– Под низ надевается короткая туника, а сверху – длинная белая двубортная рубашка, чтобы тонко подчеркнуть яркие цвета туники за счет прозрачности. Широкий пояс крепко держится на месте, но необходимо затянуть его узлом спереди, чуть ниже груди, и не забыть про большую застежку.
– Откуда ты это все знаешь?
– Я сотню раз переодевалась в подобные платья во время съемок фильма «Красавицы Азии» в 3415 году. Отличный фильм. Награда Международный Золотой Цветок – это вам не шуточки. Вот так, как красиво, милая, посмотри!
Она покрутила Брисеиду, чтобы лучше оценить результат своей работы. Здесь не было зеркала, но мягкость тяжелой ткани, скользящей по коже при каждом движении, позволила Брисеиде почувствовать себя королевой. Она вытянула руки, спрятанные под длинными рукавами, которые свисали до колен. Такая туника больше подходила для обучения полетам, а не для повседневной носки.
– Ты молодец, что противостояла Менг Чу в разговоре об Имэне, – сказала Лиз, продевая в волосы Брисеиды две золотистые палочки, чтобы закрепить пучок. – Энндал рассказал мне, пока мы шли. С твоей стороны это было смело и очень важно. Энею нужны все его силы, чтобы продолжать путь. Но Энндал прав: ты не знаешь, что произошло на самом деле, поэтому лучше думать о хорошем. Ведь так?
Брисеида уставилась на свои ноги и пожала плечами.
– Может быть.
– Как ты пообщалась с отшельником?
– Мы говорили вообще не об Имэне. Он хотел, чтобы я призналась, кто вызывает мой гнев.
– И ты рассказала ему о своем отце?
Брисеида потеряла дар речи.
– Не делай такое лицо, – улыбнулась Лиз, – все вполне очевидно. И скажу сразу, у тебя есть полное право злиться на него. Он мог бы узнать твое мнение, прежде чем отправлять тебя в Цитадель. Гнев иногда бывает приятным, позволяй ему вырываться наружу как можно чаще. Пойдем, покажемся мужчинам на палубе.
Брисеида не ожидала такой реакции, когда они шли по кораблю мимо улыбающихся матросов. Неужели они никогда не видели роскошно одетых дам, поэтому останавливались и смотрели, как девушки проходят мимо? Возможно, им выдали настоящие царские наряды.
Менг Чу же неоднозначно посмотрел на них:
– Вы выглядите прекрасно, – наконец признал он, схватившись за один из рукавов большой белой блузы Брисеиды, чтобы получше рассмотреть ее.
Она с гордостью кивнула.
– Но в следующий раз попробуйте сначала надеть нижнюю рубашку, а сверху – платье с вышивкой. Так вы будете привлекать меньше внимания.
– Ты уверен? – спросила Лиз, обидевшись. – Я убеждена, что во время съемок одевалась именно так…
Капитан корабля устроил для них настоящий пир. Они обедали на палубе, расположившись на шелковых подушках.
– Мы направляемся в столицу, – сказал Леонель, принимая от матроса куриную котлету. – Что будем там делать?
– Мы поселимся у меня, надеюсь, что император согласится принять нас быстро, – ответил генерал. – Наш приезд неожиданный, а у него нет привычки нарушать протокол.
– Даже когда против него готовится заговор?
– Каждый день при дворе возникают заговоры. Если бы император каждый раз терял самообладание, он не смог бы удержаться на троне долго.
Плетеный кожаный пояс опоясывал свободную льняную тунику, выданную генералу. Большая шпага, изысканные кожаные сапоги и ярко-красный плащ с широкими эполетами подчеркивали его природную осанку и делали его похожим на принца. Он поднял чашу с рисовой водкой и выпил за здоровье капитана, который сидел чуть поодаль. Последний, внимательно следивший за каждым его движением, отдал ему честь, с облегчением заметив, что Менг Чу доволен.
– Если заговоры строятся каждый день, почему ты думаешь, что на этот раз над императором висит реальная угроза? – спросил Энндал.
– С каждым годом власть Ань Лушаня растет, поскольку благодаря некоторым приближенным ко двору представители его клана назначаются губернаторами соседних провинций. Другие придворные заворожены возвышением Ань Лушаня и хотят добиться его милости. А те, кому он не нравится, слишком боятся заявить об этом публично. Ань Лушань приобрел при дворе такой авторитет, что уже даже не скрывает своих непристойных амбиций в стремлении обрести власть. Его не устроит контроль над торговлей на Шелковом пути. А придворные слишком увязли в собственных интересах, чтобы давать советы императору. Мне повезло, что большую часть времени я провожу на полях сражений, на свежем воздухе, вдали от дворцовых интриг. Император, в своей великой мудрости, признает ценность моих предложений. Перед тем как проснуться в доме старика, я убедил его позволить моему старшему сыну, Девэю, защищать Шелковый путь вместо Ань Лушаня. Генерал и его войска будут более полезны под моим командованием на северо-востоке, где очень злобный народ регулярно угрожает границе.
– Лучше всего следить за Ань Лушанем.
– Император удовлетворил мою просьбу при одном условии: мой сын должен сначала доказать свою приверженность мне. Поэтому я проводил Девэя до северо-восточной границы, где он принял командование над моими войсками. В последнее утро, о котором помню, я сидел на скале и смотрел на узкую долину, где мой сын должен был атаковать армию северного народа. Я видел, как он скачет вперед с тремя тысячами человек за спиной… а потом ничего. По словам старика, меня вырубили мои же сержанты. Я не знаю, что случилось с моим сыном или нашей армией. Но уверен, что среди моих командиров найдется несколько предателей. Лушань, должно быть, умудрился развратить их прямо у меня под носом. Вот что меня беспокоит. Мы можем предотвратить нападение изнутри стен Чанъаня. Но если предателю удастся коварно настроить народ против своего правителя, то империя может рухнуть.
Леонель нахмурился:
– Ты уверен, что за этим нападением стоит Ань Лушань?
– Старик заверил меня в этом. Кто еще заинтересован в том, чтобы мой сын потерпел поражение в борьбе с северным врагом? Хуже того: если Ань Лушань приказал своим сообщникам открыто напасть на меня, то это значит, что он гораздо ближе к восстанию, нежели я готов был признать. Цитадель считает, что император отжил свое, и хочет заменить его. Ань Лушань – часть Элиты, он будет служить им гораздо усерднее.
– Почему бы тогда Элите изначально не принять императора в Элиту? Так было бы проще.
– Цитадель никогда не смогла бы завербовать императора, потому что он – Сын Неба. Но он не провидец. Он должен быть во что бы то ни стало осведомлен о приближении Ань Лушаня. – Леонель не ответил. Но Брисеида догадывалась, что он думает так же, как и она: Цитадель без колебаний пригласила бы в ученики правителя империи, даже если бы он был Сыном Неба. Но, возможно, кандидаты должны были иметь определенные предрасположенности… Брисеида смутно припоминала, что слышала, как мальчики из ее класса хвастались…
– И не лучше ли тебе отправиться на северную границу и узнать, что случилось с твоим сыном?
– Чтобы добраться до него, нужно проделать путь длиной более трех недель. Я сомневаюсь, что песочные часы позволят нам выкроить время для этого. И безопасность империи должна оставаться приоритетом. Если мой сын жив, он пришлет весточку… но не сейчас. Более того, я уточнил сегодняшнюю дату у капитана корабля: мы с сыном уже прибыли на северную границу, но нападение, о котором я вам только что рассказал, произойдет через семь дней.
– И мы никак не сможем предотвратить его?
– Если только кто-нибудь из вас умеет обмениваться мыслями.
– Подумать только, нам нужен всего лишь телефон… – пробормотала Лиз.
– А почтовый голубь? – предложила Брисеида.
– Почтовые голуби способны найти обратную дорогу, они не летают в неизвестные места, – заметил Энндал.
Эней откашлялся и робко выступил вперед:
– Не кажется ли вам, что боги послали нас именно сюда и именно сейчас, потому что теперь у нас есть преимущество вмешаться в дела императора до того, как новости с севера достигнут двора?
– Если старик знает, что он делает, то вполне вероятно, – согласился Менг Чу.
