- Кем? – горько усмехнулся я, - Домашней зверушкой?

- Зачем ты так? – обиделась Мила, - Будешь мне братиком.

- С ушами и хвостом? Меня никто и никогда не признает равным тебе, только ручным котёнком.

- Ну и что? – девочка сняла с меня кепку, осторожно погладила уши, - Ты такой хороший, добрый. А я так одинока, могу разговаривать только с тобой. Соглашайся, Вася!

- Мы не совместимы, - брякнул я, - разные виды.

- Ты о чём? – не поняла Мила, - Ты братиком мне будешь! Защищать будешь, в школу вместе пойдём! Ты же сильный?

- Да! – самодовольно ответил я, - Меня обучают боевым искусствам!

- Как хорошо! – обрадовалась девочка, - А то меня обижают, дразнят, - я задохнулся от злости, Мила даже отшатнулась, ментально увидев мою ярость

- Прости! – положил я на её руку свою лапу с выпущенными когтями.

- Ой! – вздрогнула она, увидев и почувствовав на руке мои острые когти.

- Я разозлился на твоих обидчиков, - объяснил я девочке, смутившись, и быстро спрятал своё естественное оружие.

- Вот видишь, - улыбнулась Мила, кладя на моё плечо свою прелестную головку, - понимаешь, насколько мне нелегко. – Ещё бы я не понимал! Она ведь допускала меня до своих мыслей и воспоминаний.

Лиса разрешила нам посидеть долго, почти час. К этому времени подошли Шеннгирр с Волком.

- Ну что? – с надеждой спросила девочка.

- Я посоветуюсь с друзьями, - сказал я с улыбкой. Жаль, напрасно она завела со мной разговор об опекунстве. Я понимал, что это невозможно.

- Ты больше не придёшь! – заплакала Мила, и пришлось её утешать, даже поцеловал в мокрые глаза, завидуя немного тому, что она может плакать.

- Если возьмут с собой ещё раз, обязательно приду! Ты же знаешь, детей одних не пускают в город, тем более, зверей! – пояснил я.

- Перестань, ничего не хочу слышать про зверей! – топнула ножкой девочка, - Ты гораздо человечнее мелких зверёнышей в нашей школе!

- Я знаю, Мила! – ласково ответил я, - Прости, за мной пришли.

Сидеть, когда хвост спрятан в штанах, ужасно неудобно. Хвост отсидел, теперь его кололо мелкими иголочками. Хоть это отвлекло от горечи прощания с Милой.

Я взял за руку девочку, и отвёл отцу.

- Почему ты всегда расстраиваешься, когда встречаешься с этим мальчиком? – удивился папа. Мила зарылась лицом ему в груди, и горько разревелась.

- Подожди немного! – успокаивал её папа, поняв, что дочка плачет не от того, что встречается, а от того, что прощается, - Вырастет ещё твой мальчик! – девочка расплакалась ещё горше. Я развёл руками, пытаясь спрятать глаза.

- Вася! – укоризненно сказала мне Лиса. Я покраснел.

- Куда пойдём? – деловито спросил Шеннгирр.

- Ф тифррр, - ответил я. Решил сбросить стресс, обстреляв нарисованных чудовищ.

Неожиданно возле тира собралось много народа. Протолкавшись, замер, потеряв дыхание: вместо мишени у щита стоял мой знакомый орчонок!

Его руки и ноги были привязаны к мишени, был он гол, а в руки и ноги уже впились несколько арбалетных болтов.

Болты пробили ладони, ступни, пришпилены были длинные уши, теперь пьяные стрелки старались попасть в гениталии.

Мошонка уже была прибита, только яички и писюн нетронуты.

Орчонок не кричал, не бился и не дрожал, только изо рта текла кровь, потому что прокусил губу.

Я смотрел, хотя меня оттаскивали от стойки с арбалетами. Что значит, когда бьют по яйцам, я знал. Меня учила Миа-тян, как защищаться от мужчин, и легко стукнула коленом мне между ног. Ей пришлось приводить котёнка в чувство, когда я упал замертво, и целую декаду кормить вкусняшками, чтобы перестал дуться. А тут – болтами из арбалета по тебе стреляют!

Орчонок вдруг открыл глаза, и увидел меня. В его глазах появилась безумная надежда, а губы шепнули: «убей!». Реально, я понял всем своим телом, как ему невыносимо больно.

Я взял в руки ближайший арбалет. Хозяин тира был знаком со мной, поэтому не протестовал. Сам был хмур.

Я навёл арбалет на мальчишку. Хотел сначала в глаз, но подумал, что так будет некрасиво.

Я выстрелил ему в горячее сердце!

Вздох разочарования пронёсся по собравшейся толпе.

- Мишень на месте, стреляйте! – воскликнул хозяин тира, положив на прилавок приз для меня – пуговицу от штанов орчонка. Я взял её, и тут же шесть рук вцепились в меня, потому что я готов был прыгнуть, и разодрать кому-нибудь горло. Хозяин достал магический камень, и провёл по рунам ошейника.

Тут же мне стало всё безразлично, почувствовав полнейшую апатию, я покорно пошёл за своими друзьями.

Так и не прокатился на карусели, хотя мальчишки, узнав меня, приглашали, мороженое мимо прошло. Пошли прямиком домой.

- Может, не стоит? – услышал я чей-то голос, наверное, Лисы, когда уже были во дворе усадьбы хозяина.

- Долго нельзя, свихнётся, - ответил хозяин.

- А так, не свихнётся?

- Проследите за ним, если что, зовите меня.

- Хорошо, снимайте, - и хозяин снял блокировку с моего ошейника.

Не стал я беситься, кричать и выть, я осознанно похлопал глазами, и пошёл в наш с Миа-тян угол.

Там сел на бревно, погладил разорванное в клочья место, где точила когти Миа, поточил свои, о своё место, и вдруг понял, почему произошло всё со мной, орчонком, и Миа: рабство! Рабы совершенно бесправны! Я выпустил когти, и с рычанием стал рвать свою шею, стараясь содрать рабский ошейник.

- Скорее! Остановите его, он порвёт себе артерию! – кричал кто-то, а я уже исходил пеной изо рта, и кровью, из шеи.

Успокоился? – надо мной склонился встревоженный хозяин. Я сфокусировал своё зрение, кивнул. Что со мной происходит? Шкура Миа крепко держала меня, тихо мурлыча ласковые песенки, заяц Митька лежал в моих руках, озабоченно глядя на меня.

- Дядя Шенн… - проскрипел я.

- Что? Воды?

- И воды, тоже… - я выпил стакан минеральной воды, и собрался с духом. Я хотел вернуться домой. А для этого должен был что-то сделать.

- Дядя Шенн… Отпустите меня.

- Ты и так свободен! – удивился Учитель, - Только ты ещё ребёнок, стоит тебе выйти из этих стен, как тебя тут же обратят в рабство, неужели ты не понимаешь?!

- Не так… Отпустите меня в Подгорье, мне надо привести вам девочку…

- Девочку? Какую девочку?

- Её зовут Купава, она сейчас на обучении у ведьмы, и скоро она её продаст, я слышал её разговор с Венцеславом… - я, конечно сильно коверкал слова, но лучше так написать, понятно.

- Расскажи, где она живёт, и я съезжу за ней!

- Нет, - покачал я головой, - не успеете.

- Тогда я дам тебе в сопровождение Алису или Вольфа.

- Они мне будут мешать. Я быстро.

- Почему мешать? – удивился хозяин, - Они опытные Охотники.

- Вы пробовали слепого вести по лесной тропинке? – спросил я. Подгорный Охотник помолчал, обдумывая мои слова.

- Ты уверен? – пытливо заглянул он мне в глаза, - Не пропадёшь?

- Не пропаду, - улыбнулся я, - приведу девочку, потом скажу, чего хочу.

- Что тебе надо для похода?

- У меня всё есть, только освободите от рабства.

- Хорошо, но оставлю привязку, согласен? По крайней мере, буду знать, где лежат твои косточки.

- Я ценю вашу заботу, Учитель! – искренне улыбнулся я. – Хозяин, что-то ворча, снял с ошейника всю блокировку. Тут же прошла апатия, руки и ноги налились силой.

- Мне надо поесть сырого мяса, и вяленного, с собой, - заявил я.

- Ну, вот! – облегчённо вздохнул, и даже улыбнулся хозяин, - Узнаю своего Васю! – и он порывисто обнял меня.

Наевшись, и набрав с собой припасов, я надел только шортики, которые мне сшила бабка, шкуру Миа-тян, опоясавшись сверху поясом из Подгорья, и прицепил к поясу нож. В кармашки пояса я насыпал по горсти медных, серебряных, и золотых монет. Меня бабка продала за пятьдесят серебряных, если заломит цену, выкраду девочку!

Мне не надо было идти в овраг, или в другое место, я открыл арку портала прямо из спальни.

Нырнув в арку, успел увидеть обалдевшее лицо Учителя, и всё, арка захлопнулась, и я зашагал по каменной тропинке.