– Если нет необходимости – то и не нужно, – покачал головой я и попытался встать.

Мир немного качнулся, но я удержался на ногах. Неслабо меня колбасит. Как бы не завалиться куда-нибудь…

– Также советую вам в ближайшее время поесть, – произнес Александр Сергеевич, садясь за свой рабочий стол и что-то быстро записывая в бумаги. – Если возникнут какие-то осложнения – вы знаете, где меня искать.

– Да, спасибо, – кивнул я и медленно направился в сторону выхода из медблока.

Андрей Николаевич шел рядом, не поторапливая меня и не пытаясь начать разговор. Когда мы оказались в коридоре, я нерешительно замер, не зная, куда двигаться дальше. Пока меня катили сюда, я особо дорогу не запоминал. А сейчас найти свою «комнату» без каких-либо указателей было почти невозможным предприятием.

– Пойдемте в столовую, – произнес Андрей Николаевич. – Поедим… И поговорим. Уверен, у вас появились вопросы.

Он развернулся налево и пошел по коридору достаточно медленным темпом, чтобы я поспевал за ним. Я поплелся следом, слегка прихрамывая. Голова уже более-менее прояснилась, но время от времени случались некоторые помутнения. В такие моменты меня качало из стороны в сторону, пару раз чуть не подогнулись колени, но в общем и целом передвигаться получалось нормально. На фоне все еще гуляющих по телу болей даже травмированная нога не так сильно болела, как обычно. До столовой мы добрались в молчании. Андрей Николаевич не спешил начинать разговор, а я больше был сосредоточен на самом процессе передвижения, чем на крутящихся на краю сознания вопросах.

Столовая обнаружилась на этом же этаже. Это оказалось обширное помещение, зачем-то отделанное под дерево. Судя по всему, питание тут осуществлялось по принципу «нагрузи себе всего, чего хочешь», ибо Андрей Николаевич просто молча всучил мне поднос с выемками, сам взял такой же и пошел вдоль стойки с едой, периодически набирая себе что-то понравившееся. А я вдруг ощутил дикий голод. Такой, который я с детства не испытывал… А от обилия еды, достаточно аппетитной на вид, глаза разбегались. Тут и несколько супов, и пять видов второго, и тьма-тьмущая салатов и закусок, плюс еще и напитки…

В общем, если Андрей Николаевич ограничился скромным перекусом, то я нагрузил свой поднос почти под завязку. Мы прошли за свободный стол и уселись за него друг напротив друга. Народу в столовой было мало. Всего десяток человек помимо нас, включая пару людей поварского персонала. Впрочем, наличие здесь других людей меня сейчас интересовало в последнюю очередь. Передо мной была она. Нет, не так. ОНА. Человеческая еда. О-ох, как же я соскучился, родная моя… Первой в рот полетела крайне симпатичная котлета, а дальше… Дальше была так называемая «буря, искра – безумие». Короче говоря, последовательность поглощения еды я не запомнил. Разговор состоялся только через полчаса.

– Полагаю, сейчас вы вправе задавать вполне резонные вопросы, – Андрей Николаевич спокойно попивал компот через длинную соломинку.

– Капсула, в которую меня положили, исправна? – первым делом спросил я.

– Насколько могут судить наши технические специалисты, да, – кивнул Андрей Николаевич. – Она в штатном режиме обеспечивала функционирование базовых систем вашего организма, а также бесперебойно организовывала погружение в виртуальную реальность.

– Однако в процессе погружения возникли осложнения, – слегка нахмурился я, отпивая апельсинового сок из своего стакана.

– Да, – лаконично ответил Андрей Николаевич.

– Проясните этот момент? – спросил я, ставя стакан на стол.

– Если не углубляться в технические термины, то… Скажем так, проблема возникла не с нашей стороны, – Андрей Николаевич еле заметно пожал плечами.

– Хотите сказать, что ваш хваленый искин что-то подкрутил в параметрах моего погружения?

Вместо слов Андрей Николаевич кивнул. Я нахмурился в ответ. Получается, они и в самом деле избегают вмешательства в работу своего искина, пока в этом не возникает необходимость. Интересно девки пляшут…

– В моем контракте был пункт о «возможных травмах на рабочем месте»… – проговорил я задумчиво. – Может ли данный случай рассматриваться, как травмирующий?

– К чему вы клоните, Семен Михайлович? – насторожился мой куратор.

– К денежной надбавке за скрытый от меня риск, – произнес я спокойно, слегка прищурившись.

Андрей Николаевич несколько секунд ошарашенно смотрел на меня. Наконец, он улыбнулся уголком рта.

– Стоит признать, я ожидал более… эмоционального подхода, – произнес он. – Рад, что вы не строите свои суждения, основываясь на ненужных эмоциях.

– Вы нанимали меня, исходя из моих личностных качеств. Вам должно быть известно, что я предпочитаю практичные методы решения проблем, – проговорил я ровным тоном. – В данном случае мне кажется, что дополнительная плата будет уместным методом решения возникшей… конфликтной ситуации.

– Полностью с вами согласен, Семен Михайлович! – радостно улыбнулся Андрей Николаевич.

– Однако у меня еще есть вопросы. Точнее, две просьбы.

– Я вас внимательно слушаю, – опять насторожился мой куратор.

– Первое: мне бы хотелось побеседовать с теми четырьмя людьми, которых вы нанимали до меня, – я задумчиво постучал указательным пальцем по столу. – Мне хотелось бы узнать про различия в наших начальных условиях. Второе: мне нужны некоторые вещи. Список я предоставлю вам чуть позже.

– С первым проблем не возникнет. Завтра утром я устрою вам встречу с теми, кто не будет находиться в погружении, – деловито кивнул Андрей Николаевич. – А по поводу вещей… Можете предварительно описать, что вам понадобится?

– Краски, кисти, несколько наборов чернографитных карандашей, несколько альбомов для рисования, и чертежные приспособления. Линейки, уголки, рейсшины, транспортир и циркуль, – я помолчал несколько секунд, раздумывая над необходимым списком вещей. – Да, пока что все. Сможете?

– Без проблем, – кивнул Андрей Николаевич. – Что будете рисовать?

Я пару секунд молчал, допивая сок из стакана. Закончив с напитком, я поставил стакан на стол и поднял взгляд на своего куратора.

– Все, – произнес я без сомнений. – Все, что там увижу.

***

Дверь в мою жилую комнату с тихим шипением отъехала в сторону, впуская внутрь человека. Я на секунду отвлекся от зарисовок, глянул на вошедшего и тут же вернулся к рисованию. В голове роились видения из того, электронного мира, и мне не терпелось воплотить их на бумаге. Рука сама выводила нужные линии на бумаге, практически нигде при этом не ошибаясь. Обычно, насколько бы точным я не был, ошибки в отображении придуманных образов появлялись гораздо чаще.

– Доброе… – я на секунду поднял взгляд на висящие на стене часы. – Утро, наверное.

Часы показывали полдвенадцатого. Какая это часть дня – для меня загадка. Кто-то ранним утром просыпается, а кто-то в одиннадцать-двенадцать… Мой подъем был привычно ранним, так что для меня был уже скорее день, чем утро.

– Взаимно, – кивнула Елена, без спросу присаживаясь на диван в углу комнаты.

Помещение мне выделили приличное, хоть и минималистичное. Здесь были кровать, широкий стол и стул возле него, диван, шкаф и тумбочка возле кровати. А, еще мягкий коврик возле двери. Все. В принципе, большего мне и не нужно. Видимо, руководство этого НИИ посчитало так же. Все элементы интерьера были выполнены в пастельных тонах, без каких-либо ярких элементов. Тот, кто все это проектировал, явно не заморачивался дизайнерскими изысками.

– Вы сильно заняты, Семен Михайлович? – спросила Елена, с любопытством следя за движениями моих рук.

– Для разговора я совершенно свободен, – Проговорил я, больше не отвлекаясь от своего занятия.

– Что ж, тогда замечательно. Первым делом мне бы хотелось выяснить, как ваше самочувствие?

– Ну… – я прокрутил карандаш между пальцев. – Более-менее. Голова периодически кружится, чувствую тошноту, плюс ко всему в довесок к ноге болит теперь еще и рука. Но, в общем и целом, бывало и хуже.