю. Сашин ответ вызвал череду удивленных переглядываний.

– Проход открывался много раз и не стабилен. Должна быть причина, – взволнованно сказал Грис.

– Если это, конечно, правда. Где доказательства? – раздраженно прошептал Аорон и добавил, – верить можно только в то, что можно повторить. У нас только один свидетель.

– Убедительный свидетель, – сказал бородач, мягко отодвинул пустой стакан, подал знак, похожий на кивок и пятеро вестников встали и начали собираться.

– Пора лететь, – сказал бородач, с тоской оглядел помещение и милые сердцу вещицы из навсегда потерянного для этих вестников дома и на прощание добавил, – следите, не обижайте. А ты, милая сэвилья, рисуй Земля, учи слова. Интересно будет послушать. Алиохаро.

– Вот здесь. Что-то еще нужно? – холодно спросила Илия и, не дожидаясь ответа, принялась разжигать камин.

Саша оглядела свою комнату на вестническом уровне и сочла, что она не сильно отличается от прежней. После ухода бородача Аклоса стало понятно, что тоже пора уходить. Своя атмосфера. В вестническом «зале», как окрестила его Саша, своя атмосфера и ей бы хотелось вписаться в нее, допив чаю, ответив еще на несколько вопросов и чувствуя, что вестники хотят обсудить всё услышанное между собой, да и свои дела имеются, она попросила разрешения уйти и отдохнуть. Так появилась Илия – симпатичная девушка с большими карими, грустными глазами и шикарными темными волосами. На них бы еще хороший шампунь с кондиционером и масочку раз в неделю – была бы картинка. Нос у девушки вздернут, лицо миловидное, кукольное. Зубы и конечности на месте, разве что она прихрамывает на одну ногу. Илия носит длинную зеленую юбку и вокруг выпирающей, упругой груди обвязала белоснежную повязку, державшуюся на честном слове. На пути встретились еще две женщины и более-менее целые мужчины, державшие на террасах дозор. Сашина комната располагалась довольно далеко от «зала». С террасы проход через арку в квадратный коридор, где была только одна дверь. Никаких соседей, перешептываний. Уединенность. «Как в студенческую общагу переехала», – подумала Саша и улыбнулась. Золотистый свет остался на террасах. Илия разожгла нишу-камин, с нескрываемой ревностью и антипатией, думая, что это останется незамеченным оглядела Сашу, достала из шкафа подстилку для каменного ложа, достала плетеные водоросли, заменяющие одеяла и последним достала черный плащ из вестнической ткани: как-то особо нежно провела по плащу ладонью и положила на кровать со словами:

– Это тебе. Потом принесу еду, – ушла.

Дверь закрылась, и стало тоскливо. Так тоскливо, как на Горыянцы еще не было, Саша готова была терпеть даже грубоватость Илии, лишь бы не оставаться одной. Ночь. Большинство обитателей укрепления спят или скоро уснут. Саше спать не хотелось. Ни интернета, ни музыки, ни книг, ни учебника по истории, ни газет, ни бумаги начать вести дневник. Ни телевизора с назойливой рекламой, дурацкими шоу и затягивающими сериалами. Ни прогуляться до кафешки, ни выйти в магазин… Боги, как они здесь живут! Плащ был сшит словно по заказу. С длинными рукавами, аккуратным капюшоном, размера «оверзайс» и невидимой застежкой, устроенной по принципу магнита. Сколько бы она не пыталась найти и нащупать магнит, он так и остался не найденным. В коридор попадал золотистый свет с террас. Это теперь ее коридорчик, ее маленькая, неоформленная собственность в жестоком Горыянцы и тут будет хорошо! Саша разожгла торф в нишах. Глядя на разгорающиеся огоньки, она представила, как попросит у вестников лианы и росточек других прекрасных растений из их «зала», как тут появятся широкие диванчики с подушками, набитыми мхом или чем-нибудь еще. Они с Грисом придумают из чего прясть нити, заработает ткацкий станок, появятся краски, нити, картины, уют, подрастут дети, и совсем другие люди будут жить здесь. «Всё наладится, всё будет хорошо», – прошептала себе Саша и утерла первые слезы, которые, как назло, не собирались становиться последними. И всхлипывали, и появлялись новые, хорошо, что никто не видит этой усталости. Или плохо? Пусть бы кто-нибудь увидел и приободрил. Иногда всем бывает нужна помощь. Саша долго так сидела совсем одна у горящего огоньками торфа, и пролитая слезами усталость начала стихать, как с террасы послышался звук очень похожий на дельфиний голос. Протяжный дельфиний щелчок. Внизу будто пролетело что-то тяжелое, увесистое. Воздух качнулся от мощного напора. Как раз в это время по террасе прошелся дозорный, остановился, глянул вниз и что-то недовольно проворчал себе под нос.