Всё началось с моего детства, когда мне было десять лет. Но, пожалуй, я начну не с того самого момента, когда моя жизнь дала трещину и судьба навсегда изменилась…

Мои родители поженились слишком молодыми, чтобы всю оставшуюся жизнь принадлежать только друг другу. По сути это вообще была случайность, потому что, если они и испытывали какие-то взаимные чувства, то разве что ненависть. Глубокую всепоглощающую ненависть. По крайней мере, мне довелось видеть только это. И конечно, они развелись. Я, однако, никогда не испытывал горечи утраты полноценной семьи. Ведь когда они расходились, мне было меньше года и, разумеется, я никогда и не знал, что это такое – полноценная семья?.. Но, от своего ребёнка, то есть от меня, в любом случае, никто из них никогда не отказывался. Я по очереди переходил у них из рук в руки, словно эстафетная палочка. Я жил то у мамы, то у папы. Можно сказать у меня было сразу два дома, но, в то же время, ни одного. А летом я часто бывал на даче. Когда мне было около шести или семи лет, я стал переезжать туда на все три солнечных месяца. Днями я оставался без присмотра, а вечерами приезжал один из родителей, готовил еду на день и укладывал меня спать. Там я очень подружился с соседом напротив и с тех самых пор мы стали лучшими друзьями. Чем крепче становилась наша дружба, тем чаще мы ночевали у одного из нас в гостях. Но со временем мы избрали для ночевок только мой дом. Просто у него было мало места и нам приходилось спать вдвоем на одной узенькой кроватке. После таких ночей спина жутко затекала и весь следующий день мы были вынуждены её разминать. Кроме того с ним жил брат, старше нас на восемь лет, и мы не могли вдоволь пошептаться на ночь. Его брат приглядывал за нами, по просьбе моего отца, и когда они разговаривали, мы судорожно начинали вспоминать нету ли у него на нас какого-нибудь компромата. Конечно, мы были милыми детишками с невинными мыслями и желаниями. Самое большое хулиганство, которое мы могли совершить, так это сорвать вишенку или веточку смородины не со своего участка. Но дети, даже если они хорошие, всегда опасаются реакции родителей на что бы то ни было.

У меня же в доме было три этажа, много всякой всячины, чтобы занять себя, например, настольный хоккей или популярная в то время Сега Мега Драйв с кучей картриджей. Ну и, конечно, хватало места и кроватей, где расположить гостей. Колин брат тоже к нам приходил и они с папой играли в бильярд.

И вот однажды, в один из таких вечеров, когда мы все вчетвером собрались к нас дома, и наступил переломный момент в моей жизни. Мы с Колей легли спать и он моментально погрузился в сон. А я не мог уснуть, потому что в то время мне первый раз понравилась одна девочка. Мы с ней даже не были знакомы и я абсолютно ничего о ней не знал. Но для моего детского воображения это была практически любовь с первого взгляда. Её красота потрясла меня настолько, что я даже считал, что буду любить её одну всю жизнь. И очень переживал, что всегда так робею при виде «моей единственной», что не могу познакомиться. И эти мысли мне долго не давали уснуть. Когда же я только начал проваливаться в долгожданную дрёму, за окном послышались раскаты грома и засверкали молнии одна за другой. Колю это ничуть не тревожило, он, как и полагается здоровому ребёнку, спал так крепко, что и танк не разбудит. А гроза всё усиливалась и мне стало страшно. В голову невольно лезли кадры из всяких ужастиков и, смотря на вздымающееся и опускающееся тело друга от размеренного дыхания, мне представлялось, что это вовсе не он, а спящий монстр, демон, оборотень. И когда он обернётся, проснувшись, я увижу пугающую, до дрожи аж в моих детских костяшках, морду. И потом он, конечно, меня съест…

Глупые видения очень скоро вынудили меня рвануть наверх к папе. Моё сердце ушло в пятки и я бежал, зажигая свет во всём доме. И в мгновение ока я оказался у двери бильярдной, а открыв её я напрочь забыл о грозе. Стоило мне увидеть папу, как злые молнии перестали меня пугать. Так ведь всегда и бывает, верно? Для того я и бежал. Они всё ещё не отходили от бильярдного стола. Но, кажется, придумали новые правила для этой игры. Колин брат сидел на краю стола, облокачиваясь на зеленую материю и запрокинув ноги на моего папу…это было страшнее грозы. Они были так увлечены друг другом, что даже не заметили моего появления. А я просто остолбенел и не мог пошевелиться. Моё сердце бешено стучалось и всё моё сознание пронизывали беспомощные стоны парня. Ему было хорошо, но мне казалось, что он умирает. Я не до конца понимал, что между ними вообще происходит, но пугался этого до глубины души. Они быстро качались и ласкали друг друга. Папа чмокал его тело, лизал и, прильнув к соскам, сжимал его член, отчего тот всё больше и пронзительнее стонал. Мне было невыносимо больно на это смотреть и я заплакал. Нет, даже заревел, мои слёзы лились градом. Я отбежал от двери и сел на лестницу, чувствуя как кружится моя голова и темнеет в глазах. Если бы я стал спускаться, я бы точно упал. Поэтому я просто сидел, вцепившись в свои волосы и плакал-плакал. Я был неиспорченным мальчиком и даже не мог подумать, что существуют подобные отношения. Даже мысль о сексе противоположных полов была для меня ещё нова и запретна, даже она вызывала у меня стыд и угрызения совести. А то, что происходило тогда между этими двумя, рушило всё моё мироощущение и психику, разрывало на части всё моё существо. К тому же один из них мой папа! Это убивало меня сильнее всего. Их стоны, возбужденные вздохи никак не прекращались и они говорили друг другу ужасно пошлые вещи… Прежде я никогда не слышал ничего подобного. Я, наконец, перестал думать, что Колин брат орёт из-за нестерпимой боли, потому что мой папа постоянно спрашивал его:

– Тебе нравится? Нравится чувствовать жар моего члена внутри себя?..

– Да-да-да…– отвечал он, с трудом заставляя себя хоть что-то говорить.

– А так? А так нравится?

– Да-да…

– Боже, какой ты возбужденный…ммм, любишь, когда тебя трахают?..потереби свои сосочки, малыш. Нееет, сначала оближи свои пальцы. Только представляй, что сосёшь мне.

– Да, – покорно согласился он.

– Какой послушный мальчик…даже наказывать не за что. Тишу, чуть тише. Ты так сильно хочешь меня? ..а если я остановлюсь?

– Нет, пожалуйста! Не останавливайся, не остан…хочу тебя…

– Детка, ты очень плохой мальчик…ты знаешь это?

– Угу…я хочу..хочу…облизать твой член. Хочу…взять его в ротик…хочу сосать тебе…

– Да? Ты не заслужил. Потом-потом…а я хочу полюбоваться на твое тело, когда ты кончишь, когда твоя сперма сделает тебя липким и ещё более красивым… А я тебя вылижу!..

Слушая всё это, я неизбежно сходил с ума. Мне было противно, но я хотя бы больше их не видел. Будучи маленьким, но уже в процессе полового созревания мальчиком, я стал возбуждаться от таких смущающих речей, по началу сам того не осознавая. Я перестал плакать и голова перестала кружиться, я мог бы уйти, но почему-то не делал этого. Им было так хорошо…Насколько же это приятно? Разве это вообще может быть приятно? И, в конце концов, зачем это делать с мужчиной? Мне было не понять. Но я слушал и слушал их, пока они не затихли. Я понял, что пора идти, и на цыпочках спустился вниз. Я накрылся одеялом с головой, будто это могло помочь отрешиться ото всего, что там происходило, так сильно поразившего моё сознание. Только я закрывал глаза, как видел их, и бессонница мучила меня до самого утра.

Я не мог выкинуть из головы мысли о том, что это приятно. И меня посетила идея, которая будила взбунтовавшуюся совесть во мне. Но я всё равно воплотил её в жизнь. Я тихонечко, будто и нет меня, подкрался к Коле, он всё ещё спал с умиротворенной полуулыбкой на лице. И, не спросив его разрешения, я попытался поцеловать друга. Его губы не разжимались и я мог только чмокать его. Очень скоро он подскочил, отмахнувшись от меня. И я тотчас залился краской. И в самом деле, что на меня нашло?