– Почему не танцуешь? – спросил он, и, кажется, сделал это так резко, что напугал ее.

Она немного вздрогнула и улыбнулась в ответ. Наверное, подумала, что если подошел, то подошел не просто так, а с интересом. Схватила его за руку и повела в самый центр кайфующей от музыки толпы. Дым от кальянов и электронных сигарет поднимался вверх, растворялся над головами, мешался с ароматами женских духов и улетучивался в самое пекло – туда, где под басы, ритмы и удары расставленных по периметру колонок танцевало несколько десятков людей.

Блин… Как же ее зовут? Она точно говорила об этом и несколько раз, но Азат все время жевал салаты и оглядывался по сторонам, находясь в полусонном состоянии – словно в тумане, когда добраться до ближайшей точки это уже большое достижение. Кажется, Мадина. Да, точно Мадина. Легкое же имя. И как он его не запомнил. Мадина… Дина… Диана…

Стоило провести эту параллель, как перед глазами появилась она. Очень живая и наполненная неописуемой вселенской энергией. Руки Дианы были подняты, глаза закрыты, а на открытых плечах, верхней части груди виднелись капли пота. Она открыла глаза, и все закрутилось вокруг. Завертелось, полетело и ударилось о пол. Руки потянулись к ней, она оказалась в его объятьях, губы коснулись ее губ, жаркое дыхание слилось с ее – и все это всего-то за пару секунд. И остальное теперь уже не важно. Музыка превратилась в нечто монотонное, второстепенное, люди вокруг отдалились на расстояние и больше не мешали и не задевали своим локтями. Она теперь рядом! В его руках! А ее нежная и аккуратная талия помещается в сжатых ладонях.

– Я не думал, что ты так можешь, – сказала она, когда диджей сменил что-то и стало немного тише.

Азат оглянулся по сторонам в поисках Дианы. Не могла же она так быстро затеряться в толпе? Это просто невозможно. Так быстро никто не убегает. Да и ее волосы и необыкновенную походку он бы заметил даже среди миллионной толпы.

– Пойдем, – сказала девушка, имя которой он снова забыл.

– Куда?

– Куда захочешь. Можем ко мне. Можем к тебе. Мне без разницы.

Как же тяжело просыпаться в последние две недели. То ли от болящих мышц, будто по нему проехался огромный поезд, то ли от того, что как и раньше не может уснуть до самого утра.

Да, он не спит все это время один! Но бессоннице на это наплевать! Один ты или с кем-то  – ты борешься с ней один на один, и победить и проиграть ей можешь только сам.

По утрам она гладила его по груди и смотрела преданными и обещающими пойти на любые безумства глазами. И сначала это казалось приятным – словно всего этого не хватала так много лет. Но с каждым днем хотелось поскорее покончить с этим – проснуться раньше Мадины, подойти к зеркалу, посмотреть на свое отражение и спросить себя, что он здесь делает, если душой и сердцем он где-то в другом месте.

Сегодня утром зеркало сильно запотело, скрывая все, что видело и сохранило в памяти атомов стекла и металла. Азат размазал пар ладонями, чтобы увидеть себя, разглядеть движения пальцев по скопившейся щетине, по образовавшимся из-за бессонницы скулам и векам, в которых собралась вся тяжесть и трудность последних дней. Сегодня он проводит Мадину и попросит больше не приходить. Пора с этим покончить. Зачем обманывать ее и тем более себя?

Как она отреагирует? Что она скажет в ответ? Не важно. Она может назвать его последним мудаком и приравнять ко всем тем дебилам и идиотам, какие встречаются на пути абсолютно любой девушки. А может молча собрать вещи, ни разу не посмотреть ему в глаза и лишь перед уходом бросить короткий взгляд, чтобы запомнить черты лица, грусть в глазах и оставить как конверт на память. Наверное, так и будет.

Когда она ушла, Азату захотелось сделать хоть что-нибудь. Может быть, дурацкое – только бы занять день, а вместе с ним и мысли, мечты и все всплывающее наружу в первую же минуту, когда остаешься наедине с собой. В голову пришло, что можно пойти туда, где люди растворяются в океане других людей, мешаясь с ними и превращаясь в один большой нескончаемый поток тревог, забытых надежд и спрятанных на время обид.

И вот сейчас он стоит посреди большого торгового центра, где может без всяких проблем взять и остановиться, замереть и ничего не делать. В большом потоке бегущей воды можно стать небольшой ракушкой, зацепиться за камни, держаться за них из последних сил и наблюдать за происходящим. В ногах чувствовалась усталость, болели пятки и колени, а в сознании не переставала играть пластинка с кадрами последних дней. Как он не старался с этим бороться, как не прикрывался временным щитом с именем Мадина, тянуло обратно на крышу – к книгам и атмосфере ночного города и, конечно, к Диане. Спустя столько дней образ незнакомки превратился в неточное и размытое описание того, как она выглядела, а вот закрыть глаза и увидеть ее перед собой уже не получится. Время делает свою работу. Чтобы не говорили люди, но время не только лечит, но и убивает. И в первую очередь воспоминания и образы.

А, может быть, ее и вовсе не было!

Он просто выдумал ее! Подсознание выбросило на берег ее образ из всего того, чего ему не хватало в других. Бывает же так, когда все не произошедшее, не случившееся в жизни превращается в иллюзию и обман. И чем дольше ты живешь с этим, тем тяжелее поверить, что ничего этого никогда и не было.

Большой город это страшная сила. Друзей и тех, кто готов дать руку помощи, должно быть много, но как правило все оказывается наоборот. Можно убить целую вечность, но так и не встретить ни одного знакомого лица. Но даже если так, все-равно хочется стоять среди людского потока и вглядываться в лица, глаза и души в поисках знакомых лиц. Пока не надоест. Пока не проснешься и не поймешь, что погруженные в свои заботы и переживания люди могут снести тебя и даже не заметить это.

Он решил не стоять как истукан посреди зала, а пройтись по отделам. Понаблюдать за людьми и сделать кое-какие заметки для своих стихов. Давно, конечно, он не брал в руки карандаш и бумагу. Давно не писал и не давал сердцу излиться в рукопись. А если и случалось, то как-то мимолетно и порывами. Давно не было такого, что сердце жжет под ребрами и просит, чтобы рука взяла выточенный до самого кончика карандаш и выпустила все накопившееся на белый лист тетради. Наверное, если не встретится с ней, так оно и случится.

– Ты ходишь за мной по пятам? – услышал он за своей спиной. Когда обернулся, то натолкнулся на одетую скромно девушку, в темных очках и шапке серого цвета. Губы ее были бледны как луна посреди ночи, а уголки прижимались к друг другу, сдерживая миллионы не сказанных слов.

– Я? Как я могу, если я даже…

– Только не делай вид, что не узнал меня! Я видела тебя там! Да, да!  На той улице, где мы с тобой разошлись тем вечером.

Азат сделал шаг назад и локтем задел стоящую за спиной пирамиду из книг. Они посыпались, расстилаясь по полу, переворачиваясь и раскрываясь  идеально белыми страницами. Не отрывая глаз от нее, пытаясь понять, как так могло получиться, он бросился собирать книги. Подбежало несколько работников магазина и с очень не одобряющими взглядами стали складывать все обратно на полки.

– Я бы тебя никогда не узнал!

– Еще бы!

– Почему тебя так давно не было на крыше?

– Я не хожу туда каждый день. Или ты думаешь, я живу там?

– Не знаю даже. Но я бы хотел поговорить с тобой. Не в такой обстановке как сейчас. А как тогда… В тот вечер…

Она огляделась по сторонам. В три направления она посмотрела очень быстро, а на одном замерла, взглянула на Азата, потом снова туда.

– Я боюсь, тебе лучше не видеться со мной. Не только ради твоего блага, но и ради моего.

– Но…

– Никаких но! Ты не понимаешь, во что можешь вляпаться. Забудь все! И не ищи больше встречи со мной! – она почти рыдала, и голос ее прерывался от просящихся наружу слез.

Она подняла сумку и побежала к выходу. Так быстро, что Азат не успел ничего сказать ей в ответ. Что его это не остановит и не испугает, и он все также будет ждать ее каждый вечер на том же самом месте. А сегодняшний разговор лишь дал ему больше уверенности и сил. Ведь нет ничего сильнее, чем загадка в девушке и желание ее разгадать. Если бы она прошла мимо, время сделало бы свое – рано или поздно он бы сдался и смирился с мыслями, что ее никогда и не было. А потом бы вернулся в рутину рабочих дней, растущих стопками отчетов и листов, познакомился с очередной Мадиной и как-то бы забыл обо всем.