— Прекрати бросаться ненужными словами и объясни, — сквозь зубы процедил взбесившийся вампир, — как мне вернуться обратно?

Я сделала минутную паузу, приходя в себя, разбуженный страх бился бешеным пульсом на языке. Голос дрожал, то и дело прерываясь:

— Ты совершил резкий скачок через века. Мне было сказано, что такие путешествия, разрывающие пространство на куски, опасны и не проходят бесследно. А организм из-за резкого перемещения может сбоить, не в силах сразу настроиться под нужные ритмы.

Хищно улыбнувшись, он откинул меня на импровизированную лежанку из тряпок. И, резко встав, прошелся по комнате, размышляя над чем-то. Да уж, а ему совсем не шла дешевая одежда с чужого плеча.

— Ты так и не ответила, как мне вернуться? — злобно рыкнул, он и резкие тени, упавшие на его лицо, напомнили, кем он является, — хищником, безжалостным и всегда добивающимся своего. — В воде я слышал голос. Мне дали понять, что я влез куда не следует и, если не вернусь, — Адис горько усмехнулся, отчего из-за кривого освещения напомнил безумца, — я исчезну совсем.

— Я не знаю, как тебе помочь. Я почти ничего не знаю.

Как ему вообще удалось разыскать меня?

— Ты лжешь!!!

Он легко поднял меня над полом и швырнул в противоположную стену. Удар. Вспышка боли от чего потемнело в глазах.

— Глупая девка! — ярость клокотала в нем, разрастаясь все сильнее. — Я не хотел ничего этого, ты понимаешь? — неожиданно взмолился Адис, склонившись надо мной и посадив на охапку сена, принесенную из-за двери, пока я, скрючившись, приходила в себя.

— Помоги мне, это ведь в твоих силах, — его голос перешел на успокаивающий шепот. — Ты ведь это сделаешь для меня? А я взамен отпущу тебя живой.

Не знаю, что именно меня насторожило больше: странное обещание оставить в живых или резкая смена настроения. Но то, что отразилось на моем лице, ему о-очень не понравилось.

Адис зачерпнул рукой сухую землю и с плохо скрываемым злорадством провел по моему лбу, щеке, шее, оставляя грязный след.

— Хочешь поиграть? Что ж, ты знаешь, какие игры по мне, — он схватил за волосы и, наклонив голову вбок, медленно провел языком от самых ключиц до уха. От творившегося я находилась на грани обморока. — Сейчас я слишком проголодался, у меня на сегодня припасен человечек и новая могилка, — Адис в этот момент был настолько доволен собой, что, казалось, он делится со мной фееричной идеей для праздника. — Недалеко я создал целое кладбище, как-нибудь устроим романтическую прогулку вдвоем и я познакомлю тебя с достопримечательностями. А может, ты захочешь понаблюдать за процессом и отпустить грехи умирающему?

— Ты сошел с ума!

Его глаза сузились, превратившись почти в щелки. Я что это произнесла вслух?

— А ты помнишь, как я целовал тебя, — и его губы коснулись моих, а рука оказалась на затылке, фиксируя, — гладил, — вторая рука скользнула вверх, под футболку, сжимая, причиняя боль, — а твоя кровь дарила безумное удовольствие?

Не сомневаясь, что он доведет незапланированную игру до конца, в отчаянии уперлась уму в грудь, укусив за внаглую проникший в рот язык. К вкусу старой крови примешался свежий. Желудок предательски сжался, начиная нервно пульсировать. Меня замутило, и я едва успела отвернуться, когда сжимающие меня объятия ослабели, на грязный пол выплюнула полупрозрачную жидкость. Я закашлялась, пытаясь не рухнуть на внезапно ослабевших руках.

Адис встал, подтолкнув ногой в мою сторону полупустую бутылку с водой, и направился к двери, напоследок чмокнув губами, от этого звука меня неслабо передернуло. Щелкнул, закрываясь, засов.

— Завтра принесу еды и одежду. Потерпи, моя милая, — от разрезавшего тишину голоса подскочила, найдя мертвенно бледное лицо, заглядывающее в окно. — А моим подарком тебе будет небольшой кошмар, — поймав мой взгляд, подмигнул и, плотно закрыв ставни, заблокировал их.

Я и не заметила, когда Адис забрал фонарь, и сейчас помещение погрузилось в темноту. Замерев, долго сидела неподвижно, вслушиваясь в тишину шуршащего леса. Высокие деревья стонали, раскачиваемые ветром, где-то плакалась ночная птица, а в траве надрывались сверчки. Изба тоже жила, в местами неснятой со стволов древесине то и дело слышалось скрежетание. Вспомнив о живущих в коре огромных белых личинках, рванула подальше от стены, чуть не упав. Меня остановила длинная натянувшаяся цепь, крепившаяся к кольцу на лодыжке.

Снова и снова я дергала и тянула привязь, безумно желая вырваться и убежать из этой западни, пока мучитель не вернулся осуществить обещания. И только когда ноющие руки начали проехались по заскользившему от крови железу, поняла бессмысленность своих действий. Без сил упала, и подтянув ноги обхватили их руками. Постепенно дыхание выровнялось, пульс перестал отчаянно стучать в висках и холод начал проникать сквозь одежду острыми иголочками разбегаясь по телу.

Отчего-то вспомнился Алекс. Это ведь он спас меня. Но почему он промолчал, почему не попытался хоть что-то объяснить?

Сжав кулак, ударила несколько раз по доске, разрыдавшись, и от отчаяния дернула ногой, железное кольцо вновь резко впилось в израненную кожу. Свернувшись калачиком на сене, покрытом тряпьем, я лежала и всхлипывала, не в силах обуздать рвущиеся наружу эмоции, не спеша погружаясь в дремоту.

Я стояла перед хорошо знакомой дверью, до такой степени боясь заглянуть внутрь, что тело заледенело от рвущегося изнутри холода. Рука сама собой потянулась к дверной ручке, и ледяные пальцы болезненно сомкнулись на не менее холодном предмете.

Почему я здесь? Оглушительно громкий поворот замка, а в действительности едва ощутимый щелчок, заставил вздрогнуть и съежиться от царившего на душе хаоса.

Через приоткрывшуюся щель из коридора упал ровный луч света, и стало отчетливо видно цветастый ковер и кусок стола со стоящим на нем жутким деревянным предметом. Нервно сглотнула, оглянувшись. Отец строго-настрого запретил входить в эту комнату. Неуверенно шагнула внутрь, неплотно прикрыв дверь.

Из-за отсутствия источника света в комнате тут же сделалось жутко. Стараясь подавить крик, прошла к окну, раздвинув серые шторы. Помещение залил свет, и комната стала слишком радостной.

Мама всегда любила яркие предметы: статуэтки, книги, броши, картины, и, вновь попав под преобразующие лучи света, они заиграли невероятно чистыми красками. В глазах поплыли цветные пятна, я зажмурилась.

На дрожащих подгибающихся ногах пошла в сторону книжного шкафа, где стоял стол, и, остановившись в шаге от него, дрожащей рукой откинула падающие на глаза волосы и удивленно уставилась на трясущиеся руки. Меня передернуло от ужаса происходящего, от холодного пота футболка неприятно прилипла к спине.

Как хорошо, что зеркало напротив занавешивала ткань. Не хотела бы я увидеть в нем жалкое подобие былой меня. Когда я сделала последние шаги к деревянному ящику, сердце замерло, забыв, что стоит биться.

Не знаю, сколько я простояла в нерешительности, пока наконец оказалась в состоянии совершить задуманное. Одна-единственная мысль, засевшая в голове, не давала покоя, изводя. Собственно, ради этого я и решилась не смотря на строгий запрет проникнуть сюда.

Взобравшись на стул, вцепилась в край гроба и ощущение, что это я недавно умерла, стало до безумия отчетливым. От осознания происходящего губы задрожали, а перед глазами встала непонятная муть. Сознание из последних сил пыталось защитить детскую психику, скрыть правду.

Быстро заморгав, прогнала мешающую пелену, увидев до боли родное лицо. Было похоже, что мама просто спит. Кончиками пальцев коснулась ее щеки, вопреки ожиданиям кожа оказалась мягкой. Может, действительно спит?

— Мама… мамочка! Ты меня слышишь?

Тишина. Дыхание сделалось частым. С силой сжав одной рукой деревянный край гроба, второй обняла ее, положив голову на грудь. Под знакомым, родным, уже едва уловимым цветочным запахом чувствовался другой, чужой и пугающий. Я лежала, и слезы тревожным потоком бежали из глаз, впитываясь в тонкую ткань маминого платья.