– Ну видишь же, согласился. Да и прав ты – надо двигаться дальше. Быть свободней что ли, – он раскинул руки в стороны, делая вид, что парит высоко-высоко над облаками. Но почему-то внутри ничего не парило, сердце и разум не хотели отрываться от суровой реальности.

– Кстати, точно! Ты же мне так и не рассказал, что случилось!

– Вот там и расскажу. В баре.

– Ты думаешь, нам там будет до разговоров? Ты только представь, будет играть музыка, мы будем пить коктейли, а красивые девчонки так и будут вешаться на шеи. Поэтому не увиливай и говори, все как есть.

Азат замер на секунду, ощущая внимательный взгляд друга, который точно не отстанет, пока не узнает, что же случилось. Долго подбирал слова. Никому ведь еще не говорил. Хотя, кажется, самому хочется рассказать об этом. Может быть, и правда станет только легче.

– Как думаешь, я ревнивый?

– Ну меня ты никогда не ревновал.

– Ты достал, блин. У тебя на каждый вопрос есть шутка что ли?

– Ладно молчу. Это она тебе так сказала?

– Ну кто же еще? Я сильно ревнивый. И я делаю все, чтобы кроме меня у нее не было ничего другого в жизни. Как-то так что ли.

– Ну а что здесь плохого? Она как хотела? Хотела, чтобы вы жили разными жизнями, виделись раз в десять лет и все? Не! Так дело не пойдет. Тут я на твой стороне, брат! Можешь даже не сомневаться, можешь не переживать, но ты тут прав.

– Думаешь? – Азат спросил это больше на полуавтомате, прекрасно понимая, что Баха как настоящий друг просто пытается его приободрить.

В первые дни после расставания Азату было херово. Хотелось что-то поменять, что-то сделать, позвонить к ней и попытаться поговорить еще раз. Но потом как-то все само утряслось. Упало осадком на дно стакана и где-то там и осталось. Сейчас лучше не поднимать ничего наверх, и дать течению растворить его. Ну или дождаться, когда воспоминания окончательно прилипнут ко дну, и ничто не сможет поднять их наверх.

– Да, конечно! Не парься. Я не думаю, что ты ей проходу не давал.

– Ну я интересовался, куда она и с кем. Звонил часто. Бывало и приезжал внезапно.

– Ты не рассказывал про такое, – Баха заулыбался. -Не знаю даже, делал бы я так, но все-равно не пойму, что она так цепляется то.

– Ну вот зацепилась.

Минут через пять Баха куда-то заспешил, вспомнив, что у него так много планов на завтра, и сегодня надо хорошенько подготовиться и выспаться как следует.

Погода была очень даже неплохой для этого времени года. Ночи, конечно, холодные, и люди застегивали поплотнее свои осенние куртки, прижимали шапки к головам, кутались в шарфы и закрывали шею и уши. Не было долгих разговоров на улицах – таких, когда люди не торопятся и не спешат домой. А сейчас все хотят скорее в родные стены – там, где тепло и где можно сбросить десятки слоев одежды, чаще напоминающие скорлупу или большой ватный камзол.

Азат не вглядывался в лица. Он как и все шел быстрым шагом, с опущенным взглядом, а в голове крутились те самые моменты, когда он приезжал за Камиллой в кафе.

Он никогда не пытался преследовать ее. Не пытался и попасться ей намеренно на глаза. Ему было достаточно увидеть, что она и правда отдыхает с подругами. Больше и не нужно. После этого становилось спокойно и легче… И мысли, что она может в это время встречаться с коллегой с работы, поднимались струйкой в небо и растворялись среди высоток и крыш домов.

В последний раз он долго не решался войти и простоял минут двадцать у входа, придумывая как ему пройти незаметно, и как сделать так, чтобы никто не узнал. Камилла как всегда сидела лицом к входу – такая у нее привычка, которая досталась ей от отца. Лучше видеть тех, кто может оказаться рядом с тобой, чем быть приятно удивленным, когда со спины назовут твое имя или одним резким ударом толкнут в плечо. Интересная все же мысль… Ну да ладно.

Он планировал подойти к администрации, сидящей недалеко от барной стойки, и сделать вид, что договаривается о брони на ближайшие выходные, а сам, пряча лицо в толпе, осмотрит все вокруг. Как заметит Камиллу, можно отвернуться и продолжить разговор с администратором.

И все шло по плану. Горячий воздух ударил сразу с порога, а запах кофе и корицы не оставил никакого другого выбора как очнуться от сырости и холода по-настоящему начавшейся осени. Он подошел к администратору, очень высокой и приятной девушке, и начал расспрашивать про столики и места. В общем, делал все, чтобы казаться человеком, интересующегося и пытающегося разузнать все заранее перед важным мероприятием. Но как всегда случается в такие моменты, оглянувшись вокруг он не заметил Камиллу, но встретился с ней лицом к лицу, когда она возвращалась с туалета. Вот тебе на, подумал он, и понял, что к такому повороту событий он не готов и даже не знает, что придумать, чтобы все это объяснить.

Тогда он спалился, спалился как дурак. Рассказал ей, что очень сильно переживал за нее и решил проверить, как она. А в голове так и крутились мысли, что она не дура и поймет, что он просто следит за ней и проверяет.

А на следующий день был тяжелый разговор дома. Камилла сказала, что она не вещь, и он не может вот так без предупреждения появляться в тех местах, куда она спланировала пойти без него, и, вообще, преследовать ее. Сначала Азат пытался найти себе оправдание, и сморозил какую-то глупость: с ним это впервые, и это больше не повторится. Тогда все у него горело, уши пылали пламенем, и любой человек по одному лишь выражению лица понял бы, что он врет на ходу.

С того момента и началась дорога по наклонной вниз.

Очень многие пары не замечают момента, когда все построенное ими за годы, месяцы близости, доверия и честности начинает катиться куда-то в пропасть. И не всегда это случается сразу с большой скоростью, не всегда начинает мчаться с большим ускорением – иногда все настолько незаметно, что может показаться, что ничего не происходит, что просто дорога стала прямой. Но потом все меняется, и удержать ничего нельзя.

Можно, конечно, пытаться вцепиться ногтями, зубами, держать выскальзывающее из рук настоящее и прошлое, но оно все-равно ускользнет.

Как ни старайся. Что только не пробуй. Какими бы сильными ни были руки – не удержать….

Ну да ладно! Завтра же в бар! К черту все мысли! И туда же Камиллу!

Как только открылась дверь, поток звуков и голосов шквалом ударил в лицо. Музыка играла относительно негромко, и услышать собеседника не составляло труда. Может быть, поэтому всем хотелось пообщаться вдоволь, рассказать свои истории, блеснуть умом и знаниями последних событий. Алкоголем не пахло – наоборот веяло приятным и легким ароматом апельсинов, которыми, должно быть, измазали стену за барной стойкой. Уж больно сильно она яркая! И если не силуэты двух барменов, затемняющих ее и дающих ей еще некое магическое настроение, она бы только портила интерьер.

Хоть тут и очень атмосферно, живо и очень много людей, Азат понял сразу, что долго тут не протянет. Еще спускаясь по лестнице вниз, он встретил несколько взглядов, быстрых и коротких, но явно говорящих, что они не будут против, если он угостит их чем-нибудь покрепче. Вокруг все двигалось и плясало: лампы время от времени потухали, а настроение всей этой тусовки поднималось и скакало с такой же скоростью, как льются коктейли за барной стойкой. И Баха был уже на волне – еще немного и будет танцевать. Сколько помнил своего друга Азат, всегда все начиналось с легких движений плечами, колебаниями головы, а спустя полчаса Баха мог отжигать на одном из столов, кричать во все горло и требовать налить еще.

В бокале играла красная жидкость, по вкусу похожая на смесь гранатового сока с грейпфрутом, и он подумал, что никогда в жизни не мог представить, как эти два ингредиента могут так прекрасно дополнять друг друга. От кислого, бьющего по зубам глотка по телу пробежала дрожь, и сонное состояние за минуту отошло на второй план. Прошлой ночью он ворочался до самого утра, не зная как справиться с постоянным потоком мыслей о себе, своей судьбе и планах на жизнь. Когда он рассказал Бахе, что опять просидел до утра у окна, тот только посмеялся и сказал, что всего-навсего очередной кризис.