— Я почти не смотрел, — добавил он, и мне показалось, что сделал это специально, окончательно вгоняя меня в краску.

Заметив пляшущие смешинки в его глазах, изогнутые в немом вопросе брови и расслабленную позу, задохнулась от возмущения, резко вскочив с дивана и едва успев удержаться на здоровой ноге.

— Да ты… да я, — закравшиеся мысли все больше подтверждали обдуманность его слов. Неужели не мог промолчать? До чего же обидно и стыдно.

Неожиданно Алекс возник рядом, притянув меня к себе, и я беспомощно уткнулась ему в грудь, наконец-то разрешая слезам беспрепятственно течь по щекам.

— Прости. Я обещал себе и Энджилу, что буду заботиться о тебе, но позволил эмоциям взять верх, — его левая рука не спеша поглаживала меня по спине. — Не важно, что было, главное, что сейчас ты рядом.

Запах иллюзорного леса окутал меня, обняв Алекса в ответ, вдохнула этот любимый запах далекого прошлого. Перед глазами отчетливо вырисовывались семейные походы и поздние посиделки возле потрескивающего костра. Боже, как хорошо было тогда… Умиротворение окутало мое мечущееся сознание.

Полностью погрузившись в себя, не сразу сообразила, что Алекс что-то повторяет и, похоже, уже не в первый раз.

— Я люблю тебя, — донеслось словно бы издалека.

Хоть Николас напрямую сказал мне о его чувствах, но услышать эти слова от Алекса оказалось неожиданностью. Похоже, я так до конца и не поверила в правдивость слов Ника.

Сердце резко ударилось о ребра и замерло дольше, чем обычно, напугав меня, что это конец. Отстранившись, я подняла голову, чтобы заглянуть Алексу в лицо, неосознанно ища подвох. Однако его глаза светились нежностью, а губы тронула улыбка, делая черты лица мягче.

— Сможешь ли ты когда-нибудь полюбить меня? — мой взгляд непроизвольно скользнул за его спину на картину из прошлого, где ближе двух таких непохожих братьев не было никого. Я ошарашенно смотрела в лицо искусно нарисованному прошлому, запоздало понимая, о чем, а точнее, о ком он. И в моем сознании смысл вопроса наконец раскрылся: есть ли мне место в твоем сердце?

— Не отвечай сейчас, — тихо шепнули мне возле самого уха, — и каким бы ни был твой ответ, я его приму. Стану твоей тенью, но не оставлю больше тебя одну, обещаю. Отдыхай, — Алекс отстранился, чтобы покинуть комнату, и только сейчас я запаниковала.

Эмоции накрыли меня волной гораздо более разрушительной, чем при аналогичном признании Энджила. Сейчас я испугалась, сама еще не до конца понимая причины, кинулась к нему.

— Не уходи!

И неуклюже повисла в его объятиях, едва не приземлившись лицом на ковер.

— Не сейчас, — грустно выдал он.

Лицо Алекса оказалось настолько близко, что я завороженно разглядывала его дрожащие черные ресницы, затем острый нос, невольно взгляд задержался на губах.

«Так же близко, как тогда, на снопе сена. А ведь в прошлый раз он хотел меня поцеловать», — я не успела развить мысль дальше, когда его пальцы осторожно коснулись лица, скользнув вниз по шее, и замерла, прикрыв глаза в предвкушении первого с ним поцелуя.

Прибывая в смешанных чувствах, пропустила момент, когда Алекс отстранился, вложив в мою руку что-то тяжелое.

— Ты в порядке?

Я удивленно заморгала, не сразу поняв, о чем он. Оказалось, что я дрожала, а кожа покрылась пупырышками. Я непонимающе посмотрела на вставшие дыбом волоски на руках, не чувствуя привычного для этого состояния холода и желая стереть неприятные ощущения, хотела растереть кожу руками и непонимающе уставилась на лежащий в ладони предмет.

— Это твое.

В руке лежал медальон, напоминающий не распустившийся бутон розы.

Надо же, а ведь именно такой медальон дарил мне Энджил. Неужели он настоящий? Перевела удивленный взгляд на Алекса, обнаружив мелькнувшую тревогу в его глазах.

— Это… — я невольно сжала подарок, точно боясь вновь потерять самое дорогое.

— Да, — последовал ответ.

— Спасибо, — едва смогла прошептать я, уткнувшись ему в грудь, стараясь спрятать навернувшиеся на глазах слезы.

Погруженная в тишину комната невольно возвращала к далекому прошлому, которое двигалось по спирали, показывая давно минувшие картины. И я с удивлением поняла, что прошлое уже не причиняет прежней боли. Когда успел наступить этот переломный момент? Я, точно загипнотизированная, не мигая смотрела в одну точку, просматривая его, невольно растягивая губы в улыбке или начиная хмуриться, и дернулась, вскочив со стула и едва не упав, когда огромная птица ударилась в стекло. Потерла чуть занывшую ногу, проверив хорошо ли зафиксирован повязкой голеностопный сустав. Всмотрелась в удаляющийся силуэт.

— Ястреб? — прошептала, не веря своим глазам. Подскочившее и словно застрявшее в горле сердце мешало дышать, и только спустя пару минут я смогла перевести дыхание, когда сердце замедлилось и поток крови перестал гулко шуметь в ушах.

Я огляделась, прислушавшись. Неожиданно успокаивающая тишина комнаты стала зловещей. Я тряхнула головой, прогоняя непрошенное наваждение, и устало потерла глаза. А в груди уже заворочался страх. С каждой минутой мне становилось все неуютнее находиться в этой квартире.

Не выдержав, я приоткрыла окно, и внутрь ворвался шум улицы: щебет птиц, шепот ветра, перекатывающего опавшую листву и словно бы пересчитывающего еще оставшиеся листья на деревьях, приглушенные голоса, лай собак и урчание заводящегося автомобиля. Щурясь, я выглянула в окно. Небо было ясным, лишь на горизонте виднелись серые облака. Прохладный ветер коснулся кожи, залетая в кухню.

Вновь с криком пронесшаяся серая тень, заходя на новый круг. Тут же отпрянула от окна.

«Это всего лишь птица», — мысленно постаралась успокоиться и, прикрыв глаза, попыталась унять нервную дрожь, убедить себя, что нахожусь в безопасности. Ничего не выходило. Невидимый ужас словно поселился в пустых комнатах. Через минут десять мне уже хотелось с воплями выбежать из квартиры.

Заметавшись между комнатой и кухней, нашла письмо отца, сунула его в рюкзак, надела кроссовки и, схватив куртку, выскочила в полумрак лестничной площадки. Мимо этажа вверх проскрежетал лифт. Духота серым сумраком обступила меня, стало трудно дышать и капельки пота выступили на лбу. Отступившая было паника налетела с новой силой, и, не теряя больше времени, я бросилась вниз по лестнице.

Дверь из подъезда. Прохладный воздух с шумом ворвался в легкие, остужая, успокаивая. Я оперлась о закрывшуюся дверь, оглядевшись вокруг, и невольно подняла голову вверх, когда увидела скользнувшую по земле тень. Ястреб взмыл высоко, удаляясь.

«Чертова птица», — выругалась я про себя.

Прошло около двух часов с тех пор, как я оказалась на улице. Бесцельно бредя по тротуару, поражалась самой себе. Что это был за внезапный приступ? Я никогда не боялась оставаться одна, но утром… наваждение какое-то. Не хочу туда возвращаться. Мысли невольно вернулись к папиному письму. А ведь я так и не отважилась прочитать его. И тут же разозлилась на саму себя. Что за ребячество? Пнув шуршащие, разлетевшиеся прочь листья, наконец остановилась, оглядевшись в поисках скамейки. Ничего похожего, только далеко вперед уходила ровно уложенная тротуарная плитка. Посаженные вдоль дороги клены приветливо махали резными листочками, в них точно танцевало солнце. Улица казалась смутно знакомой.

Вместе с запахом осени налетевший ветерок принес аромат свежей выпечки. Я осмотрелась внимательней и, подняв голову, заметила качающуюся на ветру вывеску с указателем. Захотелось есть и пить, да и длительная прогулка давала о себе знать. Неприметный вход со стороны двора и всего шесть столиков внутри. Разместившись возле панорамного окна, заказала кашу и чай с круассаном, после чего решительно открыла рюкзак, положив перед собой тетрадь с письмом.

Каша начинала остывать, а я не в силах была оторваться от написанного, вновь и вновь возвращаясь к чтению. Моя фантазия не справлялась с описанным. Такое вообще возможно? И неужели все это правда и папа сейчас находится среди этих невероятных существ?